21 апреля исполнилась очередная годовщина со дня основания Национального университета Узбекистана имени Мирзо Улугбека. Как это было?
За долгий период своего существования (на следующий год будет 100 лет) он сменил несколько названий –Туркестанский народный университет, Туркестанский государственный университет, Среднеазиатский государственный университет, Ташкентский государственный университет. И, наконец, в соответствии с Указом президента Узбекистана от 28 января 2000 года он получил нынешнее название.
О его истории существует довольно обширная литература. Однако до сих пор остается относительно малоизученным самый ранний период жизнедеятельности Национального университета Узбекистана (НУУ), когда он существовал в статусе «народного». Туркестанский народный университет, основанный 21 апреля 1918 года, явился фундаментом не только для НУУ, но и для ряда других высших школ Узбекистана и соседних государств. Новейшие публикации о Национальном университете Узбекистана, появившиеся в последние 25 лет, не только не внесли большей точности в освещение его ранней истории, но наоборот, изрядно извратили эту самую историю, явившись подтверждением парадоксальной мысли о том, что историки способны изменить даже прошлое, чего не может сделать даже Бог.
Идея создания в Ташкенте, административном центре Туркестанского края, высшего учебного заведения до 1918 года имела некоторую предысторию. К началу Первой мировой войны в Российской империи имелось весьма большое количество высших учебных заведений самого разного профиля. Но из более чем ста вузов только четыре приходились на Зауральскую Россию (Сибирь, Дальний Восток, Туркестан). Из них три находились в Томске и один во Владивостоке. С начала XX века неоднократно высказывались на различном уровне предложения об открытии высшего учебного заведения в Туркестане. Но все они носили характер маниловских проектов, поскольку не были подкреплены ни административными, ни финансовыми ресурсами.
После октябрьских событий 1917 года в России идея о создании высшего учебного заведения в Ташкенте еще более оживилась. Она получила поддержку в самых разных кругах, причем не только в Туркестане, но и в центре. Эта идея оформилась в проект организации в Ташкенте университета.
В начале 1918 года имелось даже два подобных самостоятельных проекта, исходивших, соответственно, из двух источников – от советских властей края и от созданного русской интеллигенцией Ташкента в феврале 1918 года Общества ревнителей высшего образования. Оно объединяло, в основном, членов общественных организаций научного и просветительского профиля, существовавших еще с дореволюционных времен.
В начале и власти, и «ревнители» вели работу по созданию «своего» университета. Но вскоре они благоразумно объединили свои усилия, власти поддержали проект «Общества ревнителей».
21 апреля было объявлено о создании Туркестанского народного университета (ТНУ). На торжественное собрание по случаю открытия народного университета собралось множество народа, речи и приветствия были бесконечными. Выступали руководящие деятели многочисленных органов новой власти, почти все комиссары местного правительства, представители интеллигенции, промышленных предприятий, других городов края и даже посланцы от Союза солдаток и от бюро «Хлопмасмыло». После каждого выступления оркестр исполнял «Марсельезу».
Первым ректором университета был избран Александр Васильевич Попов.
В этот же день газета «Народный университет», орган нового учебного заведения, на некоторое время, в середине 1918 года, ставшая практически ведущей газетой края, сообщала о создании ТНУ: «рожденный Великой Русской Революцией комиссариат народного образования организует… Туркестанский Народный Университет, опираясь в своей работе как на основу, на рабочую массу, на организованный рабочий класс, войдя в живую и тесную связь с рабочими организациями, зная, понимая и чувствуя нужды, интересы рабочего класса в области образования».
Идеологические, классовые приоритеты в ущерб профессионализму особенно ощущались в начальный период существования университета, что не могло не вредить делу.
Идея университета, всеобщей доступности любого образования привлекла очень многих. Она оказалась одним из наиболее ярких символов новой жизни. Но рождение университета проходило довольно мучительно.
Народный университет – явление совершенно новое. Необходимого опыта у инициаторов не было. В Ташкенте вообще не хватало высокообразованных специалистов. Подобные объективные трудности усугублялись еще проблемами субъективного порядка, обусловленными спецификой переживаемого момента.
Революционная эйфория, нетерпимость и нетерпеливость, отрицание старого при неумении строить новое, желание получить все и сразу, демагогия и непрофессионализм, увы, все это создавало не лучшую обстановку для созидания такого большого дела, как первый университет в регионе.
14 мая 1918 года было опубликовано распоряжение (№145) властей Туркестанской советской республики, подписанное председателем Совета народных комиссаров Колесовым, комиссаром по народному образованию Успенским. Оно гласило: «…впредь отменяются все стеснения и преграды к поступлению желающих учиться в том или другом классе любого учебного заведения Туркестанской советской республики. Все вступительные экзамены отменяются. Школы всех рангов и ведомств открыты теперь для всех желающих учиться в них, без различия возраста, национальности, вероисповедания и свидетельств. Единственным условием для поступающих в любой класс любой школы Туркестанской советской республики отныне является желание учиться» . Документы о наличии какого-либо образования не требовались, даже при поступлении в университет, не было и вступительных экзаменов.
Более того, документы о наличии соответствующего образования не требовались даже и от педагогов. Еще 27 февраля 1918 года появился приказ туркестанского комиссариата по народному образованию «О выборности всех педагогических и административно-педагогических должностей». Этот приказ предписывал до конца июля 1918 года организовать «выборы всех без исключения лиц, занимающих педагогические и административно-педагогические должности (преподавателей, воспитателей, а также и школьных врачей) учебных заведений…». Представление документов об образовании, наравне с рекомендациями « политических партий или иных организаций [и изложением] своих педагогических и общественно-политических взглядов» в приказе все-таки признавалось желательным. Но тут же заявлялось: «Отсутствие звания учителя или диплома не является безусловным препятствием к занятию должности, и лицо, не удовлетворяющее требованиям в этом отношении, может быть допущено к занятию школьной должности».
Вначале Туркестанский народный университет представлял собой довольно странный образовательный комбинат. Он действовал на основе временного Положения, призванного служить базовым нормативным документом впредь до выработки Устава, «если к тому сложатся благоприятные условия».
В Положении утверждалось, что «Туркестанский народный университет имеет целью служить широкому распространению научного образования и прикладных знаний в Туркестанском крае, привлечение симпатий народа к науке, знанию и искусствам и удовлетворение все культурных потребностей края в связи с задачами нового времени».
Предполагалось создание некоей громадной образовательной структуры – «единой народной школы», состоящей из разнообразных автономных частей. Положением определялось, что «университет представляет собой высшую ступень единой народной школы. К нему непосредственно подходит средняя народная школа, как средняя ступень, а к ней и низшая народная школа, как низшая ступень единой народной школы.
… Высшая ступень, собственно университет, распадается на факультеты, средняя и низшая ступень на отдельные школы.
… Совместно с деятельностью указанных трех ступеней единой народной школы действуют и примыкающие к ним по своим задачам культурно-просветительские и воспитательные в широком смысле слова учреждения, как-то: детские площадки, школы прикладных знаний и искусств, клубы, театры, организованные народные хоры, библиотеки, читальни, кинематографы, издательские организации.
… Каждая из этих частей-единиц строится на принципе полной самодеятельности в своей сфере и вместе непременно находится в тесной связи с общей организацией одинаковых с нею единиц, а через эту организацию и со всей организацией единой школы».
Было решено деятельность ТНУ начинать немедленно, практически без какой-либо подготовительной работы, невзирая на то, что началось ташкентское лето с жарой – не самый подходящий период для учебных занятий! Создали множество образовательных курсов, начальных школ, детских образовательных площадок. В середине июля 1918 года ректор А.В.Попов сообщал: «В два с небольшим месяца возникло и организовалось более сорока отдельных культурно-просветительных, воспитательных и вспомогательных населению ячеек».
В рамках «факультетов» в летний период открыли различные краткосрочные (трехмесячные) курсы, а с осени предполагалось начать работу основательных долгосрочных образовательных программ по классической вузовской системе. Говоря о целях различных ступеней «народного университета», инициаторы его создания декларировали широкую программу, отличавшуюся изрядным революционным идеализмом и отсутствием конкретности.
Газета «Народный университет» писала, что задачей ТНУ является «научить каждого человека самостоятельной работе, помочь каждому разбираться во всех вопросах, которые ставит перед ним жизнь, научить его самостоятельному, разумному чтению книг и умению сознательно оценить каждое слово, привить и вырастить в человеке чувство красоты и любви к науке, вложить в него жажду к широкому самообразованию, открыть дорогу к самостоятельному творчеству, развивая личность каждого человека, его способности и таланты, дать ему возможность выработать свое собственное миропонимание…».
Очень быстро обнаружились многочисленные издержки и дефекты скоропалительных действий, «революционно-кавалерийского» подхода к делу образования. Оказалось, что многие в спешке организованные школы не в состоянии выполнять свои задачи. В первую очередь из-за кадровой проблемы – учителями оказывались случайные люди, часто не имевшие не только педагогического опыта, но и вообще общих представлений о педагогической деятельности. Это было вынуждено признать руководство ТНУ.
Уже 25 мая, вскоре после организации школ, ректор А.В.Попов заявил, что «постановка [учебного процесса] в отдельных школах низшей ступени не стоит пока на высоте, соответствующей идее народного университета. Этого, – по его словам, – приходилось ожидать от выборов преподавательского состава данной ступени, носивших часто случайный характер голосования при огромном количестве воздержавшихся, именно, наиболее сознательных и добросовестных и при уклонении от выборов и работы по разным соображениям многих ценных работников школы».
В конце мая газета «Народный университет», комментируя «кадровый вопрос», поясняла ситуацию: «Выборы преподавателей народного университета некоторой частью населения были поняты упрощенно, как занятие оплачиваемого места; жизнь дорога, образовалось много безработной интеллигенции, очень нуждающейся. Говорили же, что оплата труда будет приличной. И… приходили лица с целью заработать, не думая о трудности и ответственности самой работы». Многие школы, вскоре после открытия, пришлось закрыть – для реорганизации.
Контингент учащихся так же не отвечал первоначальным представлениям. Сообщалось, что «в иных школа запись доходит чуть ли не до 500 человек, но когда посмотришь на аудиторию, поневоле является мысль, что аудитория пуста, так как нет тех, для кого создан университет, нет рабочих, приказчиков, прислуги и т.д., потому что всем ясно, что семилетним ребятам место на детской площадке, во всяком случае не в народном университете… взрослых слушателей очень мало, в иных группах их совершенно нет».
На начальном этапе жизнедеятельности ТНУ попутно выяснилось, что многие слушатели рассматривали его как некую площадку для общения. На лекциях – постоянное хождение, разговоры.
Не меньшим препятствием в полноценном выполнении ТНУ своей задачи была «политическая жизнь слушателей университета. Собрания, митинги, комиссии, делегации и депутации, все это не только отнимает у взрослого сознательного гражданина много дорогого времени, но еще и будоражит его жизнь, занимая его сознание целиком, не оставляя ему минуты покоя». «Политическая жизнь» была исключительно напряженной и у преподавателей. Здесь тоже – ежедневные заседания, комиссии, выборы-перевыборы – неизбежные атрибуты революционного периода.
Тяга к учебе у населения была действительно велика. Народный университет стал одной из наиважнейших тем для ташкентцев. Но вообще-то появление в Ташкенте университета в том виде, в каком он был поначалу, многими было воспринято скептически. Его несоответствие высшей школе было слишком очевидным. Один из университетских деятелей сетовал в газете: «Большинство [ташкентской] интеллигенции относится несочувственно…, индифферентно к основанию народного университета. Каждый день приходится слышать фразы и замечания, поражающие своим равнодушием и иронией… редко встречал сочувствие, машут рукой, критикуют, высмеивают…».
Критиковать было что. Непрофессионализм явственно проявился при составлении программ. Предлагалось в начальной школе изучать микробиологию. Или, например, предлагалась программа курсов по этике. Среди ее пунктов: интуитивная теория нравственности; категорический императив Канта… Трудно представить, что подобная тематика была актуальной для туркестанцев в 1918 году.
Так называемые «факультеты» ТНУ явно слабо представляли свое назначение. Вот объявление о наборе на сельскохозяйственный факультет. Призывая потенциальных студентов, авторы объявления обещали «научить всех, как пахать, удобрять землю … как садить [так в тексте – Ю.Ф.] растения, … как дерево подрезывать, поливать … как доить корову». «Доить корову» записалось более 300 человек – все горожане, не помышлявшие о жизни в деревне.
Ректор А.В.Попов не жалел усилий для исправления недостатков, для должного становления первенца высшего образования. Каждый день он объезжал структурные подразделения ТНУ, проводил совещания, беседовал с учащимися, преподавателями, другими заинтересованными людьми, писал разъяснительные статьи для газеты «Народный университет». В одной из таких статей он отмечал: «Нужно ценить нежные ростки новой народной школы … и дать им скорее материальную и правовую опору … Жизнь сама исправляет ошибки этой новой школы. Теоретические курсы заменяются практическими, лекции беседами. Неинтересные курсы и неинтересные преподаватели отходят … Аудитория становится все более и более народной …».
В структурных подразделениях ТНУ, в первую очередь в его высшей ступени, претендовавшей на вузовский статус, работали многие интеллигенты из русских туркестанцев, некоторые из них снискали еще до 1917 года известность своими туркестановедческими изысканиями. Среди них – Н.С.Лыкошин, Н.Г.Маллицкий, Л.В.Ошанин, П.П.Цветков, А.В.Панков. На курсах естественно-математического факультета преподавал ташкентский врач В.Ф.Войно-Ясенецкий, позднее ставший известным деятелем Русской Православной Церкви, епископом Лукой.
Несмотря на то, что далеко еще не удалось устроить народный университет в Ташкенте как настоящее высшее учебное заведение, летом 1918 года вынашивались замыслы о создании многочисленных отделений «университета» в разных городах Туркестана. С истинно революционной поспешностью уже с осени предполагалось открыть таковые в Самарканде, Ашхабаде, Верном, Коканде, Мерве, Кагане и других городах.
Кроме того, советская власть намечала в это же время (осень 1918г.) открыть учительские институты в Ашхабаде, Фергане, Самарканде, Пишпеке.
В ряде городов имели место инициативы местной интеллигенции по открытию собственных народных университетов – в Самарканде, Андижане, других городах.
В пылу революционного увлечения идеей «университизации» края, очевидно, упустили из виду такое обстоятельство, как отсутствие преподавательских кадров для такого множества «университетов». Народный университет в Ташкенте, не только административном, но и культурном, образовательном центре края, и тот испытывал недостаток квалифицированных специалистов. А каковы были шансы найти их в Мерве, Кагане?
12 мая 1918 года была открыта так называемая мусульманская секция Туркестанского народного университета.
«Она, – как писала местная газета, – именно как секция, отделение общетуркестанского университета является фактом и вместе символом истинно культурного сближения Европы и Азии, для которого могут найтись свои основания и в религиях обеих стран, так как лучшее в европейской культуре Запада согрето лучами солнца, взошедшего на Востоке».
Нынешние авторы работ по истории университета связывают его рождение с инициативами джадидов, даже заявляют, что он был создан одним из лидеров джадидского движения Мунаваркари Абдурашидхановым, причем якобы на свои даже деньги. Просветительские идеи действительно занимали важное место в идеологии джадидов. Но вот по части авторства идеи о университете они были гораздо объективнее нынешних историков и не пытались примерить на себя незаслуженные лавры.
Известный еще с дореволюционных времен ташкентский мусульманский деятель А.Еникеев, близкий к джадидам, один из лидеров мусульман Туркестана в начале июня 1918 года опубликовал статью, озаглавленную «Краткая история возникновения в Ташкенте мусульманской секции народного университета». Он писал: «Русские… показали… первый пример, создав народный университет. Эта добрая инициатива их в таком благом деле толкнула мусульман к мысли о необходимости и для них подобного учреждения. По инициативе нескольких лиц, которые задались целью открыть для мусульман секцию народного университета, было созвано… совещание из представителей различных общественных организаций. Целью этого совещания было указать собравшимся на необходимость и для мусульман открытия секции народного университета, такое предложение было встречено всеми сочувственно, и… начались работы по организации мусульманской секции…».
Далее Еникеев замечает, что мусульманская секция ТНУ, так же как и «русская», должна состоять из трех ступеней – низшей, средней и высшей. «Но в виду невозможности, – пишет он, – в данное время осуществить этот принцип, признано необходимым открыть пока только одну низшую ступень, как для мужчин, так и для женщин. Предположено открыть всего 24 школы низшей ступени в двух частях города, но до сего времени открыто всего лишь 12 школ…».
Собственно говоря, некоторые из этих школ появились несколько ранее самой мусульманской секции. После февральских событий 1917 года небольшая группа мусульман, обучавшихся в русских средних учебных заведениях Ташкента, образовала кружок учащейся мусульманской молодежи. Задачей кружка они определяли культурно-просветительную деятельность среди мусульманского населения. Было открыто две школы на небольшие средства, предоставленные татарской организацией «Иттифак».
Учеников в эти школы сначала записалось около 400 человек, но через некоторое время регулярно посещающих в обеих школах осталось менее 70 человек. Многие записавшиеся были не готовы к систематическим занятиям, почему-то было распространено мнение, что если речь идёт о «новой школе», то и знания там будут усваиваться как-то по-новому, очень быстро и, главное, без собственных усилий. Похожее мнение, кстати, имело хождение и в «новых» русских школах – преподавателей, требовавших систематического выполнения учебных заданий, обвиняли в буржуазных подходах, «старорежимных методах», игнорировании положения рабочего класса.
Инициаторами упомянутого совещания 13 апреля 1918 года были как раз активисты кружка учащейся мусульманской молодежи. С новыми «мусульманскими» школами повторилась та же история, что и с русскими. Организованные наспех, они оказались не работоспособными. Их приходилось закрывать. Для реорганизации начальных школ, действовавших под эгидой мусульманской секции ТНУ, была создана специальная комиссия из четырех человек, в их числе Абдулла Кадыри и А. Еникеева.
Дело тормозилось и тем, что не было единого мнения о школьных программах. Активный деятель мусульманского просветительского дела Мунаваркари Абдурашитханов считал, что школы для коренного населения должны иметь конфессиональный характер, в центр обучения в них следует поставить религиозное образование. С этим не все были согласны.
До сих пор практически нет сведений о жизни и деятельности первого ректора первого университета в Средней Азии Александра Васильевича Попова. Лишь в одном из юбилейных сборников по истории Ташкентского университета сообщалось, что он «видный деятель народного образования…, ранее преподаватель одной из петроградских гимназий, приват-доцент Высших женских курсов».
Прочитав ряд его статей в газетах 1918 года, я обратил внимание на определенные эпизоды, выдававшие наличие познаний в области богословия. Вообще, чувствовалась некоторая уважительность по отношению к религии, что для 1918 года не характерно.
Дальнейшие мои изыскания позволили выявить ранее не известные факты из биографии первого ректора Национального университета Узбекистана. Александр Васильевич Попов – питомец Санкт-Петербургской Духовной академии. После ее окончания он учился в Санкт-Петербургском университете, преподавал в разных учебных заведениях Закон Божий и пользовался в этом качестве большим успехом.
Ректором ТНУ А.В. Попов был до 5 декабря 1918 года, когда Советом народного университета вместо него ректором был избран Г.Н. Черданцев.
Первые месяцы существования ТНУ показали, что для его полноценного функционирования необходима огромная организационная работа, при которой недопустима поспешность в духе кавалерийской атаки. Университету требовалась в первую очередь кадровая помощь. Решить эту проблему в Ташкенте собственными силами было невозможно. 1919 год стал, в основном, годом решения многообразных организационных дел. И эти дела решались не только в Ташкенте, но и в Москве и Петрограде.
Полноценное становление ТНУ в качестве высшего учебного заведения состоялось лишь в 1920 году, после прибытия в Ташкент так называемых «поездов науки» с большой группой высококвалифицированных российских ученых и педагогов. Многие из них пожертвовали состоявшейся научной карьерой ради идеи создания первого университета в отдаленном регионе.
Юрий Флыгин, Ташкент
