Почему трудовые мигранты массово уклоняются от сдачи обязательного экзамена по русскому языку?
Ирина Череповская, директор Центра русского языка и культуры Дальневосточного федерального университета (ДВФУ), приехала в Москву на проходившие в Государственной думе слушания «Будущее культурной целостности России» с пустыми руками.
Закон об обязательном знании русского языка трудовыми мигрантами вступил в силу 1 декабря 2012 года, а из 3 тысяч иностранных рабочих, по данным УФМС Приморского края, экзамен сдали… 183 человека.
При этом общеизвестно, что рабочие из Китая, Вьетнама и КНДР, как правило, не говорят по-русски.
Сколько стоит пуховик?
– Трудовые мигранты почти не идут на экзамен, – признает Ирина Череповская, – а если и приходят, то исключительно после рейдов УФМС и под угрозой депортации. Пока на экзамен пошла другая аудитория – дипломаты, иностранные бизнесмены и члены их семей. Совсем маленькая прослойка – китайцы, ведущие во Владивостоке ресторанный и торговый бизнес. Но после первых же проваленных ими тестов их стало меньше.
Ирина Череповская признает, что теперь, чтобы не отпугнуть потенциальных желающих-иностранцев пройти тестирование на предмет базового знания русского языка, Центр вынужден упрощать и без того легкие тестовые программы. Сначала экзамены проводились по специальной системе ТРКИ (тест по русскому языку как иностранному). Он включает испытательный курс по грамматике, чтению, письму, аудированию (повтор речи за аудионосителем. – Прим. ред.) и разговору. После успешного тестирования мигранты получают соответствующий сертификат, позволяющий им работать в сфере обслуживания.
Однако далеко не все способны пройти даже примитивное испытание. Например, самый распространенный тест, который сдающие не выдерживают, экзаменаторами сформулирован следующим образом.
Надо разборчиво ответить на вопрос: «Сколько стоит пуховик?»
Почти 80 процентов тестируемых вместо ответа предпочитают или, улыбаясь, молча указывать на ценник, или писать цену от руки. Следующие этапы теста, прописанные законом, – уметь читать простые тексты, написать короткое письмо, прочитать надпись на улице или короткое объявление в газете, поговорить с экзаменатором о погоде – теряют смысл. Тем не менее Дальний Восток намерен расширять сеть центров преподавания русского языка как иностранного. Вслед за ДВФУ подобные языковые центры открылись во Владивостокском государственном университете экономики и сервиса, Дальневосточном государственном техническом рыбохозяйственном университете, в филиале ДВФУ в Уссурийске, в Морском университете имени адмирала Г.И. Невельского и в бизнес-колледже «Лидер» в Находке.
Итак, закон, по которому гастарбайтеры обязаны пройти тестирование на знание русского языка, если они хотят работать в сфере услуг или ЖКХ, вступил в силу, а экзамен не только на Дальнем Востоке, но и по всей России мигранты сдают неохотно. Из официально зарегистрированных 2,3 миллиона мигрантов тест по русскому языку прошли и сертификат на право работы в стране получили, по данным ФМС, 1031 человек. Пока больше всех в СанктПетербурге – 393 человека. Вступивший в силу закон об обязательном знании русского языка трудовыми мигрантами привел к бездействию по России сначала 160, теперь 250 языковых центров, количество которых еще будет расти и за границей, в основном в странах СНГ, до 238.
Почему они простаивают? И почему так мало желающих сдать экзамен по русскому языку? Как прогнозируют участники и эксперты слушаний в Госдуме, желающих пройти такой тест будет еще меньше.
– Подавляющее большинство приезжих из Таджикистана готовы поменять вид деятельности, лишь бы не сдавать экзамен, – говорит Каромат Шарипов, глава ассоциации «Таджикские трудовые мигранты». – У людей нет средств, чтобы платить за право сдачи экзамена и тем более за дополнительные курсы, если они не владеют языком. Из тех соотечественников, кто к нам обращается за правовой помощью, никто не собирается сдавать экзамен. Все уверены – и у меня, честно говоря, тоже создается такое впечатление, – что закон придумали еще для одного вида поборов с приезжих.
«Никто не собирается сдавать экзамен»
Другие представители самых массовых национальных диаспор мигрантов – азербайджанской, афганской, узбекской – также утверждают, что проходить тестирование по русскому языку слишком дорого для гастарбайтеров. Они убеждены: стоимость экзамена в 3 тысячи рублей слишком высока для людей, занимающихся неквалифицированной работой. А дополнительные курсы по русскому языку – от 2,5 до 5,5 тысячи рублей – и вовсе им не по карману.
– Мои соотечественники, как правило, приезжают небольшими общинами и на один сезон, чтобы заработать и вернуться домой, – объясняет еще одну причину уклонения от тестов Усман Баратов, президент Межрегионального узбекского землячества. – Им абсолютно непонятно, зачем тратить время на какое-то там «образование» и тем более свои кровные сбережения на сертификаты. Те, кто постарше и немного знают русский, уже называют их «ваучерами Чубайса». Эти сертификаты пугают их так же, как угроза дополнительных поборов от пограничников или таможни. Подавляющее большинство людей даже не регистрируются на работе, чтобы избежать лишних трат. Поэтому от экзамена они бегут как от угрозы семейному бюджету.
Баратов полагает, что массовый отказ от тестирования на предмет знания русского языка может привести к новому витку роста нелегального труда в России. Прежде всего неквалифицированного. С ним согласен Мухаммад Амин Маджумдер, глава Федерации мигрантов России.
– Это верно, что большинство мигрантов или плохо, или, как большинство китайцев, афганцев и пакистанцев, вообще не говорят по-русски, – признает Мухаммад Амин Маджумдер. – Но они вправе надеяться, что Россия, приглашая или пуская их на работу, способна создать цивилизованные условия преподавания русского языка для иностранцев. Наверное, кто-то должен платить за языковые курсы – бизнесмены, экспаты или те, кто рассчитывает открыть свой мелкий бизнес в России. Однако самые обездоленные должны проходить пусть простой языковой курс, но – бесплатный. Как это происходит в Европе или в США. Российские власти не создали таких разных условий и возможностей для разных социальных слоев мигрантов. И в этом проблема и ответ на вопрос, почему мигранты массово уклоняются от сдачи экзамена по русскому языку.
Однако российские власти настроены предельно жестко. Как признают в Федеральной миграционной службе, ежегодно в Россию приезжают на заработки около 20 миллионов человек, а на учет встают единицы: 220 тысяч в 2011 году и 260 тысяч человек в 2012-м. Остальные декларируют себя как «туристы», «транзитеры» или пишут, что едут «в гости к родственникам», хотя на самом деле – на работу.
– Наши граждане устали от того, что их часто не понимают продавцы в магазинах, сотрудники коммунальных служб, официанты в кафе и даже водители общественного транспорта, – говорит Михаил Старшинов, первый зампредседателя комитета Госдумы по делам национальностей. – Дело дошло до того, что на рынках в ответ на возмущение покупателей обвесом или некачественной продукцией продавец может запросто ответить: «Моя твоя не понимает». То есть проблема языкового барьера внутри России появилась во всех важных сферах жизнедеятельности. Поэтому повышение языковой грамотности трудовых мигрантов – это продуманная и последовательная политика государства, от которой мы отступать не намерены. Наоборот, она будет становиться разнообразнее и сложнее.
Как признают эксперты Института русского языка имени А.С. Пушкина и Госдумы, проблема плохого владения русским языком иностранными рабочими вышла на принципиально иной уровень. Растет их либо слабая интегрированность в российское общество, либо иностранцы в принципе – как, например, китайская, вьетнамская, африканская, часть узбекской и таджикской диаспор – отказываются говорить на русском языке и интегрироваться в российский социум.
Так, нередко мигранты этих диаспор не пускают своих детей в российские школы, отказываются селиться не дисперсно, создавая гетто на окраинах городов и сел.
– Мы должны честно признать – миллионы трудовых мигрантов, ежегодно прибывающих в Россию, стали угрожать языковой и культурной целостности России, – считает Татьяна Бажан, эксперт по национальным вопросам ФМС. – Из-за их обособленности, нежелания не только интегрироваться, но и соблюдать местные традиции и обычаи общежития, растет количество конфликтов на национальной почве и множится преступность. Эту проблему надо решать. В этом вопросе ФМС налаживает сотрудничество с институтами гражданского общества, в том числе религиозными организациями. Но это вспомогательный шаг. Главный – мигранты, занятые в сфере обслуживания, при устройстве на работу по закону обязаны подтверждать достаточный уровень владения русским языком. И мы с этого пути не свернем.
Однако, как показывают исследования ФМС, до 57 процентов молодых людей, приезжающих из стран СНГ на заработки, не только не умеют говорить по-русски, но и не хотят учиться русскому языку. До 50 процентов из них не могут заполнить самостоятельно анкету, а до 60 процентов не умеют писать и не разбираются ни в какой заполняемой документации, как при въезде в страну, так и у работодателя. Еще поэтому ставка ФМС сделана на привлечение тех, кто умеет говорить по-русски или желает пройти языковые курсы, а поставленная цель никем не скрывается – последовательно выдавить из страны неквалифицированную рабочую силу, как правило, не знающую русского языка. Правда, и эксперты ФМС, и лингвисты Института русского языка имени А.С. Пушкина признают, что процесс языковой адаптации иностранных рабочих, тех, кто пожелает принять изменившиеся правила, не будет быстрым и безболезненным.
Русский язык против бесправия
Но «ломать через колено», как признал в выступлении на слушаниях глава ФМС Константин Ромодановский, «мы никого не будем». По закону без сертификата о знании русского языка работодатель не сможет нанимать иммигрантов на работу. При этом иностранцам, у которых еще действует трудовое соглашение, не придется сдавать русский язык до тех пор, пока договор не истечет (кстати, многие работодатели, узнав о вступлении закона в силу с 1 декабря 2012 года, пролонгировали трудовые соглашения чуть раньше, 25-30 ноября 2012 года, и – на полгода-год вперед). А приезжие из Белоруссии и Южной Осетии, где русский объявлен государственным языком, освобождены от экзамена.
– У многих трудовых мигрантов еще действуют текущие или новые разрешения на работу, поэтому основная нагрузка на языковые центры начнется даже не завтра, а через полгода-год, – считает Залина Корнилова, пресс-секретарь ФМС России. – Мы не видим особой проблемы в том, что они пока мало или почти не загружены. Должно пройти время, чтобы иностранные рабочие поверили в легитимность принимаемой меры и осознали, что она нужна прежде всего им лично. Как в отстаивании своих прав при въезде в страну, так и, главное, при заключении трудовых соглашений с работодателем. Только знание русского языка научит их знаниям правил и законов нашего общества и позволит не оказаться бесправными.
В ФМС признают, что содержательную сторону экзамена планируется совершенствовать – будет введено несколько степеней сложности. Для совершенствования теста и его проведения определены четыре базовых центра – Российский университет дружбы народов (РУДН), Институт русского языка имени А.С. Пушкина, МГУ и СПбГУ. Под их эгидой языковые центры открываются не только в России, но и за рубежом, прежде всего в странах СНГ. И вот там, в СНГ, из 238 (работает пока около 50 центров) открываемых языковых курсов 53 центра будут бесплатными. Один из таких языковых центров, филиал Русского центра фонда «Русский мир» в городе Оше (Киргизия), загружен желающими сдать бесплатный экзамен по русскому языку.
– Открытие крупных центров русского языка и русской культуры – подспорье, но всего лишь подспорье, – считает Занфира Мискичекова, руководитель филиала Русского центра в городе Оше. – Без мер государственной поддержки по сохранению в Киргизии и Средней Азии в целом многонационального представительства эти центры так и останутся языковыми курсами для тех, кто собрался на работу в Россию. К тому же русский учат те, кто уезжает, например, из Киргизии насовсем. Это уйгуры, турки, украинцы, каракалпаки, татары и многие другие народы. С их отъездом пространство русского языка в Средней Азии сжимается, а это означает, что по факту мы работаем не на расширение русскоязычного пространства, а на его сужение.
Как полагает Занфира Мискичекова, тут нужна комплексная программа – не только бесплатные языковые курсы для тех, кто хочет уехать в Россию, но и государственная программа репатриации для тех, кто собирается уехать, но еще колеблется. Этим людям, независимо от их национальности, нужны занятость и юридический статус, равный с коренным населением, чему должна способствовать и Россия, и ее евразийские соседи. Пока же, как компромисс, принято несколько соглашений, разрешающих въезд из стран СНГ в Россию. В качестве документа, подтверждающего базовое знание русского языка, принимается несколько образцов документов. Можно представить сертификат о прохождении платного тестирования по русскому языку как иностранному. Также законен документ о среднем образовании на русском языке, подтверждающий, что его обладатель в минимальном объеме знает русский. И, наконец, действителен документ об образовании в СССР, выданный до 1 сентября 1991 года.
Другое дело, что этот либерализм, принятый в штыки мигрантскими общинами в России, которые пока массово уклоняются от тестирования на знание русского языка, продлится недолго. С 2014 года экзамен по русскому языку станет обязательным для всех иностранных рабочих, независимо от вида их деятельности. А с 2015 года им придется сдавать не только тест на знание русского языка, но и еще два экзамена – по истории и законодательству России. Новая законодательная норма станет обязательной также и для тех, кто пожелает получить вид на жительство в России.
Владимир ЕМЕЛЬЯНЕНКО, Русский мир
