В 1936 году в Публичной библиотеке Ленинграда в заброшенном фонде был обнаружен архив Кокандского хана. Кто же сохранил его? Это целиком заслуга Александра Людвиговича Куна, почти забытого исследователя Востока.
Родился он в 1840-м году на Кавказе в семье скромного учителя-немца, коллежского асессора Людвига Куна из прусского города Мемель и армянки, уроженки персидского Тавриза. Надо полагать, что интерес к Востоку и его культуре возник у мальчика под влиянием матери, владевшей, кроме армянского и русского, еще турецким и персидским языками.
В 14 лет Александр, обучавшийся в Ставропольской гимназии, осиротел и остался без всяких средств к существованию.
Однако нашлись добрые люди, которые помогли ему и он впоследствии поступил на факультет восточных языков Петербургского университета.
По рекомендации профессора В.В. Григорьева, молодой человек отправился в Оренбург в 26 январе 1865 года, а в ноябре 1867 года был переведен в распоряжение Туркестанского генерал-губернатора К.П. фон Кауфмана.
Перебравшемуся в Ташкент знатоку ислама и восточных языков, быстро завоевал доверие высокого начальства. В августе 1868 года Александр Людвигович был направлен в Самарканд «для этнографических, статистических и исторических ученых исследований».
Перво-наперво на него было возложено «поручение составить описание самаркандских древностей с топографическими чертежами». Осознавая всю важность этой задачи для науки, А.Л. Кун тщательно изучил город и его окрестности. Произведя «детальный осмотр всех старинных зданий и местечек с их подземными ходами», он регулярно информировал генерал-губернатора края о проделанной работе.
В частности, титулярный советник Кун сообщал фон Кауфману о том, что в Самарканде «между многими старыми памятниками есть медресе и мечети, имеющие свои вакфы». Желая строго документировать проделанную работу, он приложил к отчету сведения об этих вакфах и копии подлинных бумаг, «так как между ними встречаются документы, писанные 600 лет назад и, следовательно, интересные в палеографическом отношении». В том же послании Александр Кун пояснял: «Вообще же ко всему описанию полагал приложить общий план Самарканда, план каждого здания с фасадами и разрезами их, и план эмирских садов, и снимки с надгробных надписей».
Одновременно с этим нелегким поручением молодой востоковед по поручению генерал-губернатора края вел поиски легендарной библиотеки Тимура. Затем он получил задание собрать и проверить все сведения и предания, касающиеся знаменитого Корана Османа, написанного на коже газели.
В 1870 году А. Кун выдвинул сенсационное положение о том, что племя горных таджиков, именуемых ягнобцами, является прямыми потомками согдийцев. Созданные в то время Куном рукописи: “Сведения о ягнаубском народе” и “Материалы для исследования ягнаубского языка”, позднее использованные виднейшим иранистом академиком Карлом Залеманом в его “Ягнобских этюдах”, и поныне хранятся в Восточном отделе научной библиотеки при Санкт-Петербургском университете. Таким образом Александра Людвиговича можно по праву считать одним из первых исследователей ягнобцев и их языка, входящего в иранскую группу индоевропейской языковой семьи.
Находясь в Хиве, куда он был направлен с научной миссией, ученый посетил конфискованный ханский дворец, где собрал обширную коллекцию налоговых документов, исторических рукописей и книг, сочинений восточных поэтов, богословов, в том числе Кораны и учебники. Именно Кун собрал и описал документы кокандского Худояр-хана, его сына, андижанского бека Насыр-Эддина.
Много позже, 12 ноября 1897 года, выступая с отчетом о поездке в Среднюю Азию и посещении Коканда на заседании, академик К.Г.Залеман упомянул о бесследно исчезнувшей библиотеке Худояр-хана, «хранившейся когда-то в уездном управлении». На самом деле, дошедшие до нас документы свидетельствуют, что архив кокандских ханов вместе с рукописями из их библиотеки был по распоряжению К.П. фон Кауфмана передан А.Л.Куном в публичную библиотеку Санкт-Петербурга.
В сохранившемся письме Туркестанского генерал-губернатора графу И.Д. Делянову от 6 августа 1876 года сообщалось: «…состоящий в моем распоряжении надворный советник Кун представил мне собранные им во время экспедиций… документы и переписку азиятских владетелей этих стран. Препровождая это собрание бумаг Вашему Высокопревосходительству, имею честь покорнейше просить распоряжения о передаче оных в императорскую Публичную библиотеку в дополнение к тем восточным рукописям, которые мною были прежде доставляемы»1 (архив ГПБ, 1876г. дело №1, л.145). После получения согласия графа, А.Л.Кун уже сам 5 сентября 1876 года обратился с письмом к директору библиотеки А.Ф.Бычкову: «Милостивый государь Афанасий Федорович, во время Коканского похода 1875 г. были собраны восточные рукописи, которые ныне доставлены сюда, согласно желания его Высокопревосходительства Константина Петровича фон Кауфмана. Имею честь препроводить эти рукописи…в дар Императорской Публичной библиотеке от его имени…
Пользуюсь случаем покорнейше просить принять уверения в искреннем уважении и преданности покорнейшего слуги Вашего Превосходительства А.Кун».2 (там же, л.146).
Тогда же Александр Людвигович и передал многочисленные ящики, мешки, свертки и переметные сумы, в которых эти рукописи были доставлены из Туркестана в Петербург после длительного путешествия на спинах верблюдов, в главную библиотеку России. И вскоре, благодаря Куну, в названной библиотеке появился отдел “Восточных книг и рукописей”. Однако после бурных революционных событий 1917 года обширные материалы по социально-экономической истории из архивов хивинских и кокандских ханов исчезли из этого отдела, и долгое время считались пропавшими. Лишь в 1936 году профессор П.П. Иванов обнаружил их.
По его сведениям, архив кокандских ханов с 1876 года так никем и не разбирался и пролежал в той же упаковке, в которой был доставлен сюда шестьдесят лет назад. Многие документы его были завернуты в газету “Кавказ” за 1875 год, а некоторые хранились в кожаных портфелях кокандской работы или в бумажных мешках, сшитых их старых дел ханской канцелярии (девонхоны). Причем почти все документы были загрязнены, помяты и надорваны, а на некоторых были пятна крови. Реставраторам понадобились годы кропотливой и трудоемкой работы для того, чтобы они стали доступны исследователям для разбора и систематизации. И, по свидетельству одного из специалистов-востоковедов, кокандские бумаги «были приведены в такой вид, как будто они только что вышли из-под каляма писца».
В том же, 1876 году, в Известиях Императорского Русского географического общества (Т. XII, вып. 1. — С. 63–74) была опубликована очередная ориенталистская работа Александра Куна под названием “Очерки Коканского ханства». Автор ее не только принимал активное участие в сборе научных сведений о новом крае, но и отличился в качестве собирателя восточных рукописей. Находясь в составе главной квартиры командующего войсками, действовавших в Кокандском ханстве, Кун был свидетелем ряда событий в государстве, тогда еще независимом. И хотя в очерке были приведены самые общие сведения о населении, городах, организации управления, политической истории ханства, он привлекал читателей весьма точными таблицами, указывающими количество домов, мечетей, школ, медресе и лавок в городах Коканд, Маргилан, Андижан, Наманган, Узген и Балыкчи. Не менее любопытными были и замечание автора о полукочевниках ханства, которые, по словам Куна, «в недалеком будущем должны были окончательно осесть из-за своего полного обеднения».
Русский биографический словарь А. Половцева сообщает, что в 1874 г. Кун был командирован делегатом на международный съезд ориенталистов в Лондон и был избран членом-корреспондентом Института живых восточных языков в Париже; 1875 год он провел в Петербурге, работая в комитете, подготовлявшем международный конгресс ориенталистов в Петербурге.
В 1876 г. Кун занял должность главного инспектора училищ края — в ней он и служил до 1882 г. То есть Александр Людвигович стоял у истоков системы образования Туркестана.
В 1882 г. назначен помощником, то есть первым заместителем, попечителя виленского учебного округа; на этом месте он быстро приобрел симпатии сослуживцев и подчиненных; особое внимание посвящал он церковно-приходским школам.
Скончался Александр Кун в октябре 1888 года.
Рубен Назарьян
