Сценаристу фильмов “Родня”, “Полеты во сне и наяву”, режиссеру, актеру, драматургу, телеведущему, народному артисту РФ Виктору Мережко исполнилось 80 лет.
Сначала он наотрез отказывался от интервью. “Я не отмечаю юбилей и ничего говорить об этом не хочу”, — говорил Мережко. Однако в итоге согласился рассказать о своих планах, поделился размышлениями о российском прокате, необходимости цензуры и состоянии московского Дома кино.
— Нарушать договоренность не будем — про день рождения не говорим.
— Это не кокетство, просто я действительно не думаю о своем возрасте, о цифрах.
— Осенью вы снимали свою новую картину, можете про это рассказать?
— Да, закончил телевизионную картину, называется — “Не ждали”. Сам я два года ждал, пока Первый канал откроет финансирование, ждал вместе с нашим великим артистом Олегом Басилашвили. Он там играет главную роль. К счастью, финансирование было открыто.
Это социальная 4-серийная драма о том, с какой несправедливостью можно столкнуться в нашем обществе. Но в итоге порок наказан. Олега Валериановича снимаю не в первой своей картине, горжусь, что его современник.
— А когда фильм может выйти?
— Это тайна за семью печатями. Знает только Константин Львович Эрнст и его окружение. Надеюсь, что все-таки в 2017 году.
Мне и Басилашвили звонит из Питера, ему очень нравится результат, роль. Говорит: “Когда покажут?” Отвечаю: “Олег, с таким же энтузиазмом могу задать тебе вопрос: когда покажут? Не знаю”. Фильм сдан месяца четыре назад.
— В киноэнциклопедиях пишут: “Виктор Мережко — советский, российский режиссер, сценарист, актер”. Вы себя кем как больше ощущаете — советским или российским кинематографистом? Вы родом из СССР или нормально ощущаете себя и в современной России?
— Российско-советским (смеется). Я родом из СССР, но прекрасно чувствую себя и в России. Хотя и считаю, что кино наше погибло, особенно кинопрокат. К счастью, остался телепрокат. А кино прокатное — государство “профукало”. Киносети в руках у частных лиц, и там русским фильмам делать в общем-то нечего.
— Но надежды какие-то у вас есть? Сейчас государство довольно много планирует сделать для поддержки отечественного кино. Шансы есть?
— Нет шансов. Нет политики государства в отношении нашего кино. Финансировать — это не значит иметь политику. Не делается то, что делала прекрасная советская власть, уж простите за высокопарность.
Была идеология. А у нас идеологии нет, и это чудовищно. Был прокат, было понятие, что кино — не только и не столько искусство, сколько элемент воспитания.
И я сторонник того, что должна быть нравственная цензура в кино, в частности. Да и в литературе.
— Но цензура в стране запрещена…
— А мне все равно. Это неправильно. Когда в театре показывают голых мужчин и женщин, распятых на крестах, или в кино идет мат — это не есть воспитание молодых людей. Я в этом смысле занимаю крайнюю позицию, консервативно-нравственную, если можно так сказать.
— Виктор Иванович, как вы думаете: почему сейчас не появляется таких фильмов, как “Родня”, “Полеты во сне и наяву”, “Одинокая женщина желает познакомиться”, “Курочка Ряба”… Ведь и вы — сценарист к этим картинам, работаете, и режиссеры этих фильмов живы-здоровы.
— Я стал снимать в последние годы только телевизионное кино. Из телефильмов снял неплохую, на мой взгляд, дилогию “Сонька Золотая ручка”. Финансировал Владимир Досталь, достойно финансировал, так, что мы могли, к примеру, шить костюмы — на одну Соньку было пошито 80 костюмов.
Был снят фильм “Подземный переход” для Первого канала. Что касается меня — я снимаю, пусть и телевизионное, но кино в традициях своих и советских, в традициях русского кино, литературы. Не про извращенцев, уж извините.
Каждое утро я работаю. “Ни дня без строчки”, как говорил Юрий Олеша — пять страниц минимум. Моя тетка говорила, что, когда была война, мне прибавили то ли три, то ли два года. Насколько это правда — не знаю.
Да и дело не в этом, когда тебе уже за 70 перевалило, 2-3 года роли не играет. Понятие возраста — очень условная вещь. Сейчас в России стали жить дольше. К сожалению, молодежь себя не бережет — пьет пиво и всякие баночки.
Недавно смотрел репортаж, там показывали молодого человека, который сбил мотоциклиста — ему слегка за 20, из богатой семьи, у него живот как у 55-летного мужика, брюхо до пола висит. Вот это нехорошо.
— Вы обронили фразу, что ни ддя без строчки. Есть какие-то мысли на будущее?
— Три моих сценария куплены телеканалом “Россия”. Сейчас пришел еще один заказ. Я уже подписал договор, но там есть строчка: “Подробности не раскрывать”. Три серии написаны, в основе — исторический материал, можно сделать потрясающую картину. Не готов снимать блокбастеры. Я хочу, чтобы кино по-прежнему было человеческим, душевным и духовным.
