Узбекистан в 90-е годы покинули около 700 тысяч русских. Тогда и вера христианская здесь столкнулась с реальной угрозой исчезновения.
Православный Узбекистан
Вообще-то, христианство существовало на территории Узбекистана с первых веков нашей эры: согласно преданию, здесь проповедовали апостолы Фома и Андрей Первозванный. А учитывая, что через Узбекистан проходил Великий шелковый путь, это вполне может быть правдой.
В V веке Узбекистан становится прибежищем еретиков-несториан, осужденных на Третьем Вселенском соборе и вынужденных бежать из Византии. Несторианская община просуществовала здесь до XIV века, пока ее не уничтожил Тамерлан.
Но спустя пять веков российские миссионеры возродили на этой земле христианство. В 1872 году в Ташкент прибыл епископ Софоний, и с этого момента началось бурное развитие церковной жизни. Даже большевики внесли в нее свою лепту: Узбекистан стал местом ссылки для оставшихся в живых епископов. Думали, что Русская церковь здесь умрет вместе с ее последними архиереями. А она не только не умерла, но и стала понемногу развиваться.
Возможно, именно это стало примером для православных, оставшихся в Узбекистане после распада СССР.
“Я радуюсь тому, что русские по происхождению люди, украинцы, белорусы — паства наша здесь — являются активной частью узбекского общества. Более того, я бы пошел дальше и сказал об особой ментальности православных людей, которые родились и живут в Средней Азии, в том числе и в Узбекистане”, — отмечает патриарх Кирилл.
Сейчас православие является здесь второй по числу последователей конфессией.
“Поучитесь у мусульман”
“Что, патриарх прям здесь будет? Правда?” — житель Бухары по имени Фархад округляет от удивления глаза. “А когда он прилетел в Узбекистан?” — продолжает допытываться он у телевизионщиков, отсматривающих возле него отснятый материал в бухарском кафе.
Первый официальный визит патриарха Кирилла в эту страну начался 29 сентября с Ташкента, где предстоятель Русской православной церкви встретился с мусульманским духовенством и президентом республики Шавкатом Мирзиёевым. На следующий день патриарх посетил Самарканд, а в воскресенье совершил освящение отреставрированного Успенского кафедрального собора Ташкента. Завершился визит 2 октября в Бухаре.
“Как называется то место за стеной с иконами, куда сейчас зашел патриарх?” — интересуется мусульманин, указывая на алтарь в храме святителя Алексия Московского в Самарканде. В церкви не протолкнуться: внутри не только прихожане, но и просто местные жители, пришедшие из любопытства.
Православные Самарканда доброжелательно отзываются о своих соседях-мусульманах. Если и бывают какие-то споры, то исключительно бытового характера и быстро разрешаются, уверяет Галина, 65-летняя прихожанка храма.
“Честно сказать, мне за наших русских обидно. Потому что мусульмане искренне верят — вот у кого надо поучиться. А наши верят так себе!” — сетует она.
Православных в Узбекистане всего процента четыре — страна мусульманская. После развала СССР русский язык здесь почти забыли, а Библии на узбекском не найти. А “доставка и распространение религиозной литературы, опубликованной за границей, по закону “О свободе совести”, может происходить только после анализа ее содержания экспертами в установленном законом порядке”. Поэтому Христос для большинства узбеков — “русский Бог”.
Правда, проректор Ташкентской семинарии протоиерей Сергий Стаценко говорит, что хоть православные и мусульмане не разделяют религиозные доктрины друг друга, “обычное человеческое отношение никто не отменял”.
“Государство не позволяет нам обособиться. Оно постоянно подталкивает нас к диалогу. Сам я родился в Таджикистане, в зрелом возрасте переехал сюда поступать в семинарию. И я могу сравнить, как это происходило в Таджикистане и привело в итоге к гражданской войне, — с взвешенной политикой здесь, в Узбекистане”, — подчеркивает протоиерей.
С православным священнослужителем соглашаются и сами мусульмане.
“Духовные лидеры двух общин регулярно встречаются на различных мероприятиях, как светских, так и религиозных. Мы обсуждаем и такую тему, как противостояние религиозному экстремизму, который несовместим с истинной миссией религии”, — рассказывает главный имам Ташкента Анвар Турсунов.
Запрет на проповедь
Однако еще несколько лет назад патриарх Кирилл сетовал на сложности, с которыми сталкиваются православные Узбекистана.
“Так, имеет место запрет на миссионерскую деятельность, невозможно организовать православные общеобразовательные школы, есть трудности с регистрацией новых приходов”, — отмечал он.
Согласно закону, в Узбекистане любые “действия, направленные на обращение верующих из одной веры в другую” (из ислама в христианство, например), запрещены — как и вообще всякое миссионерство. И даже каждый владелец интернет-кафе должен следить за тем, чтобы его клиенты не просматривали запрещенную информацию.
“Речь идет о том, что пятый пункт первой главы закона “О свободе совести” запрещает любую миссионерскую деятельность. Связано это не с тем, что, например, власти предвзято относятся к христианству. Там говорится о запрете миссионерской деятельности в первую очередь экстремистских организаций. Но поскольку закон не может оговаривать конкретные религиозные организации, во имя социальной стабильности он касается всех конфессий. Поэтому миссия не запрещается только в границах религиозной организации: во дворе храма, во время проповеди за богослужением”, — объясняет протоиерей Сергий Стаценко.
Вместе с тем у епархии, по его словам, есть масса возможностей для привлечения новых прихожан.
“Православные по происхождению стараются покрестить своих близких, отпеть их — это уже повод для проповеди. Есть еще крупные православные праздники. Поэтому мы себя не чувствуем ущемленными”, — констатирует он.
При этом православный священник может прийти, например, в больницу, только если кто-то из больных позовет. А прочесть где-то лекцию можно только с разрешения Комитета по делам религий при кабинете министров и только в присутствии сотрудника комитета и представителя мусульманского духовенства.
“Многие уезжают”
Но главная проблема православной общины в Узбекистане остается нерешенной. Вот уже много лет число ее приходов неизменно — 38 храмов и молитвенных домов по всей стране. В сельских храмах, основанных когда-то русскими поселенцами, в воскресенье на литургию приходит человек двадцать, в основном пожилые люди. Молодежь перебирается в города. Или на заработки в Россию и Казахстан, потом там оседает и туда же перевозит свои семьи — в Узбекистане для них и их детей перспектив нет.
“Увеличить число приходов у нас не получается, потому что не так уж много здесь русского населения. Многие уехали в Россию и другие страны. Есть такая проблема — отток православного населения из Узбекистана”, — подчеркивает митрополит Викентий.
Поэтому епархия старается привлечь больше верующих в уже имеющиеся приходы. А это создает еще одну проблему — расширения молитвенных домов до храмов.
“В Узбекистане очень много красивых и современных зданий. По сравнению с ними наши молитвенные дома выглядят очень бедно”, — сетует митрополит Викентий.
Но, как отмечают и митрополит, и представители управляемой им епархии, для перестройки молелен нужно финансирование спонсоров, найти которых крайне сложно. Поэтому в епархии надеются, что после визита патриарха Кирилла ситуация улучшится.
“Встречаясь с мусульманами Узбекистана, как уже владыка Викентий сказал, я имел радость ощущать теплоту и гостеприимство и открытость по отношению к православным, их уважение и симпатию. И это дорогого стоит, потому что мы знаем, что во многих странах кровоточат межрелигиозные конфликты, раздираются противоречиями человеческие общности. И потому нам нужно особенно ценить гражданский мир, межрелигиозный мир и те условия в государстве, которые помогают людям совместно трудиться”, — сказал патриарх Кирилл после службы в кафедральном соборе столицы Узбекистана.
Процесс необратим!