18+
19 Марта 12:14
Вести.UZ | Новости Узбекистан, Россия, Казахстан, Украина, Беларусь

ТашГУ: путем проб и ошибок

О первых шагах Ташкентского университета рассказывает известный столичный историк Юрий Флыгин, удостоенный Пушкинской медали.

ТашГУ: путем проб и ошибок

Его последний труд «Национальный университет Узбекистана – старейший на Среднем Востоке» был выпущен при помощи российского посольства.

– 21 апреля было объявлено о создании Туркестанского народного университета (ТНУ). Его ректором бы избран Александр Васильевич Попов. На торжественное собрание по случаю открытия народного университета собралось множество народа, речи и приветствия были бесконечными. Собрание открыл комиссар народного просвещения Туркестанской республики В.А. Успенский. С приветственным словом выступил чрезвычайный комиссар П.А. Кобозев. О будущем ТНУ рассказал ректор А.В. Попов. Он, в частности, сказал: «Невелика пока его письменная история, но велики задачи его: вырвать живущие во всех нас корни отжившего прошлого, перевоспитать личность для новой свободной жизни, переменить сознание…»

Затем выступали руководящие деятели многочисленных органов новой власти, почти все комиссары местного правительства, представители интеллигенции, промышленных предприятий, других городов края и даже посланцы от Союза солдаток и от бюро «Хлопмасмыло». После каждого выступления оркестр исполнял «Марсельезу».

Идеологические классовые приоритеты в ущерб профессионализму особенно ощущались в начальный период существования университета, что не могло не вредить делу.

Идея университета, всеобщей доступности любого образования привлекла очень многих. Она оказалась одним из наиболее ярких символов новой жизни. Но рождение университета проходило довольно мучительно. Народный университет – явление совершенно новое. Необходимого опыта не было. В Ташкенте вообще не хватало высокообразованных специалистов. Подобные объективные трудности усугублялись ещё проблемами субъективного порядка, обусловленными спецификой переживаемого момента.

Революционная эйфория, нетерпимость, и нетерпеливости, отрицание старого при неумении строить новое, желание получить всё и сразу, демагогия и непрофессионализм, увы, всё это создавало не лучшую обстановку для создания такого большого дела, как первый университет в регионе.

14 мая 1918 года было опубликовано распоряжение властей Туркестанской советской республики, подписанное председателем Совета народных комиссаров Ф.И. Колесовым и комиссаром по народному образованию В.А. Успенским. Оно гласило: «Впредь отменяются все стеснения и преграды к поступлению желающих учиться в том или другом классе любого учебного заведения Туркестанской советской республики. Все вступительные экзамены отменяются. Школы всех рангов и ведомств открыты теперь для всех желающих учиться в них, без различия возраста, национальности, вероисповедания и свидетельств. Единственным условием для поступающих в любой класс любой школы Туркестанской советской республики отныне является желание учиться» . Документы о наличии какого-либо образования не требовались даже при поступлении в университет, не было и вступительных экзаменов.

Больше того, документ о наличии соответствующего образования не требовались даже и от педагогов. Ещё 27 февраля 1918 года появился приказ туркестанского комиссариата по народному образованию «О выборности всех педагогических и административно-педагогических должностей». Этот приказ предписывал до конца июля 1918 года организовать «выборы всех без исключения лиц, занимающих педагогические и административно-педагогические должности – преподавателей, воспитателей, а также и школьных врачей(!) учебных заведений» . Предоставление документов об образовании, наравне с рекомендациями «политических партий или, или иных организаций [и изложением] своих педагогических и общественно-политических взглядов» в приказе всё-таки признавалось желательным. Но тут же заявлялось: «Отсутствие звания учителя или диплома не является безусловным препятствием к занятию должности, и лицо, не удовлетворяющее требованиям в этом отношении, может быть допущено к занятию школьной должности» .

В самом начале «Туркестанский народный университет представлял собой своеобразный учебный комбинат, включавший как вузовские формы обучения, так и школьные, а также профессиональные и любительские курсы» . Он действовал на основе временного Положения, призванного служить базовым нормативным документов впредь до выработки устава, «если к тому сложатся благоприятные условия».

В Положении утверждалось, что «Туркестанский народный университет имеет целью служить широкому распространению научного образования и прикладных знаний в Туркестанском крае, привлечению симпатий народа к науке, знанию и искусствам и удовлетворению всех культурных потребностей края в связи с задачами нового времени» .

Предполагалось создание некоей громадной образовательной структуры – «единой народной школы», состоящей из разнообразных автономных частей. Положением определялось, что «университет представляет собой высшую ступень народной школы. К ней как средняя ступень, а к ней низшая народная школа, непосредственно подходит средняя народная школа, как низшая ступень единой народной школы…

Высшая ступень, собственно университета распадается на факультеты, средняя и низшая ступени на отдельные школы…

Совместно с деятельностью указанных трех ступеней народной школы действуют и примыкающие к ним по своим задачам культурно-просветительские и воспитательные в широком смысле слова учреждения, как-то: детские площадки, школы прикладных знаний и искусств, клубы, театры, организованные народные хоры, библиотеки, читальни, кинематограф, издательские организации.

Каждая из этих частей – единиц строятся на принципе полной самодеятельности в своей сфере и вместе непременно находятся в тесной связи с общей организацией одинаковых с нею единиц, а через эту, организацию и со всей организаций единой школы» .

Было решено деятельность ТНУ начинать немедленно, практически без какой-либо подготовительной работы, не взирая на то, что началось ташкентское лето с жарой – не самый подходящий период для учебных занятий! Создали множество образовательных курсов, начальных школ, детских образовательных площадок. В середине июля 1918 года ректор А.В. Попов сообщал: «В два с небольшим месяца и возникло и организовалось более сорока отдельных культурных-просветительных, воспитательных и вспомогательных населению ячеек».

Среди этих «отдельных ячеек» имелись «курсы электромонтеров, лесных техников, инструкторов земельно-водных комитетов,  автомобильного дела, железнодорожные,  черчения, кооперативные, педагогические, инструкторов по дошкольному воспитанию, иностранных языков, кройки и шитья,  сапожного дела» .

Многочисленные курсы, открытые сразу после начала функционирования народного университета, были краткосрочными, трехмесячными. А с осени предполагалось начать работу долгосрочных образовательных программ по классической вузовской системе – факультетов. Факультетов предполагалось пять: естественно-математический, сельскохозяйственный, технический, социально-экономический и литературно-философский (переименованный с осени 1918 года в историко-филологический).

Статус структурных частей университета первоначально имели Туркестанская народная консерватория, Туркестанский народный музей и Туркестанская публичная библиотека. Однако вскоре они были переданы в непосредственное ведение Наркомпроса Туркреспублики. Постепенно, по мере накопления у новой власти опыта в сфере организации высшего образования, происходило выкристаллизовывание вуза из громадного, трудно управляемого учебно-просветительского комбината, каковым народный университет являлся на самой начальной стадии существования.

Говоря о целях различных ступеней народного университета, инициаторы его создания декларировали широкую программу, отличавшуюся изрядным революционным идеализмом и отсутствием конкретности. Газета «Народный университет»   писала , что задачей ТНУ является «научить каждого человека самостоятельной работе, помочь каждому разбираться во всех вопросах которые ставит перед ним жизнь, научить его самостоятельному, разумному чтению книг и умению сознательно оценить каждое слово, привить и вырастить в человеке чувство красоты и любви к науке, вложить в него жажду к широкому самообразованию, открыть дорогу к самостоятельному творчеству, развивая личность каждого человека, его способности и таланты, дать ему возможность выработать свое собственное миропонимание» .

Один из членов инициативной группы по организации университета, историк, библиограф А.В. Панков, позже вспоминал «подъем, волнение и глубокое нравственное удовлетворение, когда усилиями местной общественности сбылась давняя мечта всех туркестанцев – основание первого в Средней Азии народного университета. Для народа широко открывались двери в храм знаний, шли голодные и раздетые, от станка и фронта, безусая юность и пожилые – все садились рядом за парту и жадно ловили каждое слово, сказанное с кафедры университета» .

Однако быстро обнаружились многочисленные издержки и дефекты скоропалительных действий, «революционно-кавалерийского» подхода к делу образования. Оказалось, что многие в спешке организованные под эгидой университета школы и курсы не в состоянии выполнять свои задачи. В первую очередь из-за кадровой проблемы – учителями оказывались случайные люди, часто не имевшие не только педагогического опыта, но и вообще общих представлений о педагогической деятельности. Это было вынуждено признать руководство ТНУ.

Уже 25 мая, вскоре после организации школ, ректор А.В. Попов заявил, что «постановка [учебного процесса] в отдельных школах низшей ступени не стоит пока на высоте, соответствующей идее народного университета. Этого, – по его словам, – приходилось ожидать от выборов преподавательского состава данной ступени, носивших часто случайный характер голосования при огромном количестве воздержавшихся, именно, наиболее сознательных и добросовестных  и при уклонении от выборов и работы по разным соображениям многих ценных работников школы» .

В конце мая газета «Народный университет», комментируя «кадровый вопрос», поясняла ситуацию: «Выборы преподавателей народного университета некоторой частью населения были поняты упрощенно, как занятие оплачиваемого места; жизнь дорога, образовалось много безработной интеллигенции, очень нуждающейся. Говорили же, что оплата труда будет приличной. И … приходили лица с целью заработать, не думая о трудности и ответственности самой работы» . Многие школы, вскоре после открытия, пришлось закрыть для реорганизации.

Контингент учащихся так же не отвечал первоначальным представлениям. Сообщалось, что  «в иных школах запись доходит чуть ли не до 500 человек, но когда посмотришь на аудиторию, поневоле является мысль, что аудитория пуста, так как нет тех, для кого создан университет, нет рабочих, приказчиков, прислуги и т. д., потому что всем ясно, что семилетним ребятам место на детской площадке, во всяком случае не в народном университете… взрослых слушателей очень мало, в иных группах их совершенно нет» .

На начальном этапе жизнедеятельности ТНУ попутно выяснилось, что многие слушатели рассматривали его как некую площадку для общения. На лекциях – постоянное хождение, разговоры.

Не меньшим препятствием в полноценном выполнении ТНУ своей задачи была «политическая жизнь слушателей университета. Cобрания, митинги, комиссии, делегации и депутации, все это –  констатировалось в одном из номеров газеты “Народный университет”, – не только отнимает у взрослого сознательного гражданина много дорогого времени, но еще и будоражит его жизнь, занимая его сознание целиком, не оставляя ему минуты покоя» .

«Политическая жизнь» была исключительно напряженной и у преподавателей. Здесь тоже – ежедневные заседания, комиссии, выборы- перевыборы – неизбежные атрибуты революционного периода. Влияние «политической жизни» не ограничилось только периодом начального становления университета. Излишняя политизация всех процессов, свойственная первым десятилетиям советской власти, сказывалась на университетской жизни все 20-30-е годы ХХ века.

И как следствие – чрезмерно частая смена ректоров университета, всякие реорганизации, случаи противостояния пролетарского студенчества и профессору из числа старой дореволюционной интеллигенции.

Тяга к учебе у населения была действительно велика. Народный университет стал одной из наиважнейших тем для ташкентцев. Но вообще-то появление в Ташкенте университета в том виде, в каком он был по началу, многими было воспринято скептически. Его несоответствие традиционным стандартам высшей школы было достаточно очевидно. Один из университетских деятелей сетовал в газете: «Большинство [ташкентской] интеллигенции относится не сочувственно… индифферентно к основанию народного университета. Каждый день приходится слышать фразы и замечания, поражающие своим равнодушием и иронией… Редко встречал сочувствие, машут рукой, критикуют, высмеивают».

Критиковать было что. Непрофессионализм явственно проявился при составлении программ. Предлагалось в начальной школе изучать микробиологию или, например, предлагалась программа курсов по этике. Среди ее пунктов: Интуитивная теория нравственности; Категорический императив Канта. Темы, несомненно интересные и важные, но трудно представить, что подобная тематика была особенно актуальной для ташкентского пролетариата в 1918 году.

Факультеты ТНУ подчас не очень четко представляли свое назначение. Вот объявление о наборе на сельскохозяйственный факультет. Призывая потенциальных студентов, авторы объявления обещали «научить всех, как пахать, удобрять землю… как садить [так в тексте – Ю.Ф] растения… как дерево подрезывать, поливать… как доить корову». «Доить корову» записалось более 300 человек – все горожане, не помышлявшие о жизни в деревне.

Ректор А.В. Попов не жалел усилий для исправления недостатков, для должного становления первенца высшего образования. Каждый день он объезжал структурные подразделения ТНУ, проводил совещания, беседовал с учащимися, преподавателями, другими заинтересованными людьми, писал разъяснительные статьи для газеты «Народный университет». В одной из таких статей он отмечал: «Нужно ценить нежные ростки новой народной школы… и дать им скорее материальную и правовую опору. Жизнь сама исправляет ошибки этой новой школы. Теоретические курсы заменяются практическими лекции беседами. Неинтересные курсы и неинтересные преподаватели отходят.  Аудитория становится все более и более народной» .

Учебный процесс на факультетах вузовского уровня начался в конце октября 1918 года. Общее число студентов на них составляло тогда 560 человек. Первоначально записалось 1200 человек, значительная часть, очевидно, отсеялась по причине отсутствия базовых знаний. Сложился и относительно стабильный профессорско-преподавательский коллектив – около 80 человек .

На факультетах народного университета в качестве преподавателей работали многие интеллигенты из русских туркестанцев, некоторые из них снискали научную известность еще до 1917 года. Среди них: В.И. Романовский, М.А. Зарудный, Р.Р. Шредер, Н.Г. Маллицкий, Л.В. Ошанин, В.П. Дробов, Г.Н. Черданцев, Н.С. Лыкошин, А.В. Панков, А.А. Диваев, М.И. Слоним и другие. Среди первых преподавателей ТНУ был ташкентский врач В.Ф. Войно-Ясенецкий, позднее ставший известным деятелем Русской Православной Церкви, архиепископом Лукой.

Нелегко налаживался учебный процесс. Многие записавшиеся в студенты были не готовы к систематическим занятиям, было распространено мнение, что если речь идет о «новой школе», то и знания тоже будут усваиваться как-то по-новому, очень быстро, а главное, без собственных усилий. Преподавателей, требовавших систематического выполнения учебных заданий, обвиняли в буржуазных подходах, «старорежимных методах», игнорировании положения рабочего класса.

У многих людей были сомнения по поводу будущности нового университета. Даже академик В.В. Бартольд, известный своей поддержкой всяких просветительских инициатив в Туркестане, с изрядным недоверием воспринял известие о создании ТНУ.

В январе 1919 года он писал своему другу, туркестановеду Н.П. Остроумову: «Открытие в Туркестане настоящего [подчеркнуто Бартольдом] университета едва ли состоится в сколько-нибудь близком будущем. А.А. Семенов писал мне, что в Ташкенте, по дошедшим до него сведениям, университет уже открыт и действует, причем преподавательские силы исключительно местные. Можно опасаться, что существование такой пародии на университет несколько затруднит открытие настоящего университета,  даже когда к этому по внешним условиям представится возможность» .

ТашГУ: путем проб и ошибок

Несмотря на то, что далеко еще не удалось устроить университет в Ташкенте как полноценное высшее учебное заведение, летом 1918 года вынашивались замыслы о создании его многочисленных отделений в разных городах Туркестана. С истинно революционной поспешностью уже с осени предполагалось открыть таковые в Самарканде, Ашхабаде, Верном, Коканде, Мерве, Кагане и других городах.

Кроме того, советская власть намечала в это же время (осень 1918 года) открыть учительские институты в Ашхабаде, Фергане, Самарканде, Пишпеке.

В ряде городов имелись инициативы местной русской интеллигенции по открытию собственных народных университетов – в Самарканде, Андижане, других городах.

Самаркандский народный университет был открыт 10 июня 1918 года. Инициативная группа по его открытию, состоявшая из юристов, учителей, инженеров, собралась впервые в конце марта. Очевидно, центральная туркестанская власть не одобряла появление на местах самостоятельных, независимых от ташкентского центрального университета учебных заведений. Народный комиссар Туркестанской советской республики Успенский отказал самаркандцам, обращавшимся за помощью.

В пылу революционного увлечения идеей «университизации» края, упустили из виду, наверное, такое обстоятельство, как отсутствия преподавательских кадров для множества «университетов». Народный университет в Ташкенте, не только административном, но и культурном, образовательном центре края, и тот испытывал острый недостаток квалифицированных специалистов. А каковы были шансы найти их в Мерве, Кагане?

12 мая 1918 года была отрыта так называемая мусульманская секция Туркестанского народного университета. На открытии секции, очевидно, специально приуроченном ко дню торжественного заседания Советов рабочих и солдатских депутатов по случаю провозглашения Федеративной Туркестанской республики, присутствовало практически все советское руководство Туркестана. Газета «Народной университет» сообщала: «В старом городе открывается мусульманская секция Туркестанского народного университета, состоящего пока из семи школ низшей ступени… Предполагается учредить институт для подготовки учителей в мусульманских школах на началах европейской науки… [Трудна] дорога мусульманскому учителю, дерзнувшего нести на пользу своего народа свет европейского знания и культуры… Мусульманская секция, именно как секция, отделение общетуркестанского университета является фактом и  вместе символом истинного культурного сближения Европы и Азии, для которого могут найтись свои основания в религиях обеих стран, так как лучшее в европейской культуре Запада согрето лучами солнца, взошедшего на Востоке .

Один из участников собрания по случаю открытия мусульманской секции А. Диваев, бывший чиновник туркестанской краевой администрации, ставший впоследствии известным в крае этнографом, в своем выступлении призывал коренных туркестанцев: «Идите же вы, дети привольной степи, в этот храм науки и черпайте там полезные плоды просвещения, вместе с вашими братьями – русскими».

Силами мусульманской секции удалось открыть в Старом городе «11 школ для взрослых с охватом 200 человек, которые открывались с 14 мая по 17 июня» . Другие источники сообщают о 12 школах. Разница, впрочем, невелика. С новыми «мусульманскими» школами повторилась та же история, что и с русскими. Организованные наспех, они оказались неработоспособными. Их приходилось закрывать. Для реорганизации начальных школ, действующих под эгидой «мусульманской секции» ТНУ, была создана специальная комиссия из четырех человек, в их числе были Абдулла Кадыри и известный мусульманский деятель А. Еникеев.

Дело с мусульманскими школами тормозилось еще и тем, что не было единого мнения о школьных программах. Активный деятель мусульманского просветительского дела, один из джадидских лидеров Муннавар кори Абдурашитханов настаивал, что все школы для коренного населения должны иметь конфессиональный характер, в центр обучения в них следует поставить религиозное исламское образование. В среде местного населения с этим далеко не все были согласны.

До сих пор практически отсутствовали сведения о жизни и деятельности первого ректора первого университета в Средней Азии Александра Васильевича Попова. Лишь в одном из юбилейных изданий по истории Ташкентского университета сообщалось, что он «видный деятель народного образования… ранее преподаватель одной из петроградских гимназий, приват-доцент Высших женских курсов» .

В свое время в газетах края был опубликован ряд его статей, выдававших наличие познаний в области богословия. Вообще, чувствовалась некоторая уважительность по отношению к религии, что для 1918 года не характерно.

Еще в марте 1918 года, до своего избрания на ректорство, А.В. Попов прочитал лекцию в пользу голодающих на тему «Христианство и государство», в которой обосновывал идею построения Царства Божия на земле с помощью государства-реформатора.

Будучи ректором ТНУ, Попов опубликовал в газете «Народный университет» статью о большой нравственной роли преподавания в учебных заведениях Закона Божия. Он писал: «Закон Божий – огромная образовательная и воспитательная сила в школе, но лишь в том случае, когда преподавание его не расходится по духу с остальным научным содержанием школы…Теперь, когда ушли из школы казенные преподаватели Христа, нужно, чтобы полным голосом заговорило прежде придавленное и молчавшее слово правды, чтобы у нас, наконец, появился подлинный Закон Божий, данный нам освободительным движением теперь и начавшийся около двух тысяч лет назад» . По мнению Попова, преподавание в учебных заведениях Закона Божия должны взять на себя светские люди. И он, Закон Божий, очень важен «для морального оздоровления масс, которого они ждут, как пустыня воды» .

Архивные изыскания позволили выявить ранее не известные факты из биографии первого ректора Национального университета Узбекистана. Александр Васильевич Попов – питомец Санкт-Петербургской Духовной академии. После ее окончания он учился в Санкт-Петербургском университете, преподавал в разных учебных заведениях Закон Божий и пользовался в этом качестве большим успехом. В Ташкенте он оказался в годы Первой мировой войны. В ТНУ он преподавал историю русской литературы и в этом качестве снискал любовь студентов.

Осенью 1918 года Туркестанских народный университет был реорганизован и сохранён только в составе пяти факультетов. Многочисленные другие просветительские структуры были переданы в другие ведомства. К концу года в рядах его студенчества осталось всего 164 человека. После антисоветского выступления в январе 1919 года (так называемого Осиповского мятежа) «университет был на некоторое время закрыт, так как и часть студентов и часть деятелей его оказались причастными к восстанию» .

(Продолжение следует)

 

Telegram Вести.UZ Подписывайтесь на канал Вести.UZ в Telegram

ТашГУ: путем проб и ошибок

В комментариях запрещены нецензурная брань во всех видах (включая замену букв символами или на прикрепленных к комментариям изображениях), высказывания, разжигающие межнациональную, межрелигиозную и иную рознь, рекламные сообщения, провокации и оскорбления, а также комментарии, содержащие ссылки на сторонние сайты. Также просим вас не обращаться в комментариях к героям статей, политикам и международным лидерам — они вас не услышат. Бессодержательные, бессвязные и комментарии, требующие перевода с экзотических языков, а также конспирологические теории и проекции не пройдут модерацию. Спасибо за понимание!

[bws_google_captcha]
  1. Марк:

    Вроде я все знал о своей альма матер, но оказывается у автора много интересных малоизвестных фактов.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*


Срок проверки reCAPTCHA истек. Перезагрузите страницу.


Мы используем cookie-файлы для наилучшего представления нашего сайта. Продолжая использовать этот сайт, вы соглашаетесь с использованием cookie-файлов.
Принять
Политика конфиденциальности