В этом году впервые будет отмечаться День узбекского языка. Одним из его создателей можно смело считать русского профессора Евгения Поливанова родом из Смоленска.
Специалисты признают, что, вне всякого сомнения, его работы внесли привели к самым значимым результатам в изучение различных аспектов узбекского языка.
Впервые Поливанов появился в Ташкенте в августе 1921 года. Он был направлен в столицу Туркестанской автономной республики от московского Института живых восточных языков. «для налаживания научных связей» с российскими вузами и научными центрами всего на несколько дней. Но тогдашние полуграмотные «вожди» буквально вцепились в него, поняв, какого «ценного кадра» оно заполучило.
Действительно, к 30 годам Поливанов уже имел репутацию выдающегося, а скорее всего, гениального лингвиста, владеющего десятками языков.
Так, в 1914 году Евгений Дмитриевич сдал магистерские экзамены в Санкт-Петербургском университете и уехал в Японию, где написал диссертацию «Психофонетические наблюдения над японскими диалектами», предвосхитив развитие научной школы японского языковедения на несколько десятков лет.
Поливанов участвовал в расшифровке и публикации тайных договоров царского правительства, был включен в состав комиссии по подготовке перемирия с Германией. Несколько лет Евгений Дмитриевич редактировал издаваемую в Петрограде на китайском языке газету «Китайский работник», привлекался
на ответственную работу в Коминтерне.
В Ташкенте Поливанова трудоустроили на профессорскую должность сразу в два высших учебных заведения – в Среднеазиатский государственный университет и Туркестанский Восточный институт, в которых он стал читать лекционные курсы по общему языкознанию и тюркским языкам. Евгений Дмитриевич исполнял по совместительству еще и обязанности заместителя председателя Государственного ученого совета (ГУС) при Наркомпросе Туркестана.
Оказавшись в Ташкенте и самостоятельно освоив узбекский язык, он вскоре подготовил к печати учебник для русскоязычных жителей Туркестана («Введение в изучение узбекского языка»), а также (совместно с Л. И. Пальминым) русский «Букварь для нерусских детей Туркестана». Поливанов показал себя здесь тюркологом самого высшего класса: он описал множество диалектов и говоров узбекского и других тюркских языков, активно включился в дискуссию о диалектной базе узбекского литературного языка.
Евгений Дмитриевич участвовал в лингвистической переписи населения и в национальном размежевании Туркестана, стоял у истоков рождения Узбекской ССР (май 1925-го), создавал вместе с другими лингвистами и педагогами учебники, программы и другие методические материалы.
Вот только краткий перечень его тогдашних работ-«Введение в изучение узбекского языка» (1925), «Краткая грамматика узбекского языка» (1926), «Краткий русско-узбекский словарь» (1926), «Узбекская хрестоматия», «Фонетический словарь туркестанского говора», «Синтаксис и стилистика современного русского языка в сопоставлении с фактами узбекского языка», «Таджикская грамматика», «Туркменская грамматика».
Примечательно, своим студентам Поливанов читал лекции на узбекском языке, но всячески стремился привить своим слушателям любовь к русскому языку. Он доказывал необходимость срочного издания учебников русского языка для школ Туркестана, был автором изданного в 1925 г. первого в Средней Азии учебника «Русский букварь для нерусских детей Туркестана», он выпустил в свет «Опыт частной методики преподавания русского языка узбекам».
В 1923 году Евгения Дмитриевича назначают председателем этнографической комиссии Туркестанского Наркомпроса, в 1925 году он вошел в оргбюро по созданию Узбекской ССР, отвечал за языковую сферу.
В научном докладе «О лингвистической переписи» Евгений Дмитриевич предложил научную классификацию тюркских говоров и оригинальный проект создания письменности тюркских языков на основе латинского алфавита. Он считал, что отказ от арабской письменности неизбежен в силу неполного соответствия арабского алфавита строю узбекского и других тюркских языков. Именно он и предложил проект латинского шрифта узбекской письменности.
В 1926 году, уже после создания УзССР, Евгений Дмитриевич стал профессором Московского института востоковедения. Авторитет ученого был признан ведущими лингвистами мира, и будущее рисовалось Евгению Дмитриевичу в розовых тонах. Однако вскоре все изменилось, он попал во враги народа, идеалисты и даже черносотенцы.
Поливанов был вынужден уехать в Узбекистан. Там, как ему казалось, у него еще остались покровители в лице местного руководства.
Летом 1929 года Евгений Дмитриевич приехал в Самарканд, бывший в то время столицей молодой Узбекской республики, по приглашению Наркомпроса. Он становится сотрудником Узбекского государственного научно-исследовательского института (УзГНИИ), преподает различные предметы на курсах переподготовки учителей, создает и внедряет программы по русскому языку для начальной школы, пишет различные учебники и методические пособия.
В январе 1930 года Е. Д. Поливанова принимают на работу по совместительству на должность профессора кафедры языка и литературы в Высший педагогический институт, открытый 22 января 1927 года, преобразованный в 1930-м в Узбекскую государственную педагогическую академию, а затем (в 1933 году) в Узбекский государственный университет (УзГУ). Здесь он читает курсы общего языкознания на узбекском языке и научной грамматики русского языка, руководит всеми научными работами сотрудников вуза по общему языкознанию, преподает узбекский язык русскоязычным студентам института.
В феврале 1931 года на кафедре обсуждалась написанная им программа по научной грамматике узбекского языка. Это учебное пособие, по настоянию Поливанова, непременно должно было быть издано на русском языке, так как автор предназначал его для изучения людям, жившим за пределами Узбекистана. Часть его была уже подготовлена к печати, а выход в свет намечен на 1933 год. Сама же программа и протокол ее обсуждения сохранились и находятся в фондах Самаркандского областного архива (Ф. 521, оп. 1, ед. хр. 42, лл. 4-7). Но и здесь жить оказалось гораздо тяжелее, нежели раньше, ибо марризм проник уже и в Среднюю Азию.
Преподавание в Узбекской государственной педагогической академии оказалось недолгим: летом 1931 года он был уволен. Профессор продолжал служить в Узбекском государственном научно-исследовательском институте, но и там постепенно складывалась тяжелая обстановка.
В быту знаменитый профессор был человеком скромным и непритязательным. Он жил в Самарканде в одной из худжр мечети мусульманского квартала Кулолон. В ее помещении, кроме книг и некоторых кухонных принадлежностей, ничего не было. Прекрасно владея арабским языком и хорошо зная Коран, Евгений Дмитриевич в мягкой форме делал замечания местным священнослужителям, нередко допускавшим ошибки при произношении молитв и в письме.
После переноса столицы республики в Ташкент Поливанов в начале 1931 года вместе с институтом переезжает туда. Теперь объектами его внимания становятся регионы Ташкентской и Ферганской областей. Евгений Дмитриевич в мае 1932 года в составе экспедиции Терминологического комитета совершает поездку в Чирчик, Ахангаран и районы Ферганской долины. В последующие же годы он побывал в Шавате, Кунграде, Шахрисабзе и других населенных пунктах республики с целью изучения узбекских народных говоров.
Именно в этот период Поливановым были написаны «Материалы по морфологии узбекского языка», «Научную грамматику узбекского языка», «Морфологические особенности опорных говоров узбекского языка», «Говор ферганских кипчаков», «Генезис иранизированных узбекских говоров», «Умлаутные говоры узбекского языка».
Увы, не все из созданного им было опубликовано. Более того, немалое число работ Евгения Дмитриевича бесследно исчезло после его ареста и гибели.
Из Ташкента, будучи в силах противостоять гонениям со стороны «красной профессуры», гениальный лингвист осенью 1934 года бежит в столицу Киргизии.
Здесь он становится профессором и заведующим сектором дунганского языка в Институте культурного строительства. По совместительству преподает и в местном педагогическом институте. Находясь во Фрунзе (нынешний Бишкек), Евгений Дмитриевич продолжает изучать различные диалекты и говоры народов Средней Азии. Здесь им были созданы около трех десятков трудов по востоковедению, которые Поливанов готовил к публикации. Но планам этим не суждено было сбыться.
Евгений Дмитриевич Поливанов был зачислен в списки «врагов народа» и арестован в сентябре 1937 года.
В конце того же года Е. Д. Поливанова перевезли из Фрунзе в Москву. А уже 25 января следующего года «чрезвычайная тройка» приговорила профессора к расстрелу за «шпионаж в пользу Японии», который и был приведен в исполнение на следующий день.
Евгений Дмитриевич был упокоен на расстрельном полигоне в районе бывшего совхоза «Коммунарка» Московской области. Посмертная реабилитация состоялась по решению Пленума Верховного суда СССР 3 апреля 1963 года…
Вот данная статья лишний раз доказывает, что способность к изучению языков – это врождённое качество. И что глубокое знание языка обеспечивается средой в которой вырос человек. Вот, например, я вырос в русскоязычной среде в Ташкенте в советское время и мне сейчас трудно общаться на разговорном узбекском языке, хотя я понимаю отдельные, слова, фразы и вывески на улице на узбекском языке.
И тем не менее, я не испытываю трудностей с коренными узбеками т.к. они поняв, что я русскоязычный сразу переходят на русский язык. Вот за это я благодарен узбекскому народу – дружелюбному, гостеприимному, с чувством интернациональности и дружбы к русскоязычной части населения страны.
Это вселяет надежду, что все невзгоды мы вместе переживём и достигнем успеха !
Господин Назиров, Поливанова НИКАК нельзя назвать конструктором узбекского языка, как всех остальных среднеазиатских языков, которые он стандартизировал. Он приводил данные языки к определенным современным на то время правилам, нормам и стандартам.
Как не называй конструктор, архитектор, технолог, а Поливанов проделал огромную работу, Дядя. А сейчас штукатурят латиницей, замазывая прошлое, почему то нынешнее поколение бесится от прошлого не хотят его презентовать. Особенно что связано с СССР.
Поливанов живя долго в Ср.Азии и частности во Фрунзе был арестован в там на периферии, был доставлен в Москву и приговорен к расстрелу лично Сталиным, редкая “честь” для лингвиста. Его делом по аресту и суду занимался первый зам Ежова Фриновский по личному распоряжению Отца народов.
Все из-за того что Сталин считал себя большим ученным языкознания. Главным своим соратником в этом очень важном, как ему казалось, вопросе был проф. Марре. Выдержки из Википедии:
По случаю смерти и похорон Марра в Ленинграде были отменены занятия в школах, а траурные мероприятия были сопоставимы с происходившими в память об убитом незадолго до этого Кирове. В рекордные сроки, уже на другой день после кончины Марра, была отпечатана брошюра его памяти. Похоронен на Коммунистической площадке (ныне Казачьем кладбище) Александро-Невской лавры.
После смерти Марра его ученики (прежде всего И. И. Мещанинов), фактически отбросив ненаучное «новое учение», в ключе традиционной науки решали многие задачи, поставленные Марром (типология, исследование синтаксиса, проблема «язык и мышление» и др.).
Наследие
Спустя 15 лет после смерти Марра, 20 июня 1950 года, его учение было развенчано с выходом работы некогда поддерживавшего[7] его И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания», а сам он подвергнут официальной критике за «идеализм» в языкознании. В частности, Сталин утверждал, что «Н. Я. Марр действительно хотел быть и старался быть марксистом, но он не сумел стать марксистом».[9][10][11]
какой-то русский придумал узбекский язык
Ничего подобного,
Отец Узбекского языка Алишер Навои
слово какой то русский- что ты имел ввиду.. а ты что придумал??
очень жаль что кто то пишет и не знает даже кто такой Алишер Навои!!