Сорок лет назад, летом 1971 года тогдашнее правительство Узбекистана приняло необычное, беспрецедентное для чисто сухопутного региона, постановление, которое касалось морского торгового флота. Речь шла о шефских связей с экипажами советских судов загранплавания, носящих имена знаменитых людей и городов нашей страны, и об учреждении памятных знамен Узбекистана для награждения лучших команд. Примечательно, инициатором такого патриотического движения явились журналисты газеты «Правда Востока» и активисты Узбекского общества дружбы и культурных связей с зарубежными странами (УзОДКС).
Сорок лет назад, летом 1971 года тогдашнее правительство Узбекистана приняло необычное, беспрецедентное для чисто сухопутного региона, постановление, которое касалось морского торгового флота. Речь шла о шефских связей с экипажами советских судов загранплавания, носящих имена знаменитых людей и городов нашей страны, и об учреждении памятных знамен Узбекистана для награждения лучших команд.
Примечательно, инициатором такого патриотического движения явились журналисты газеты «Правда Востока» и активисты Узбекского общества дружбы и культурных связей с зарубежными странами (УзОДКС).
В числе шефов были республиканские министерства и ведомства, коллективы крупных промышленных и сельскохозяйственных предприятий, творческие союзы, молодежные и общественные организации. А узы дружбы протянулись к портам Каспия, Балтики, Черноморья, Тихого океана и северных морей, к которым были приписаны корабли- тёзки и откуда они совершали рейсы к разным континентам.
Только в системе Минморфлота насчитывалось свыше двадцати таких подшефных экипажей, плюс еще отдельные суда рыболовного и речного флотов и даже дизельная подлодка Тихоокеанского флота.
Самые тесные связи установились с тринадцатью теплоходами и сухогрузами, среди которых были пассажирский лайнер «Узбекистан» / Одесса /, «Алишер Навои» и «Бухара» / Владивосток /, «Ташкент» / Измаил /, «Фергана» / Таллин/, «Коканд» / Рига /, «Термез» / Петропавловск- Камчатский /, «Янгиюль» / Баку/, «Актам» /Батуми/, а также научно- исследовательское судно погоды «Виктор Бугаев», которое было названо в честь академика АН Узбекистана, одного из основоположников гидрометслужбы нашей республики.
Все эти экипажи удостоились памятных знамен за активную пропаганду за рубежом достижений Узбекистана в различных сферах, а для вручения наград в порты приписки подшефных судов выезжали делегации, куда входили министры, главы городов, ученые, артисты, профсоюзные деятели.
В свою очередь в республику приезжали капитаны, штурманы, боцманы, матросы, бортпроводники, радисты. Как подобает дружбе, это были трассы с двухсторонним движением.
Помнится, как газете «Правда Востока» в мае 1977 года дал эксклюзивное интервью в Москве Министр морского флота СССР Тимофей Гуженко, который особо отметил, что в лице подшефных судов наша республика имеет флотилию полпредов дружбы, а активная работа узбекистанцев одобрена на коллегии министерства и рекомендована как показательная для всех пароходств.
Интересно, что в состав этого морского ведомства тогда входило единственное речное пароходство — Среднеазиатское, базировалось оно в Чарджоу, где действовал судостроительно-ремонтный завод, а основные рейсы в верховья Амударьи совершали термезские речники.
В ходе одной из служебных командировок Тимофей Борисович посетил специально Ташкент, остановился в отеле «Узбекистан», беседовал с активистами УзОДКС, где была развернута морская фотовыставка, и представителями шефских организаций.
На память министр оставил много подарков и сувениров, в том числе цветные трехмерные открытки / по тем временам — большая редкость!/ с видом атомохода «Арктика», который в августе 1977 года под командованием Тимофея Гуженко совершил первый поход на Северный полюс,
… Внезапная атака мощного циклона, зародившегося в западной части Средиземноморья и захватившего Эгейское море, застигла теплоход «Узбекистан» ночью, спустя несколько часов после того, как он вышел из кипрского порта Ларнака и взял курс к берегам Греции. В Ларнаке на его борт поднялись почти две сотни пассажиров — коренные жители острова, греки, возвращавшиеся с Кипра из деловых поездок, молодые киприоты — студенты афинских вузов. На вторую ночь плавания, когда белоснежный лайнер проходил мимо архипелага в Эгейском море, шторм достиг 12 баллов.
Теплоход «Узбекистан» Черноморского пароходства в течение декабря 1974 и по май 1975 годов совершал регулярные рейсы по новому для него замкнутому маршруту Ларнака *~ Пирей — Бейрут ~ Ларнака — Пирей. Тем самым экипаж выполнял особое задание по просьбе кипрских властей.
Когда регулярные воздушные сообщения островного государства с остальным миром были прерваны из- за известных тогда военных действий на Кипре и фактической блокадой Никозийского аэропорта, главным средством пассажирских перевозок и внешних связей стал морской транспорт, пока миротворческие силы ООН устанавливали демаркационную линию между севером и югом Кипра,
Шторм в Эгейском море тогда оказался весьма редким по своей силе. За бортом всё клокотало, как в адском огне. Волны били в борта, словно снаружи работали молотобойцы,
— Я поражен и восхищен остойчивостью судна, — поделился впечатлениями с журналистами один из пассажиров, греческий инженер механик, когда они встретились за обеденным столом в почти пустом судовом ресторане — шторм уложил на койки почти всех пассажиров
Мне приходилось не раз плавать по морям и океанам на самых различных судах. Поверьте моему морскому опыту; «Узбекистан» — отличный боец на ринге Нептуна!.,
— А знаете, ведь наш «Узбекистан» — судно озерного класса» -сообщил капитан Владимир Рева. В это время начальник рации Анатолий Шебаршин протянул командиру только что принятые радиограммы,
— SOS! SOS! SOS! — читал Владимир Михайлович. Суда застигнутые бурей слали в эфир сигналы бедствия.
— Да, шторм жестокий, — сказал капитан и продолжил свой рассказ. — Ведь наш теплоход на финских верфях строился не для хождения по морям, тем более — не для таких ветров и волн. Однако спроектировано было судно хорошо еще в начале шестидесятых годов. Остойчивость, как вы сами убедились, — отличная. Заводские испытания на кренность теплоход прошел с такими великолепными показателями, что конструкторы и моряки не хотели верить собственным глазам, но даже показаниям приборов».
Под натиском двенадцатибалльного шторма бортовой крен не превышал 15 — 17 градусов. Теплоход отлично выдерживал все «перегрузки» морской стихии.
Среди судов- тезок нашей республики лишь «Узбекистан» являлся пассажирским. Он мог брать до 250 пассажиров, а в экипаже насчитывалось, согласно судовой роли, более ста человек. Обычно летом судно возило западноевропейских туристов из Одессы в порты Болгарии, Румынии, Турции и Ближнего Востока, в осенне-зимнюю навигацию ходило (так говорят моряки) по Крымско — Кавказской линии.
Причем, по договоренности между «Узбектуризмом» и Черноморским пароходством в ноябре- декабре обладателями счастливых путевок оказывались туристы из разных городов нашей республики, и они очень радовались, ибо в буквальном смысле это был плавучий кусочек Узбекистана. Иллюминаторы в каютах, ресторанах и местах отдыха теплохода украшали занавески из хан-атласа.
Платья и костюмы стюардесс и официанток были сшиты из тканей с узбекским национальным орнаментом, В судовом музее были представлены большая карта Узбекистана, вышивка, золотое шитьё, керамика, тюбетейки, рубабы, дойры, книги и газеты, изданные у нас, фотографии и образцы продукции наших заводов, в том числе макеты самолетов «Антей» и Ил-76.
Когда «Узбекистан» находился на модернизации в доках хорватской верфи Риека, то в обновлении его кают и других помещении, в узбекском стиле участвовали шефы. Из резервного фонда бюджета нашей республики на это было выделено более 150 тысяч рублей.
Проект оформления судна выполнила бригада во главе с художником Николаем Гроссманом из столичного комбината «Рассом». Отделку палуб, вестибюлей, баров и ресторанов орнаментами, резьбой по дереву, чеканкой и специально крепкой керамикой / помните, как штормило тогда в Эгейском море!/ сделали совместно хорватские корабелы и специалисты Республиканского комбината прикладного искусства под руководством народных мастеров Махмуда Усманова и Камилжана Каримова.
На борту подшефного теплохода часто бывали наши делегации, проводили Дни культуры Узбекистана — шли демонстрации документальных и художественных фильмов, концерты ансамбля «Ялла», народного артиста Батыра Закирова и его сестры Луизы. Своим человеком стал у нас капитан Владимир Рева, который на протяжении почти двух десятков лет руководил экипажем «Узбекистана» и многократно возглавлял делегации судна, выступал по Узбекскому телевидению, где регулярно в эфир выходил цикл передач «Наши морские земляки».
Судовые повара стажировались в Ташкенте, в свою очередь наши кулинары на несколько месяцев — по особому графику выезжали в рейсы с иностранными и нашими туристами, В середине восьмидесятых годов прошлого века наступила очередная пора продления ресурса судна, но денег на это у пароходства не нашлось.
Помню, как капитан Владимир Рева и его бывший старпом, уроженец Ташкента, выпускник Одесской мореходки, впоследствии представитель Минморфлота СССР в Риеке Анатолий Редин вели переговоры с шефами.
Так, Минмонтажспецстрой Узбекистана выступил с инициативой превратить судно в плавучий санаторий, бросив якорь у берегов Сочи, по соседству с тамошним курортом «Узбекистан». Иначе говоря, превратить в этакий филиал на воде. К тому времени остаточная стоимость судна была оценена в три миллиона рублей. Видать, кто-то опередил на торгах.
В итоге некий греческий миллионер перекупил, модернизировал судно, назвал его «Одесса Сан» («Солнце Одессы») поднял удобный флаг с мальтийским крестом и начал возить очень богатеньких клиентов.
Между портами российского Дальнего Востока, Канады и США долгие десятилетия ходил сухогруз «Алишер Навои». Капитан из Владивостока Юрий Иванов принимал его у корабелов той самой хорватской Риеки еще в декабре 1969 года, а в тот год отмечалось 525- летие выдающегося узбекского поэта и мыслителя. И тогда же в далекий город Навои на краю Кызылкумов полетела приветственная радиограмма, в которой моряки протягивали руку дружбы и сотрудничества.
Был обмен делегациями, интенсивная переписка. Эстафету, как ни странно, подхватили в американском городе Сиэтл, который в начале семидесятых годов побратался с Ташкентом. Столичные ученые во главе с известным навоиведом, профессором Хамидом Сулеймановым создали на борту подшефного сухогруза уголок Алишера Навои. Часть этого дара довелось вручать морякам мне, когда оказался в командировке в приморском крае.
Спустя годы, летом 1991 года с оператором «Узбектелефильма» мне довелось вновь свидеться с давними друзьями, когда подшефный сухогруз стоял на ремонте в доках Находки.
Неделю мы пробыли у тихоокеанских берегов, выходили с моряками на прогулку по бухте Золотого Рога, готовили плов, читали стихи Навои на узбекском и русском языках, небольшой сюжет о той поездке был показан по нашему телевидению, а вот фильм, к сожалению, так и не удалось смонтировать по разным причинам.
А в фондах Литературного музея в Ташкенте хранятся» надеюсь, спасательный круг с надписью «Теплоход «Алишер Навои», порт приписки — Владивосток» и обработанный специальным составом сувенир — морская звезда…
Волны памяти продолжают бередить душу и сердце. Где вы теперь наши далекие морские земляки?..
