В 1891 году в Ташкенте было принято решение совершить военный бросок на Памир, чтобы не допустить его захвата отрядом англичан под командованием опытного и коварного Фрэнсиса Янгхазбанда.
Генерал М. Е. Ионов
Был разработан план по установлению русского присутствия на Крышке мира. Исполнителем этого решения назначается командир 11 Туркестанского линейного батальона, полковник Михаил Ефремович Ионов. Операция была поддержана Министерством иностранных дел, Главным штабом.
В Маргилане формируется специальная группа войск, в состав которой вошли Генерального штаба капитан А. Г. Скерский и классный топограф Н. А. Бендерский. Поддержку отряду оказывала ещё одна экспедиция под руководством самого генерал-губернатора Туркестана барона Вревского, на которого было возложено общее руководство операции. Сюда добавился и Б. Л. Громбчевский.
Официальная цель похода: «Изучение Чаткальской долины в отношении возможностей ее колонизации и проложение по ней удобной дороги для сообщения между долиной Чирчика и Ферганой, подробного исследования пути из Ферганы в Кашгарию и ознакомление с Алайской долиной».
Летом 1891 года оба русских отряда двинулись к Памиру. Маршрут барона Вревского пролегал от урочища Чимган на Ош, откуда – по ошско-кашгарскому караванному пути до
пограничного укрепления Иркештам, а оттуда – на Алай и по Исфайрамскому ущелью в Маргелан. В Оше к отряду присоединились русский князь Голицын и третий секретарь посольства Великобритании в Санкт-Петербурге майор С. Н. Е. Элиот, которые намеревались достигнуть Кашгара и совершить переход в Британскую Индию.
«Князя Голицына, – писал врач отряда Казанский в своих воспоминаниях, – сопровождал целый эскорт, состоявший из восьми рослых и здоровых молодцов, набранных, кажется, из отставных унтер-офицеров; отрядец этот был недурно вооружен и имел довольно внушительный вид. Предусмотрительный путешественник вёз с собою огромный багаж.
Тут было и оружие, и платье, и консервы, книги, ландкарты, разнообразные вещи для подарков. Наоборот, майор Элиот ехал в Индию, как будто совершал загородную прогулку; я даже не уверен, захватил ли он с собой необходимое белье».
«Весь проезд начальника края, – пишет участник Памирских походов Борис Тагеев, – походил на какое-то триумфальное шествие. Всюду ему устраивались торжественные встречи, везде выставлялись богатые дастарханы; при следовании днём впереди и по бокам коляски скакали джигиты в красных бешметах, а по вечерам эти же джигиты неслись с зажжёнными факелами, придавая всему кортежу величественное зрелище».
В свою очередь Ионов дошёл до северного подножья Гиндукуша и 13 августа в местечке Базай-Губмаз неожиданно встретился с Янгхазбандом. Тот сам явился в русский лагерь.
Встреча была весьма дружественной с ужином и шампанским. Звучали здравицы за русского императора и британскую королеву. Неожиданно утром Ионов получает приказ о
задержании британского гостя.
Смущаясь, поскольку близко сошёлся с англичанином, Ионов предложил Янгхазбанду покинуть территорию, которую русские считали своей. Тот подчинился, подписав документ, что обязуется больше не появляться на русской территории.
Через несколько дней на Суматаше был задержан ещё один британский офицер – лейтенант Дейвисон. Его по приказу штаба округа отправили в Маргилан.
Все эти события произошли благодаря агентурным данным, предоставленным ещё одним выдающимся участником Большой игры, генеральным российском консулом в Кашгаре Николаем Фёдоровичем Петровским. Вот что с изрядной долей недовольства пишет он об этом: «На Памире отряд поймал и арестовал лейтенанта Devisen’а (по моему уведомлению, что он следит за отрядом), привезли его в Маргилан и выслали оттуда (вместо Европы) в Кашгар, но при этом забыли осмотреть его вещи и бумаги, а в них-то и была вся суть дела. Одно, однако ж, письмо (Younghusband’а) к Devisen’у я добыл и переслал в подлиннике в Министерство: из него вполне ясно, что дело идёт о разграничении на Памире, и что Dеvisen был шпионом, подчинённым Younghusband’у. Этот последний, со всеми инструкциями ему калькутского правительства, с картами и планами, перепиской с китайцами, был так же на Памире но его не арестовали и ограничились лишь подпиской него, что он не перейдёт границы.
После этого происшествия Younghusband немедленно пригласил к себе гильгитского резидента с 25-ю человеками конвоя, и под его охраной отправил в Гильгит свои вещи и бумаги. Все эти действия наши производят впечатление действий людей сонных или глупых: делается наполовину бессознательно не то, что нужно, и не так, как нужно».
Солидарен с Петровским и выдающийся востоковед, разведчик А. Е. Снесарев. Вот что он пишет в своей книге «Индия как главный фактор в среднеазиатском вопросе»: «В 1891 году, когда полковник Ионов с небольшим отрядом двигался по Памирам, в двух переходах за ним следовал лейтенант английской службы Дэвисон, впереди находился капитан Юнгхасбанд, со стороны Кашгарии за русскими наблюдал Макартней (специальный помощник кашмирского резидента по китайским делам – В. Ф.), а в тылу в Алайской долине при генерал-губернаторе бароне Вревском находился ещё один рекогносцер, третий секретарь английского посольства в Петербурге, Эллиот, развлекая доверчивого представителя русской власти и его свиту своей оригинальностью и рассказами… Значит небольшой отряд Ионова был конвоирован 4-мя английскими разведчиками. Нужно ли дополнить для сравнения, что ни при одной английской экспедиции, ни на северо-западной границе с Индией, ни на северной никогда ни одного русского не было».
Вревский, достигнув Дараут-курган, принял решение дожидаться Ионова. Здесь же им были приняты представители Бухарского эмира: бек Каратегина Алмас-бий и Абдул-Ка-дыр-бек парваначи.
Подхода Ионова не дождались, и 21 августа экспедиция продолжила движение на Маргилан, который и достигла через пять дней. Протяженность пути, пройденного отрядом
генерал-губернатора, составила около 1200 верст, из них примерно 1000 верст пройдено верхом. Доклад Вревского в Петербург о событиях на границе с Китаем и Афганистаном и
общий вывод о необходимости захвата Памира предопределили дальнейший ход событий, приведших к тому, что Памир остался за Российской империей.
В ходе рекогносцировки
Вревского была также проверена реакция властей Британской Индии на наступательную политику Российской Империи в этом регионе. В Лондоне и Калькутте предпочли не поднимать шумиху по поводу задержания британских офицеров, что еще больше убедило Петербург и Ташкент в своевременности и правильности своих действий.
Через год Ионов с отрядом, состоящим из четырёх пехотных рот добровольцев, трёх сотен казаков из 6-го Оренбургского казачьего полка, взвода Туркестанской конно-горной батареи и команды саперов, вновь отправляется на Памир, поскольку китайцы и афганцы, считавшие, что так же имеют права на регион, опять оккупировали долины рек Оксу и Аличур.
12 июля 1892 года происходит жестокая стычка между русскими и афганским пограничным постом в Шугнане, в результате чего афганцы были разбиты.
Во время этой же экспедиции Ионов создаёт управление туземным населением Памира, первым начальником которого становится Громбчевский.
Весной 1893 года на Памир прибывает отряд капитана Зайцева, усиленный казаками и артиллерией. Он предупреждает афганцев, что переход на русскую территорию будет жёстко пресекаться. Однако те не прислушались и снова стали заходить в Шугнан и Рушан, пытаясь собирать дань с местного населения.
- Генерал-лейтенант Вревский (первый ряд второй слева) и его штаб: генерал Корольков (справа от Вревского), рядом с ним британский майор Элиот, между Корольковым и Элиотом во втором ряду — ГШ подполковник Галкин, крайние в первом ряду — бухарские чиновники. В третьем ряду крайний справа — военный врач Казанский.
Все лето 1893 года русские боролись с нарушителями. В августе отряд капитана Ванновского у кишлака Емц наткнулся на афганцев. Соотношение сил было 1 к 5 не в пользу русского отряда. Тем не менее противник был отброшен. В этой стычке впервые были применены винтовки Мосина. В отчёте Ионов написал: «Я считаю долгом сказать, что Памиры на юг от Гиндукуша силою обстоятельств признаны за нами, и китайские власти Кашгарии фактически не посягают уже предъявлять свои права на владение ими.
Точно так же бывшие ханства Рошанское и Шугнанское, голосом народа, признаны принадлежащими Российской Империи и афганцы, занимая на правом берегу Пянджа только Кала-и-Вомар, фактически не владеют Шугнаном и Рошаном, а только грабят и насильничают в этих бесправных и беззащитных местностях. Дай Бог, чтобы поскорее настало то время, когда эти, принадлежащие России по договору 1873 года, местности фактически закрепятся за Россию с проведением пограничной черты».
В начале июля 1893 года солдатами и казаками памирского отряда под руководством военного инженера Адриана Георгиевича Серебренникова на месте впадения реки Акбайтал в реку Мургаб была выстроена небольшая крепость под названием «Пост Памирский». Он стал самым высокогорным гарнизоном русской армии.
В 1894 году Михаил Ионов уже в чине генерал-майора назначается начальником всех русских отрядов на Памире. Всё лето 1894 года там работают военные топографы, в их числе группа начальника штаба Памирского отряда подполковника Николая Николаевича Юденича, впоследствии одного из лидеров «Белого движения». 23 августа того же года отряд под его командованием занял Хорог. На следующий день к нему присоединились Шахдарьинский отряд Скерского и Резервный отряд под общим командованием Ионова.
В конце сентября все русские отряды сосредоточились на памирском посту, а в начале октября началось возвращение основных сил в Фергану. На посту остался только небольшой отряд под командованием капитана Скерского. После этого афганцы больше не появлялись в русских владениях, Шугнан и Рохан были освобождены окончательно.
Борьба за Памир завершилась в пользу Российской Империи. Необходимо было закрепить это юридически, что и произошло 27 февраля 1895 года. В этот день в Лондоне посол Российской Империи и министр иностранных дел Великобритании обменялись нотами по вопросу раздела сфер влияния на Памире. Часть Памира отошла к Афганистану, часть – к Российской Империи.
В июле 1895 г. совместная комиссия двух держав приступила к делимитации границы. Со стороны Российской Империи в качестве императорского комиссара был назначен
военный губернатор Ферганской области генерал-майор Повало-Швыйковский, со стороны Британии – полковник Герард.
В конце июля на восточном берегу озера Зоркуль (Виктория) был установлен первый пограничный столб. Российской Империи пришлось пойти на компромисс и уступить Ваханский коридор Афганистану. Таким образом, англичане всё же добились того, чтобы между владениями двух империй лежала буферная зона. И, как пишет Тагеев, «всё стремление России встать твёрдою стопою на Гиндукуш рушилось этим разграничением.
Англичане и тут сумели обойти наших комиссаров, вырвав себе путём самых ничтожных уступок Гиндукуш, северный склон которого называется ими естественным глассисом, грозно смотрящим на Россию со стороны Индии».
Взамен Российская Империя получила территорию, примыкавшую к китайской границе у перевала Беик, что было, конечно, совершенно не равнозначно со стратегической точки зрения. Но, по большому счёту, обе державы остались довольны.
Российская Империя получила контроль над Памиром, прикрыла свое подбрюшье со стороны Ферганы, улучшила политические позиции по отношению к китайскому Туркестану. Британцы получили вожделенный буфер между своими северными границами и Российской Империей, закончили делимитацию всей афганской границы, что обозначило пределы влияния Российской Империи в сторону Британской Индии.
Завоевание Средней Азии Россией на этом было завершено.
Владимир ФЕТИСОВ, автор книги «Дуэль на Крыше мира. Эпизоды Большой игры».
