В Самарканде ушел из жизни фронтовик Михаил Колмогоров, не успевший справить 100-летний юбилей.
Ветерана мы в последний раз застали в саду за обрезкой роз. Чуть позже к нам вышел статный, несмотря на возраст, офицер в парадном мундире и фуражке. Подтянутый, голубоглазый, русый…
Справляться с хозяйством уже силы не те, помощница Гуля всегда рядом. Ну, а чувству юмора ветерана, можно только позавидовать.
Михаил Колмогоров родом из Сибири, до призыва работал почтальоном. Треугольные письма доставлял адресатам с радостью, это значит, письмо солдат живой. Четырёхугольное — похоронка. Такие старался подбросить под дверь и уйти, чтоб не видеть глаза матерей.
Получил повестку, юношу отправили в школу радистов. 25 апреля 1943 Михаил Колмогоров принял присягу. На фронт был отправлен в качестве начальника радиостанции 68 механизированной бригады 8 механизированного корпуса на 2-ой Украинский фронт. Свое 18-летие Михаил встретил уже под пулями.
— Первую свою медаль «За отвагу» я получил за то, что взял в плен немецкого радиста, — рассказывает Михаил Васильевич. – Нам надо было пройти в тыл к врагу и передать своим немецкую дислокацию. Зашли в дом, смотрю, стоит на столе немецкая радиостанция. Послушал – работает. Поняли, что «пианист» где-то здесь. Оглянулся, в углу печь, к ней приставлена лестница. Я поднялся, там куча тряпья. Крикнул «вылезай!». Молчит. Я выстрелил вверх. Радист выполз с поднятыми вверх руками и кричит «Гитлер капут!».
Вообще многих брали в плен, все сдавали своих, но один попался крепкий. Молчал до последнего. Я его расстрелял.
Сейчас некоторые осуждают, мол, зачем так жестоко. А как иначе? Приказ командира! Если не ты, то тебя. Это же война.
Орденом Красной звезды меня наградили за отражение четырех контратак. Ночью шла гитлеровская колонна, мы их перехватили, завязался бой. И мы справились.
Михаил Васильевич рассказывает очень интересно, в деталях, всё оживает перед глазами.
Как наступали по болотам и озёрам. 25-килограммовую радиостанцию он тащил всегда сам. А ещё лопата, автомат и две гранаты – противотанковая и оборонительная.
Бои шли в основном зимой и осенью. Шинели по пояс в грязи, мокрые. От усталости падали прямо на улице, где придётся, несмотря на морозы. Укрылся мокрой шинелью и спать.
Было ли вам страшно? – спрашиваю.
— Да. Помню случай, когда мне действительно было страшно. 10 ноября 43-го мы сидели в окопах, готовились к наступлению. Мне тогда и 18 не было. Командир батальона сказал, иди в бригаду и узнай, не поменялись ли радиоданные. Я иду по траншеям, а они зигзагами. Повернул за угол, а там сидит наш солдат, рот и глаза открыты, кишки наружу, мертвый. Увидел, испугался, побежал со всех ног от него. Ещё зигзаг, а там второй мертвец лежит. Немец. Вот тогда испугался очень. А обратно, когда шёл, уже стемнело.
Думаю, как же я пройду мимо мертвецов. Двинул другим путём. Потом, конечно, такого страха не осталось, насмотрелся, навиделся мертвых. А вы знаете, солдаты чувствовали свою смерть.
Если солдат начинал вести себя как-то иначе, знай, скоро его не станет.
Помню, 31 декабря 43-го нас вывели из прорыва, помыли в бане, а первого января привезли нам, наконец, зимнее обмундирование. Выдали нам водку, что было редкость, по 200 граммов. Выпьешь, но не чувствуешь похмелья совсем, нервы на пределе. Был у нас солдат, который не пил. А тут он выпил все и последнюю каплю с котелка «выжимает». Мы с ребятами переглянулись, но промолчали.
Пошли в бой, его раздавил немецкий танк.
— А в боях страха не было, — помолчав, продолжил Михаил Васильевич. — Написал письмо домой о том, по каким городам Восточной Пруссии мы проходим, получил от отца ответ, что тот в Первую мировую тоже по этим же населённым пунктам прошел. И вернулся домой живой, с одним ранением.
Получается, я повторял историю отца. Так и получилось. 1 марта 45-го был ранен в левую руку и плечо. Помню, привязали меня к носилкам и давай оперировать. Смотрел, как они режут плечо скальпелем, пытаются достать осколок. Не смогли. А ещё второй осколок есть.
Врач взял ножницы и давай резать кожу на руке, как ткань. Без укола, без наркоза. Церемониться некогда.
Потом привезли меня в госпиталь. Вторую операцию делали уже под наркозом. Но и здесь не смогли достать осколки.
Так они в моем плече и остались. День Победы встретил в госпитале.
После войны Михаил Колмогоров с отличием окончил военное училище в Кемерово. Прослужил в армии более 25 лет. В Самарканде был помощником начальника военного госпиталя. В 1968 уволился в запас капитаном. У него 23 награды…
С женой Екатериной Андреевной воспитали двух дочерей. От них 13 внуков и правнуков. Супругу похоронил в 2015 году, прожив с ней 66 лет.
Прощаясь, Михаил Колмогоров повторял, пусть никогда наши дети не узнают, что такое война, пусть никогда такое не повторится.
Фото Рима Мустакимова.
Спасибо автору статьи, такое надо на уроках истории рассказывать. Эпоха уходит