Увидела свет книга «Русские о главном противнике». Предисловие к ней написал философ Андрей Фурсов.
Европа, полка книжного магазина
-Когда-то Леонид Шебаршин заметил: «Западу от России нужно одно: чтобы её не было». В то же время на «коллективном Западе» есть страны и народы, неприязнь которых к русским и России варьируется от пассивного неприятия до метафизической, экзистенциальной ненависти. Последнее – случай Великобритании и Польши.
С Польшей, которую Черчилль назвал гиеной Европы, всё ясно: ненависть поляков – это ненависть, во-первых, славян, проигравших «спор славян между собою» и почти на полтора столетия вошедших в состав Российской империи, где, кстати, шляхте жилось весьма неплохо;
Во-вторых, это чувства католиков к православным;
в-третьих, это чувства европейских задворок с провинциальной культурой к имперскому центру, создавшему одну из великих культур Модерна;
Наконец, в-четвёртых, это чувства государственных недотырков, неспособных к созданию сильной власти, к тем, кто такую власть может создавать и крушить любого врага. Существование России и русских – это факт исторической неполноценности поляков.
С Великобританией ситуация сложнее. Комплекса неполноценности по отношению к России и русским правящий класс Великобритании испытывать не мог. А страх? А вот страх испытывал и испытывает. Россия – победительница Наполеона и Гитлера, государство, с которым британцы сталкивались в Азии (Средняя Азия, Дальний Восток), а в виде СССР – практически повсюду в Азии и Африке.
Россия в силу своего существования оказывалась на пути британцев, а позднее американцев к мировому господству, становясь защитником слабых мира сего от атлантических хищников.
Страх перед геополитической мощью суперконтинентального гиганта, который в качестве Хартленда нависает над Римлендом, – вот геополитическая основа британской ненависти к России. Но она не единственная.
Необходимо особо сказать о принципиальной инаковости – метафизической, экзистенциальной – России и русских для Великобритании и британцев, отсюда –чуждость, диаметральная противоположность.
Дважды в истории британцы поджигали и развязывали в Европе мировые войны для победы именно над европейцами. Несмотря на всё это, англосаксам Европа не чужая, в отличие от России.
Атлантизм (британо-американство) – это квазицивилизационный отросток романо-германского извода европейской цивилизации. Россия – это вообще самостоятельный, законнорожденный вариант европейской цивилизации наряду с античным, византийским (ромейским) и романо-германским. И это налагает свой отпечаток на отношения русских и англосаксов, в равной степени, как и религиозные различия.
Если с католицизмом у православия при всех серьёзных противоречиях из-за постепенного вырождения католицизма в папизм, весьма напоминающий жреческий культ, немало точек соприкосновения, то с протестантизмом как наиболее иудаизированной версией христианства и англиканством у православия пересечения – со всеми вытекающими последствиями.
Есть и иные, ещё более глубокие причины экзистенциального несходства британской и русской «моделей», коренящиеся в глубокой старине. Это прекрасно знали на Западе и до сих пор знают на Постзападе.
В частности, это нашло отражение в схемах диспенциализма – одной из разновидностей протестантской эсхатологии, занимающей видное место среди доктрин Республиканской партии США. Согласно диспенциализму, англосаксы – потомки десяти колен израилевых, не вернувшихся в Иудею из вавилонского плена. Они, как и евреи, – избранный народ.
Их главный враг – царь Гог, он же князь Роша. С этим царём, которого ассоциируют с Россией, потомком всех колен израилевых, предстоит последняя битва, в которой они должны победить.
Перед нами – не что иное как обоснование тезиса о том, что Россия, русские – экзистенциальный враг англосаксов.
Уже в XIX в. в России хватало англоманов, однако серьёзные и ответственные люди в политической, военной и спецслужбистской средах прекрасно понимали, что Великобритания – главный враг России, что гадит нам – и гадить будет впредь – именно «англичанка», которая рассматривала Россию как объект если не завоевания, то подчинения аж с конца XVI в. («зелёная империя» Джона Ди).
То, что в войнах с Наполеоном и Вильгельмом II мы оказывались по одну сторону с коварным и ненавидящим нас Альбионом, не должно вводить в заблуждение. У Великобритании и России как «фланговых государств Европы» (Л. Дехийо) был один общий геополитический интерес: недопущение политического объединения Европы в одних имперских рамках.
Да, из наших побед над Наполеоном и Гитлером главную выгоду извлекли англосаксы, однако и мы, непосредственные победители, мягко говоря, в накладе не остались.
В 1812 г. ставкой в Игре была политика, в 1941–45 гг. – ставка была неизмеримо больше, чем просто политика: физическое и метафизическое существование в истории. В обоих случаях свои ставки мы выиграли.
Поэтому все разговоры о том, что Россия – это криптоколония Великобритании – глупость несусветная: метрополии к криптоколониям ненависти не питают, не плетут заговоры против их властителей и не прилагают все усилия для их уничтожения.
Повторю: дальновидные русские в XIX – начале ХХ в. прекрасно понимали угрозу, исходящую от британцев, писали о Великобритании как о главном противнике, а если называть вещи своими именами – главном враге.
Сегодня наш вековой экзистенциальный противник откровенно заявляет, что ставит задачу полного уничтожения России, вычёркивания её из истории. И чем же это отличается от программы Гитлера окончательно решить русский вопрос? Ничем. Иными словами, сегодня нам противостоят его наследники. И не случайно они поддерживают нацистов на Украине – они идейно близки: фашизация коллективного Запада и русофобия всегда были двумя сторонами одной медали.
