После терактов 11 сентября 2001 г. Соединенные Штаты объявили глобальную войну с международным терроризмом, развернули операцию «Несокрушимая свобода» в чем были искренне поддержаны странами Средней Азии.
Но в мае 2005 г. в узбекском Андижан произошли события, которые показали истинный подход США к проблеме. Стало ясно, что Вашингтон способен на манипуляции с «абсолютным злом».
Напомним, Узбекистан установил дипломатические отношения с США в феврале 1992 г., после чего они из года в год развивались по нарастающей. В 1990-е и первой половине 2000-х гг. Ташкент предоставил американским компаниям эксклюзивные права в экономике, стал самым активным участником программ НАТО. В 1999 г. Узбекистан отказался от продления Договора о коллективной безопасности с Россией и присоединился к патронируемой Вашингтоном организации ГУАМ, в 2001 г. – открыл американскую военную базу в Ханабаде, а в марте 2002 г. – подписал с США Декларацию о стратегическом партнерстве и сотрудничестве.
Одним из главных триггеров сближения с США было желание Ташкента использовать потенциал Америки в борьбе с исламистскими группировками, преследовавшими цель силового смещения светского режима в республике. Цели сторон в этой борьбе, казалось бы, должны были совпадать.
Действия Пентагона в ИРА в 2000-е годы снизили опасность новых ударов со стороны организаций Исламское движение Узбекистана и Союз исламского джихада, ответственных за крупные теракты в узбекских городах в 1999, 2004 и 2009 гг. и ранее вытесненных в Афганистан и Пакистан. По распространенным американцами сведениям, примкнувшее к талибами ИДУ понесло крупные потери в результате боев с западной коалицией, в частности были уничтожены лидеры движения Тахир Юлдашев и Джума Намангани.
Ценность для республики представляла и дипломатическая поддержка со стороны США узбекских международных инициатив в названной области. После серии атак в сентябре 2000 г. Госдепартамент включил ИДУ в перечень зарубежных террористических организаций, угрожающих интересам США и американским гражданам, а в мае 2005 г. добавил к нему СИД. В июне 2005 г. Вашингтон поддержал включение СИД в террористический лист Совета безопасности ООН. В июне 2008 г. на лидеров СИД распространены санкции ООН как в отношении лиц связанных с Аль-Каидой и Движением талибов, а министерство финансов США распорядилось заморозить все активы данных лиц, подпадающие под юрисдикцию США, и запретило американским гражданам совершать с террористами финансовые сделки.
Вместе с тем уже на этом этапе отношения Ташкента и Вашингтона не были абсолютно безоблачными и омрачались стремлением Белого Дома реформировать режим в республике путем вмешательства во внутренние дела через сеть НПО, СМИ и контакты со светской и религиозной оппозицией.
13 мая 2005 г. боевики радикальной исламистской организации Акрамия совершили нападение на крупный узбекский город Андижан в Ферганской долине, где захватили большое число заложников и ряд административных зданий. В результате спецоперации узбекских силовиков город был освобожден, но погибло, по независимым подсчетам, около 500 человек, в т.ч. большое количество мирных жителей. Несмотря на очевидные связи Акрамии с экстремистским подпольем Афганистана и ЦА, западная дипломатия и экспертное сообщество в целом интерпретировали произошедшее как подавление народных волнений против режима и в резкой форме осудили действия Ташкента.
Ведущие средства массовой информации Европы и США откровенно симпатизировали террористам (более того, было установлено, что журналисты британской медиакорпорации BBC в ходе акции непосредственно присутствовали в расположении боевиков).
Как показало последующее расследование, оружие Акрамия получала из Киргизии. Произошедшая в соседней республике двумя месяцами ранее «тюльпановая революция» по сценарию США заметно вдохновила противников И. Каримова. Туда же, в Киргизию, после майских событий в Андижане через подготовленные «окна» на границе бежали десятки лиц, преследуемых правоохранительными органами Узбекистана за причастность к террористической деятельности. В июле 2005 г. под давлением Вашингтона и его европейских союзников, президент Киргизии К. Бакиев (сам приведенный к власти бежавшим в Лондон Борисом Березовским), проигнорировав требования узбекских властей, разрешил их вылет в Румынию. В итоге, как отмечает эксперт американского Брукингского института Фиона Хилл, узбекский лидер Ислам Каримов был абсолютно уверен, что нападение на Андижан было подготовлено с международной помощью, включая спонсируемые американцами НКО.
В отличие от Евросоюза, который уже в мае 2005 г. осудил Ташкент, а в ноябре наложил на него санкции (запрет на выдачу виз ряду чиновников и эмбарго на экспорт вооружений), реакция США оказалась более сложной и затянутой. Белый Дом потребовал проведения международного расследования и попытался добиться от узбекских властей уступок, облегчающих положение лояльных Вашингтону оппозиционных групп. Однако давление на руководство РУ привело к обратному результату.
По андижанскому делу были арестованы и осуждены десятки человек, включая деятелей оппозиции и НКО. Узбекистан потребовал от Пентагона вывести военную базу с аэродрома Ханабад, что было сделано к ноябрю 2005 г., после чего в 2006 г. республика вернулась в ОДКБ. В декабре 2005 г. И. Каримов денонсировал документы ГУУАМ и вышел из состава организации. Были упразднены бессрочные льготы, предоставленные американским корпорациям в Узбекистане. Некоторые из них, как золотодобывающая компания Newmont, лишились активов. Свои представительства в Узбекистане закрыли ведущие западные неправительственные организации, попавшие под жесткий прессинг спецслужб.
Сегодня по-прежнему до конца не ясно, чем была вызвана грубая непоследовательность американского курса в отношении Узбекистана, до того демонстрировавшего наибольшую в ЦА готовность к сотрудничеству с Америкой. Вовлеченность спецслужб Соединенных Штатов в инспирирование самого нападения боевиков на Андижан (а такие предположения широко муссировались в узбекской прессе) открытыми данными подтвердить трудно, но последующая линия Вашингтона выглядит авантюрой, идущей в разрез с политикой борьбы с террором. Для ее объяснения есть несколько версий.
Судя по всему, американской стороной не были адекватно оценены решительность И. Каримова, степень оппозиционности настроений в узбекском обществе и окружении президента, эффективность государственного аппарата. Было заметно и то, что в действиях американцев возобладали эмоции, по-видимому, еще не успевшие остыть после эйфории «цветной революции» в Киргизии марта 2005 г. Наконец, известно о разногласиях по вопросу о «реформировании» узбекского режима, существующих во внешнеполитических кругах США среди различных групп влияния в Госдепартаменте, Пентагоне, Конгрессе.
Со стороны ситуация во многом и выглядела так, как если бы желание части американской элиты вмешаться во внутренние дела республики возобладало над интересами совместной борьбы с терроризмом, наложив отпечаток на итоговую официальную позицию Белого дома.
Через несколько лет бывший министр обороны Соединенных Штатов Дональд Рамсфелд признал, что «администрация США раскритиковала действия узбекского руководства до того, как стали известны факты», и назвал американскую реакцию на Андижан «одной из самых обидных, хоть и прошедших незамечено, ошибок американского правительства».
Наиболее серьезные затруднения в связи с приостановкой контактов с Ташкентом возникли как раз у военного ведомства США. Союзник Америки по коалиции Германия повела себя более сдержанно и свою базу в узбекском Термезе сохранила.
Отношения с республикой нормализовала уже администрация Б. Обамы.
Позднее, в другой острой ситуации декабря 2011 г., когда в казахстанском городе Жанаозен властями были подавлены протестные выступления и погибло 17 человек, кабинет Б. Обамы ограничился дежурной критикой и не решился ставить под удар отношения с Астаной, в т.ч. запущенную в интересах американских военных Северную сеть поставок.
Из андижанского конфликта следует важный вывод в отношении американской стратегии в ЦА. Состоит он в том, что для достижения целей в регионе Соединенные Штаты считают приемлемым использовать здесь исламистский фактор, интерпретируя его в угоду своим интересам и в зависимости от конкретных обстоятельств. По крайней мере, в 2005 г. США оказали как минимум политическую, дипломатическую и информационную поддержку группе, которую действующая власть Узбекистана квалифицировала как террористическую организацию.
И хотя ее преступный характер американская дипломатия изначально отрицала, впоследствии связь андижанских «демонстрантов» с экстремистами ИДУ, СИД и их афганскими пособниками подтвердилась, в том числе событиями, произошедшими на территории США.
В июле 2011 г. гражданин Узбекистана был арестован в Соединенных Штатах с просроченной студенческой визой по обвинению в сотрудничестве с ИДУ и планах покушения на президента США Б. Обаму. Позже он признал вину и был осужден в 2012 г. Два других этнических узбека арестованы в США в 2012 г. по обвинению в сотрудничестве с СИД. Один из них получил в Америке статус беженца, скрываясь от преследований узбекских властей после событий в Андижане. В США бывший «гражданский активист» был задержан в аэропорту при попытке примкнуть к террористическому подполью за границей.
Андижан 2005 года, с этой точки зрения, можно отнести к примерам, которые демонстрируют избирательность американского отношения к террору и стоят в одном ряду с поддержкой исламистов в Сирии в ходе вспыхнувшей там в 2011 г. гражданской войны. Данный подход министр иностранных дел Сергей Лавров описал формулой «деления террористов на хороших и плохих». От себя добавим, «хорошие» здесь – те, действия которых совпадают с американскими стратегическими интересами и которые посему могут рассчитывать на помощь Вашингтона, независимо от совершаемых ими преступлений в других странах.
Таковы парадоксы войны США с международным терроризмом.
Дмитрий Попов,
Уральский региональный информационно-аналитический центр, г. Екатеринбург
руководитель центра РИСИ
кандидат юридических наук
