Капитан украинской армии Роман Засуха больше месяца провел в плену у командира ополченцев Игоря Безлера. И вот что он рассказал.
Заместитель командира третьего механизированного батальона 72-й бригады Роман Засуха по профессии — учитель истории.
Он надеется, что 1 сентября сможет вернуться в гимназию, где работает уже более 10 лет, «если эта война закончится».
Роман, за плечами которого лишь военная кафедра университета, мобилизировался добровольно в первую волну призыва еще в марте, а в начале мая попал в зону АТО.
Он должен был приехать домой еще в конце июня, получив 10 дней отпуска после службы на границе.
Засуха и пятеро его товарищей без оружия ехали в увольнение, когда ночью заблудились в пути и наткнулись на блокпост боевиков «Русской православной армии». Связь с ними оборвалась на несколько дней.
Жена Оксана увидела мужа на видео с российских телеканалов и сразу решила ехать его спасать.
В дороге она узнала, что Романа держат в Горловке, и она может к нему приехать, Безлер обещал безопасность.
Заложников держали в помещении горловского отделения Управления по борьбе с организованной преступностью.
Роман и Оксана жили в кабинете на втором этаже УБОПа. Окна зарешеченные, наполовину заложены мешками с песком с небольшими отверстиями для бойниц.
Под окном — матрас с бельем, в другом конце комнаты — стол.
Засуха считает, что ему повезло, поскольку мобильный телефон при задержании кто-то из сепаратистов забрал себе. Поэтому другие не увидели его фотографий с Майдана.
Оксана рассказывает: Когда мы были в Днепропетровской области, Роман позвонил и сказал, что его держат в Горловке. Он пытался меня отговорить, был против того, чтобы я приезжала. Но я сказала, что уже близко и что обратно без него не поеду», — рассказывает жена.
«На второй день утром позвонил сам Игорь Николаевич [Безлер]. И дал мне слово, что со мной все будет нормально, если я приеду. Бойцы Безлера встретили меня на вокзале в Донецке и привезли к мужу. Ко мне там относились нормально, даже с уважением. Мой поступок их всех поразил, называли «женой комбата», — продолжает Оксана.
«Кроме меня, там еще было две матери пленных военных из 25-й бригады. Мы вместе работали на кухне, помогали кухаркам, которых наняли сепаратисты. Я работала на смене с пяти вечера до полуночи, иногда дольше», — делится подробностями жена капитана Засухи.
«Безлер говорил, что мы не в плену, а у него в гостях. Я несколько раз выходила в магазин через дорогу — и сразу назад. Мне говорили, я могу уехать в любое время, но вокруг начались активные боевые действия, и я оставалась там до конца», — дополняет картину Оксана.
«Наши родители в это время стучали во все двери — и в Минобороны, и в СБУ, и в штаб, и к депутатам. Несколько раз нам говорили, что вот-вот нас обменяют. Уже в первую неделю плена нас обещали обменять. Но обмен не состоялся, с каждым днем ситуация становилась все более напряженной. Два последних дня мы прожили в подвале УБОПа», — говорит она.
«Мы чувствовали, что Горловку берут в кольцо. По городу начали стрелять «Грады». Это было очень страшно», — рассказывает жена капитана Засухи.
Роман: «Мы попали в плен в ночь на 24 июня, когда ехали в отпуск. Нас было шестеро, все из нашего батальона. Ополченцы думали, что мы диверсионная группа, которая едет в качестве подкрепления в донецкий аэропорт, который тогда был в окружении сепаратистов. Мы подходили по составу: я — старший офицер, заместитель начальника штаба, водитель-механик, стрелки и снайпер».
По словам Засухи, документы об отпуске не произвели особого впечатления на ополченцев.
«Я думаю, все зависело от того, к какому полевому командиру попасть. Мы были у Грека, такой бородатый здоровяк. Он сделал мне перевязку на ноге, вколол антибиотик. Его бойцы еще к нему имели претензии, почему он нас лечит. Грек на них накричал и объяснил, что мы — задержанные солдаты, военнопленные», — говорит Засуха.
«Кстати, на последних курсах повышения квалификации, я как учитель прошел курс по гуманитарному праву: нам рассказывали о правилах ведения войны. Я еще тогда спрашивал людей, которые проводили это обучение, не исчезают все эти женевские конвенции после первого выстрела. Теперь я сам убедился, что эти конвенции не действуют», — рассказывает Роман.
«Среди нас были офицеры, поэтому ополченцы передали нас в руки Безлера. Он хотел собрать у себя как можно более весомых пленных, чтобы потом проводить обмен. Бес, как он сам себя называет, имел у ополченцев безоговорочный авторитет, с его приказами не спорили», — говорит Засуха.
«Расскажу об одном случае. К нам приставили какого-то новобранца, серьезные дела таким сразу не доверяли. Этот наш караульный заявил Безлеру, что пришел сюда воевать, а не сидеть охранять пленных. И в этот же день его отправили на Славянск, где были активные бои. Больше я его у Безлера не видел», — рассказывает капитан.
«Безлер нас называл гостями. Плен не может быть лучше или хуже, но у Безлера мы были как военнопленные. Когда мы приехали, нашу порезанную одежду сразу сожгли. Нам выдали новую военную форму, ребятам — берцы, мне по ранению — тапочки. Купили новые матрасы и белье», — продолжает он.
«Безлер предлагал нам перейти на его сторону и воевать против украинской армии. Мне предлагал пост комбата. Это произвело большое впечатление на его охранников, они считали, что это проявление его большого доверия», — добавляет Роман.
«Наших ребят эти ополченцы называли роботами, потому что они должны были выполнять любую работу.
«Когда погибали их люди, нас обвиняли, что это все из-за нас. Был случай, когда в отряде Безлера погибли 14 человек, тогда наших ребят вывели в подвал, говорили, что расстреляют. Но, вероятно, Бог спас, не расстреляли», — делится подробностями Засуха.
«С нами был швед, которого тоже задержали на блокпосту. У него была такая карта, которую военной назвать трудно, такая на заправках продается, но его обвинили в том, что он — корректировщик огня. Он говорил, что был здесь в марте, и тогда все было спокойно», — рассказывает Роман.
«Нас обменивал командир ополченцев Боцман, Безлера тогда уже не было четыре дня. У него на шевроне надпись «Русские своих не бросают», — продолжает капитан.
«Главное, что все это закончилось. Сейчас хотелось бы побыть дома, пройти реабилитацию. Я по военному образованию должен был служить или офицером-психологом, или замполитом. Но я стал заместителем командира батальона. Справился я или нет, не мне судить», — продолжает Роман.
«За время нашего плена нас сотни раз спрашивали: «Почему вы приехали нас убивать?» Нам говорили, что «нас никто не звал». Но наше боевое задание заключалось лишь в том, чтобы защищать и укрепить границу», — говорит Засуха.
«Среди местных есть много людей, которые разделят идеи ДНР и ЛНР. Местные много сливают информации ополченцам — звонят им и говорят, где проходит колонна украинской военной техники», — рассказывает он.
«Но одновременно там, на востоке были люди, которые к нам относились с благосклонностью. Были те, кто забирал для нас гуманитарную помощь на почте, подвозил воду, пищу. «, — продолжает украинский офицер.
«По моему мнению, здесь идет гражданская война. Настоящая война, где ежедневно гибнут люди. Не так, как в кино показывают, а настоящая, с современным вооружением.
Война — это когда нет больше никаких аргументов. Я считаю, надо договариваться. Я общался там с шахтерами, они хотят нормальной жизни, ничего заоблачного — просто жить как люди», — рассказывает он.
«У нас в школе на первом и последнем звонке звучало пожелания ученикам: «Мирного неба вам над головой». Мне эта фраза, которую нужно было говорить, всегда звучала очень банально, но сейчас эти слова для меня приобрели новое содержание», — говорит капитан.
