36-летняя Полина Кулагина с мужем и двумя детьми переехала по программе в 2013 году в Дальнегорск — город Приморского края в семи часах на поезде от Владивостока. Семья работала на комбинате по производству цветных металлов под Ташкентом: муж шахтером-проходчиком, а Кулагина бухгалтером.
Далекий город для переезда выбрали, потому что в Дальнегорске местная администрация давала переселенцам дешевое общежитие (общежития для переселенцев есть не во всех городах и, как правило, считаются временным жильем; в них можно жить только полгода) и в городе есть горно-металлургический комбинат «Дальполиметалл».
«Мы из Узбекистана звонили в службы занятости Приморского края (у соотечественников есть и несколько форумов, из которых многие переселенцы, в том числе и Кулагины, пытались узнать больше о программе и регионах, например, mesto-doma-tvoego.ru и mifis.ru.). Нам там говорили, что уровень зарплаты шахтеров-проходчиков 50-70 тыс.
Вот у меня сейчас девочки в кабинете слышат наш разговор по телефону и смеются. Здесь муж получает 15-17 тыс., иногда 20 тыс. В Узбекистане ему платили 35 тыс., а труд каторжный,- рассказывает Кулагина.- Он был в шоке, когда получил первый расчетный лист.
В Узбекистане прожиточный минимум намного меньше, здесь продукты дороже в три раза. На предприятиях текучка большая, люди приходят, но тут же увольняются, а за кадры никто не держится. Конечно, получаем мы копейки, но живем, чтобы хватало, а куда деваться?
Безмерно благодарны администрации города за то, что дали временное жилье и, может, дадут постоянное».
В родном городе в Узбекистане, помимо неплохой для страны зарплаты, у семьи была трехкомнатная квартира почти в 90 кв. м. Ее продали за 650 тыс. рублей. Деньги лежат на счету на черный день, но за полгода Кулагины так и не получили подъемные — в счет «пришлось залезть», чтобы собрать детей в школу и купить в общежитие старую мебель. Но в Россию семья приехала не ради лучшей жизни, а ради детей, чтобы они получили хорошее образование. В Узбекистане в школах учатся только девять лет, а дальше идут в колледжи или училища.
«Попасть в русскоязычные школы очень много желающих. А высшее образование могут получить только те, у кого в вузах есть сват или брат»,- считает Кулагина.
В 2009 году в Калугу из Казахстана решил переехать менеджер по техобслуживанию одного крупного табачного предприятия. Андрею было тогда 39 лет, он жил с женой и двумя детьми в трехкомнатной квартире в новом доме в центре Алма-Аты, была своя дача. Его предки переехали в Казахстан еще в XIX веке. На возвращение в Россию семья решалась долго: «По деньгам, по жилью проблем никаких не было. Только с языком. Программа русского в школе все меньше и меньше. Поехали в Россию, потому что в Канаду не захотел отец». Документы Андрей отправлял в Калугу, где жил его родной дядя. «В списке вакансий был полный бред: слесари с зарплатой 3-4 тыс. рублей. Я что-то выбрал из списка и написал, что готов сам найти работу, купить здесь квартиру, сам оплатить билеты,- вспоминает Андрей.- И мне пришел отказ. Сказали, что Калужская область не нуждается в таких специалистах». Но семья все равно продала жилье в Алма-Ате и приехала в Калугу, купила трехкомнатную квартиру себе и однокомнатную отцу. Андрей приготовился оформлять документы для разрешения на работу и шесть лет ждать гражданство.
Помог случай: депутат из Обнинска увидела его возмущенный комментарий на сайте местной газеты, встретилась с ним и посадила писать письма в министерство труда и губернатору. В итоге чиновники связались с Андреем сами и уже из Калуги включили в программу. «Сама идея шикарная, это одна из удачных идей российского правительства. Но я — пример того, как она воплощается. Люди, которые выбирают, кому ехать сюда, а кому нет, им все равно»,- считает он.
Уехать в Россию соотечественники хотят не только из-за детей. Во многих городах Центральной Азии нет «ни света, ни воды, ни отопления», рассказывают переселенцы. Больше всего соотечественников едет из Казахстана, Узбекистана и Армении
.Среди русских и татар, живущих в Центральной Азии, распространен миф, что по программе в Россию пускают в основном гастарбайтеров, готовых работать за низкие зарплаты.
«Переселенец приезжает в Россию навсегда, он перевозит семью, детей, обустраивается. Программа не открывает дорогу в Россию гастарбайтерам, которые едут заработать деньги. К слову, почти 65% из числа участников Госпрограммы — это славяне»,- опровергает слухи начальник управления ФМС Виталий Яковлев.
Точно посчитать, сколько по программе в Россию приехало этнических узбеков, таджиков или русских, невозможно. Графу «национальность» в анкетах заполнять необязательно. Только в Приморье мне сказали, что у них много соотечественников «таджиков и узбеков, которые возят нас на автобусах».
«В России нужны накопления, чтобы жить первое время, и хорошо знать русский, чтобы перевести документы. Гастарбайтер, приезжающий на сезонную работу, предпочтет не заморачиваться с бумагами»,- говорит журналист из Таджикистана, переехавший по программе переселения в Тверь.
Деньги понадобятся не только для переводов и медсправок.
Без регистрации, которую нужно оформить в течение семи дней, переселенцу не дадут разрешения на проживание и не примут документы на гражданство. Для многих соотечественников становится сюрпризом, что хозяева при съеме квартир не дают временную регистрацию.
«А без постоянной прописки банки не выдают ипотеку, чтобы купить жилье и в нем прописаться. Не дадут кредит даже на телевизор. Приходится регистрацию покупать»,- жалуется один из переселенцев.
О расценках соотечественники согласились рассказать анонимно. Временная регистрация на год у местных жители или нелегальных контор стоит от пяти до 12 тыс. рублей, цена зависит от города. Поставить штамп в паспорте с постоянной регистрацией будет стоить 30-37 тыс. за год. Правда, один из соотечественников в Находке купил «прописку» за 10 тыс.
«Не помню прецедента, чтобы соотечественники регистрировались в «резиновых квартирах»,- комментирует проблему начальник управления по работе с соотечественниками ФМС России Яковлев А зарегистрировать по месту пребывания арендодатель, как правило, не отказывает».
Проблему с постоянной регистрацией в ФМС признают. Сейчас служба готовит законопроект, по которому соотечественники смогут прописаться по адресу местных администраций, но только когда получат российский паспорт.
«В приоритетном порядке — учителя и врачи»
«Раньше соотечественников переселяли только на определенные трудовые вакансии, заявленные регионами.
К примеру, обращается с просьбой о переезде ученый, доктор исторических наук. Но в перечне нужных региону вакансий такой нет. И субъект говорит ему, если ты пойдешь историю в средней школе преподавать, то тогда мы тебя возьмем, а вот если ты планируешь научной деятельностью заниматься, то тогда откажем.
Вообще, образовательный уровень переселяющихся достаточно высок: примерно 46% из них имеют полное или неполное высшее образование»,- рассказывает начальник управления ФМС Яковлев.
Регионы определяют, какие вакансии им нужны, а какие нет, по данным центров занятости. Как правило, в них обращаются заводы, бюджетные учреждения, школы, больницы. Многие частные компании, скорее всего, будут искать сотрудников на сайтах, вроде hh.ru и superjob.ru.
В региональных министерствах труда меня убеждали, что люди с высшим образованием им нужны.
«В приоритетном порядке — учителя и врачи: проблема медицинских кадров есть в целом по России, и мы не исключение»,- говорит министр занятости, труда и миграции Саратовской области Наталья Соколова.
Врача Олесю Тащук, ее сына и пожилых родителей в Саратов из Узбекистана перевез в 2009 году родной брат. Тогда область еще не входила в программу переселения соотечественников — и сначала семья жила по временному разрешению на проживание. Через год Тащук позвонили из местной ФМС и предложили получить гражданство как соотечественнице.
По закону иностранец, который живет в России, тоже может стать участником программы переселения. Он должен хорошо знать русский, быть как-то связан с Россией, иметь нужную в области специальность и законно жить в стране: с регистрацией, разрешением на работу и временным проживанием. Тащук подала документы — и через полгода семья получила гражданство.
В Ташкенте 41-летняя соотечественница работала хирургом, а потом рентгенологом. В ее резюме — «серьезные клиники и больницы». «Я категорию там получила, стаж для пенсии заработала. А приехала сюда — и пошла мыть полы в парикмахерскую»,- рассказывает она. В городской поликлинике ей сказали, что рентгенологи со стажем очень нужны, но всем иностранным медикам в России надо сначала подтвердить диплом. Для этого Тащук поехала в Москву в Росздравнадзор сдавать на экспертизу оригинал диплома Ташкентского педиатрического института. Процедура заняла месяц и обошлась вместе с переездом в 14 тыс. рублей.
Второй раз в больнице сказали, что ее могут теперь взять санитаркой. А, чтобы работать рентгенологом, нужно сдать экзамен на подтверждение квалификации и получить сертификат. В ее случае еще и пройти перед ним полугодовые курсы в Пензе за 60 тыс. рублей.
«Не было ни денег, ни возможностей уехать и бросить сына и родителей»,- рассказывает Тащук. Три месяца она за 2,5 тыс. рублей мыла полы, пока не узнала, что в Саратове можно подтвердить образование медсестры. Месячные курсы и экзамен стоили уже 7 тыс. рублей. Тащук получила сертификат и устроилась в частную медицинскую лабораторию брать анализы крови за 12 тыс. рублей. Но скоро сменила белый халат на строгий черный деловой костюм: согласилась стать управляющей офисом в лаборатории-конкуренте.
Ее обязанности — общение с клиентами, администраторами, подбор немедицинского персонала. За это она получает 21-22 тыс. рублей.
«Я узнавала, врачу-рентгенологу будут платить в поликлинике пять тысяч»,- говорит Тащук. Сейчас она получает в Саратове второе образование по специальности «кадровый менеджмент и психология управления персоналом».
Молодой военный медик из Украины работает в частной клинике на Дальнем Востоке. Когда он с семьей подавал документы в российское посольство на участие в программе, консул «не заикнулся о том, что нужно подтвердить диплом».
«На Украине я оперировал полк. Делал полостные операции, в том числе и лечил аппендицит. Шунтирование артерии на сердце я не могу проводить, а извлечь пулю из брюшной полости смогу,- уточняет он.- Диплом по «военно-полевой хирургии» подтверждают в Омске или Санкт-Петербурге. Но в гражданке по нему я выше должности медбрата официально работать не смогу: надо учиться дальше, а денег нет. А я все-таки офицер, у меня в подчинении на Украине двое врачей было. Если я буду работать военным медиком, то здесь буду только сержантом».
Без диплома в городскую поликлинику его не приняли, но врачи в регионе в дефиците — и его взяли в частной клинике на работу. Официально он числится там «администратором». «Я был на подхвате почти во всех отделениях: у уролога, лоров, хирурга, терапевта. Помогал проводить и некоторые операции»,- говорит переселенец. Сейчас он работает с томографом. Вместе со второй работой в другой клинике в месяц у него выходит 50-60 тыс.рублей в конверте. Устраивает и его, и работодателя: оплатить подтверждение диплома, чтобы устроить официально медбратом, и пройти потом курсы повышения квалификации ни один из главврачей соотечественнику не предлагает.
В Калужской области, где в последние годы открылось множество автомобильных заводов, соотечественников отбирают тщательно, отказывая каждому третьему
Помимо самого врача, профинансировать его экзамен на сертификат может либо работодатель, либо регион из своего бюджета. Федеральные деньги на это в программе не предусмотрены. Например, в 2014 году в Приморье из регионального бюджета выделено 240 тыс. рублей на подтверждения дипломов врачам. Экзамен на сертификат им придется, скорее всего, сдавать за свой счет.
«Потом покрутилась-повертелась — чем мы хуже китайцев?»
Таджичка Гульнара Бабаева несколько лет работала в Москве поваром в чебуречной на Площади Ильича — и решила официально переехать в Россию. В посольстве РФ в Таджикистане ей сказали, что работа для нее есть только в Приморье. Уже больше года Бабаева работает поваром в детском доме в Уссурийске, но 10 тыс. рублей, чтобы платить за общежитие и содержать двух детей, ей не хватает. Старший сын уже уехал в Москву, и она планирует последовать за ним, как только пройдет два года с момента получения гражданства.
Уехать из Приморья хотят и те соотечественники, которые изначально приезжали сюда на ПМЖ. В 2011-2012 годах в приморский город Артем переехали несколько армянских семей с детьми, братьями и родителями. В съемной трехкомнатной квартире Аршалуйс Калустян показывает мне стопку разрешений на работу в России своего мужа Карлена — газосварщика шестого разряда со стажем больше 20 лет. На газопроводах «Газпрома», «Роснефти» и их «дочек» в Республике Коми, в Ростовской, Брянской, Смоленской областях он получал по 60-70 тыс. рублей с учетом вычета 30% налога. Полгода был в России, полгода дома под Ереваном. Его зарплаты Аршалуйс хватало, чтобы не работать и заниматься только воспитанием двоих детей. «Муж услышал про эту программу и говорит: «Давайте переедем все, надоело жить без семьи». Сам выбрал Приморский край. Ему сказали, что после саммита АТЭС построят и газопровод, и нефтепровод — будет куда устроиться. Уже и саммит прошел, а ничего»,- говорит она. Приглашение на работу семье пришло с Уссурийской птицефабрики. Аршалуйс бьет в ведра яйца для яичного порошка и получает 8-10 тыс. рублей в месяц, а мужу-сварщику платили 20 тыс. «Последний раз дали еще меньше, и он уволился. Я ему говорю: «Зачем ты написал Приморье?» — хлопает рукой по столу Аршалуйс.- Лучшую работу ему предлагают в Новгородской области, в Ленинградской, в Уфе. Если бы не платить за съем квартиры, то здесь можно было бы жить. Ждем до июня, когда пройдет два года и не нужно будет возвращать подъемные, а потом уедем».
Но в ФМС уверены, что сумели повысить привлекательность Дальнего Востока.
«В 2007 году Дальний Восток и Сибирь выбирали 2% переселенцев. К концу 2012-го — уже 10%. Межведомственная комиссия по реализации программы рекомендовала руководителям субъектов строить дешевое жилье для переселенцев, которое они могли бы по приезду взять в кредит, и создавать жилищно-строительные кооперативы. Но нельзя, конечно, при этом забывать про интересы местного населения. Такой подход сделает регионы более привлекательными для соотечественников»,- говорит начальник управления по организации работы с соотечественниками ФМС России Яковлев. С 2014 года подъемные на Дальнем Востоке и в Забайкальском крае будут увеличены: 240 тыс. участнику программы и по 120 тыс. членам его семьи (в остальных регионах только 20 тыс. и 10 тыс.). И это не все изменения в программе — власти хотят увеличить количество приезжающих соотечественников до 100 тыс. человек в год. Гражданство теперь сможет получить студент-соотечественник, поступивший в региональный российский вуз, или предприниматель, если опишет, чем конкретно он хотел бы заниматься в России. Переселенцам не нужно будет приглашение от работодателей, в анкетах они получат возможность написать, что готовы устроиться сами. Возможно, это изменит и отношение к программе самих соотечественников. Многие, получив приглашение от завода, больницы, школы считают, что власти позвали их на работу сами, и удивляются, когда не получают достойной зарплаты или жилья. Но в местных службах занятости говорят, что все равно будут обращать внимание на профессию соотечественника, чтобы он не стал «для региона обузой».
Как правило, об отъезде обратно или переезде в Москву и Санкт-Петербург не думают переселенцы, устроившиеся на работу сами, а не через агентства занятости. Людмила Белан с мужем встали на ноги, когда ушли с завода в Уссурийске и переехали в Находку. Сейчас украинка — директор туристического магазина.
В Калуге семья инженеров изначально ехала на работу в фирму друзей и проектирует в городе торговые центры.
Семья киргизки Джайнакуль Баялиевой — муж, сын с женой и внучкой — купили в Находке в ипотеку двухкомнатную квартиру и сделали ремонт. По соседству в «однушке» живет дочь с сыном.
«Мы не знали даже, где эта Находка. Муж работал водителем автобуса, а здесь была для него вакансия — собрали чемоданы и приехали. Повезло, что его работодатель дал общежитие»,- рассказывает Баялиева. Ей же предложили работать бухгалтером в центре занятости за семь тысяч. Она отказалась и устроилась в лавку к китайцам на рынке продавцом одежды:
«Покрутилась-повертелась, я человек с образованием — чем мы хуже китайцев? Взяла кредит и за 600 тыс. рублей выкупила у них точку, оформила ИП, сделала загранпаспорт, сама стала ездить в Китай за товаром». Сейчас у семьи на рынке три точки, каждая приносит по 60-70 тыс. рублей в месяц. Баялиева с мужем ждут в кафе новые друзья, на обед у них киргизский плов и рыба с каракатицей, в находкинской газете фотографию ее семьи печатают рядом с фотографией Жерара Депардье: они получили гражданство почти одновременно. Баялиева показывает мне ближайший от дома пляж. Стоя на берегу Японского моря, она рассказывает московской журналистке, что дети в саду ее старшего внука не видели киргизов:
«Спросили его: «Ты что, китаец?» А он пришел домой и плачет: «Я же русский!»
Знаете, в Находке спокойно, здесь нет никаких притеснений, к нам относятся хорошо. Здесь я себя чувствую как дома, как при Советском Союзе».
Источник – Коммерсант
