Весь культурный мир сегодня отмечает 110-летие со дня рождения Игоря Витальевича Савицкого, основателя Музея искусств в Нукусе.
Уже при жизни Савицкого звали «среднеазиатским Третьяковым». И по праву..
Игорь Витальевич окончил в Москве художественное училище, институт им. Сурикова (1941–1946). В годы войны эвакуировался в Самарканд, где Савицкий впервые погрузился в культуру Центральной Азии. Общение с эвакуированными мастерами – Робертом Фальком, Николаем Ульяновым – сформировало его художественный вкус.
В 1950 году И.В. Савицкий присоединился к Хорезмской археолого-этнографической экспедиции под руководством Сергея Толстова. Работая штатным художником, он зарисовывал находки, изучал культуру каракалпаков, собирал предметы быта и украшения. Каракалпакия покорила его: «Кто бы здесь ни жил… а художники здесь жили гениальные», – говорил он.
В 1956 году Игорь Витальевич окончательно переехал в Нукус, оставив московскую квартиру. Археолог Земская М. в книге «Время в песках», вспоминая о работе в экспедиции, пишет:
«…Сутуловатый узкоплечий Савицкий то и дело выскакивал из комнатушки, торопливо семенил по коридорам, поддерживал руками, животом и подбородком свертки и жалобно вздыхал: места не хватало. Он ползал на четвереньках, по-птичьи наклоняя голову то влево, то вправо, вскакивал, метался из стороны и сторону; припадая на колени, нежно касался кончиками пальцев разноцветных ворсинок. Он что-то бормотал, захлебываясь от восторга, не то молился, не то смеялся, не то плакал и вдруг замирал, беспомощно опуская руки — растерянный и потрясенный, – перед чудом открывшейся красоты».
Постепенно коллекция, собранная И. В. Савицким, систематизируется; результатом ее изучения становится монография «Резьба каракалпаков по дереву», где он подробно анализирует орнамент, используемый для резьбы, ее технические приемы.
При поддержке академика Марата Нурмухамедова в 1966 году Савицкий основал Музей искусств Каракалпакской АССР. Он поставил целью спасти работы художников-авангардистов, преследуемых в СССР.
И. Савицкий объезжал страну, выкупая картины у наследников опальных мастеров, часто тратя личные средства. Он спас более 50 тысяч произведений, включая работы Роберта Фалька, Любови Поповой, Василия Лысенко, Александра Волкова. Коллекция также включила археологические артефакты, предметы каракалпакского прикладного искусства и его собственные пейзажи.
В музее выставлены картины художников Фаима Мадгазина, Кыдырбая Саипова, Рафаэля Матевосяна – летописцев Арала, на их картинах он еще живой и настоящий, каким его уже никогда больше не увидят несколько поколений. Любил его писать и сам Игорь Витальевич, для которого каждая поездка к морю была, по словам его коллег, удивительным приключением.
Музей получил мировое признание и популярность благодаря этой уникальной коллекции Интересна судьба работы мастера Г. Никитина «Портрет Алишера Навои». После смерти художника она была буквально на грани исчезновения. Савицкий выпросил ее у вдовы художника и отдал на реставрацию московским реставраторам. Большую ценность для музея представляет коллекция произведений самого И. В. Савицкого.
Деятельность И.В. Савицкого сталкивалась с сопротивлением властей. Его называли «странным старьевщиком». Чтобы спасти работы, Игорь Витальевич шел на хитрости: например, скрывал имена репрессированных авторов. Несмотря на нехватку финансирования и бюрократические препоны, он продолжал пополнять коллекцию, следуя девизу: «Все для музея, ничего для себя».
О немалых препятствиях на пути создания художественной коллекции рассказывает художник А. А. Волков:
«В республике все люди с влиянием знали друг друга. Это не значит, что все подряд поддерживали деятельность Савицкого, у него были и влиятельные противники. В то время для многих Савицкий – странный человек, то ли археолог, то ли художник, то ли собиратель старых, никому не нужных и не имеющих товарного вида ковров, скромно одетый, развивающий активную деятельность по сбору работ художников, не являющихся авторитетными фигурами ни в Союзе художников, ни в Нукусском отделении Художественного фонда».
Он рисковал, скрывая имена авторов: работы Михаила Шемякина значились как «неизвестного художника». «Бык» Василия Лысенко, отсидевшего в Гулаге, ставший символом музея, критики называли «антисоветским», но Савицкий защищал его как «антифашистский».
Искусствовед А. Чудецкая в статье «Искусство савицкое» (журнал «Панорама искусств» 2018 г., № 2) пишет:
«…И. В. Савицкий осваивал пласты искусства один за другим, как пчела, которая собирает мед со всего пространства цветения. Он летал из города в город: упорно идя по следу, открывал, перехватывал, увозил. Какой динамизм нужен для такого размаха и сколько душевных сил. Его вели восторг, удивление, бескорыстная страсть к искусству. Постоянное ощущение счастья от каждого открытия. И неизбывная боль от невозможности спасти все. Остановить Игоря Витальевича не могли землетрясения, разливы Аму-Дарьи, трудности быта, бюрократические препоны, змеи и ящерицы, болезни и травмы. Более 25 лет пустыня, барханы, музей были его единственным домом…».
Друг И.В. Савицкого, академик М. К. Нурмухамедов, содействовавший появлению музея, вспоминает:
«Собирая образцы прикладного искусства, картины и т. п., он не всегда сводит концы с концами, ему всегда не хватает денег, причем он всегда добавляет и свои личные деньги. Часто приобретает… в долг, не зная о том, даст ли ему деньги правительство, Академия наук, Министерство культуры.
Реставрация музейных предметов, которой собственноручно занимался И. В. Савицкий, сыграла роковую роль в его жизни. Он лично реставрировал экспонаты, используя токсичные химикаты. Неосторожное обращение с парами формалина послужило причиной болезни легких. Его руками были отмыты и очищены десятки ковровых изделий и вышивок, склеены сотни древних керамических сосудов, насколько ему позволяли знания и возможности, он работал и над сохранением произведений на бумаге, графических листов и холстов. Пары формалина разрушили его легкие, став причиной смерти в 1984 году.
«Он сгорел, спасая красоту», – писали современники.
Э. Жолдасов в дневнике «Мечты о прошлом» вспоминает: «В начале сентября 1984 г., когда я был на этюдах у крепости Джампык, вдруг узрел, как к крепости едва брел, почти полз Савицкий, как бы в рубище дервиша – на пыльной голове мокрый от пота платок, ноги обернуты пыльными тряпками, которые поверх обвязаны обрывками веревок. Он, и без того едва живой от своей болезни, прошел от шоссе, где его оставила попутная машина, несколько километров по раскаленной пустыне. Он знал, что смертельно болен, но пришел проститься с местами своей молодости, как с собой самим. Савицкий устало сидел у подножья крепости и как в последний раз любовался разливом реки, в которую ветер ронял облачка тополиного пуха, всматривался в дальние горы и в скромные современные могилки на небольшом мусульманском кладбище у подножья древней крепости».
После смерти И.В. Савицкого музей возглавила его ученица Мариника Бабаназарова, дочь академика Нурмухамедова М.
Ученики установили на его могиле памятник – мальчик, играющий на свирели, выполненный ташкентским скульптором Д. Рузыбаевым. Надпись на надгробье гласит: «Всё тленно, не меркнут только звезды. Гениальному Спасителю красоты от благодарных потомков
В. Костецкий
