Ташкент 1919: бойня на Крещение

Краевед Борис Голендер рассказывает историю Осиповского мятежа 1919 года в Ташкенте.

Многие ташкентцы даже не подозревают, что на бывшей улице Конвойной стоял 2-ой Сибирский запасной полк. Здесь и родилось движение, которое возглавил военный министр коммунистического правительства Туркестана Константин Павлович Осипов. Младший офицер, который имел заслуги в подавлении антибольшевистских движений в Ферганской долине.

Ему доверяли. И именно он возглавил движение, которое потом назвали белогвардейским мятежом или левоэсеровским, что не соответствует действительности.

Осипов выступал за демократическую Россию, за создание в Туркестанской республике правительства без большевиков, за Советы без большевиков. Это было главное его требование. И это повлекло ужасные, трагические события, которые связали на несколько дней Ташкент, произошли, между прочим, и уличные бои, и противостояние очень жестокое.

Это все было в очень холодное время. В ночь с 18 на 19 января вот здесь, во 2-м полку, штаб восставших начал свои контрреволюционные действия. Они пригласили правительство Туркестана приехать сюда будто бы для совещания, и некоторые из руководителей тогдашнего Туркестана (теперь их называют 14 туркестанских комиссаров), но не все они, только часть их, на автомобиле приехали вот сюда, в этот самый 2-й полк, и были арестованы.

А в дальнейшем отсюда происходило руководство восстанием, потому что город разделился на две части. Одна часть поддержала коммунистическую, большевистскую власть, а другая поддержала новоявленных диктаторов, как их тогда называли. Потом, в дальнейшем Осипова назовут туркестанским Бонапартом. Но он, наверное, таким не был, он был еще совсем молодой человек ( 23 года), необстрелянный, он не участвовал в Первой мировой войне, хотя окончил ускоренные курсы.

Учился он в ташкентском кадетском корпусе, и, между прочим, вместе с будущим руководителем Туркестана Всеволодом Вотинцевым. Они были однокашники. Возможно, между ними и действительно происходили какие-то трения, о которых мы, к сожалению, сегодня уже ничего не узнаем.

И вот во время этих событий, когда город разделился, весь вопрос заключался в том, на чьей стороне будет военная сила. И военная сила тоже разделилась. Какие-то части поддержали восставших, какие-то перешли в Рабочую крепость, то есть в район нынешнего железнодорожного вокзала, которая была окружена артиллерией. И второй такой частью, которая поддержала бывшую в то время большевистскую власть, была Ташкентская военная крепость, командир которой, будущий крупный советский военачальник, а тогда офицер Первой мировой войны, Иван Белов не согласился на предложение восставших участвовать в правительстве, принимать военную власть и так далее, и ощетинился тоже своими военными силами.

Вот и получилось, что северная часть Ташкента, где жили люди интеллигентные, они традиционно старались быть сторонниками демократии, а рабочая часть, южная, юго-восточная, она оказалась на стороне большевиков. И началось противодействие. Это противодействие продолжалось несколько дней с переменным успехом в уличных боях. Вот это и есть январские события 1919 года.

Еще раз я повторю, что на этой тихой улице, – потом, в советское время, она носила имя Германа Титова, соединяет улицу Тараса Григорьевича Шевченко с центральной частью, с районом Проспекта Космонавтов, то есть в самом центре нашего города, получается как раз между вокзалом и крепостью, – происходили эти кровавые события. Стрельба началась еще вечером 18 января, и в этой стрельбе погиб Червяков, один из членов правительства. И так далее, и так далее. Разворачивалась кровавая драма. Одна часть Туркестана поддержала Осипова, другая не поддержала. Запросили Центр, запросили помощь, и эту помощь нужно было как-то сюда доставить.

Было очень холодно, и долго ходили в то время еще железнодорожные составы. Очень плохо было организовано железнодорожное сообщение, потому что существовала так называемая оренбургская пробка, то есть с Центром эта часть в то время Российской Федерации не могла быть соединена из-за фронтов. То же самое происходило и за Каспием, потому что за Каспием тоже шла война. На территории нынешней Туркменской республики находились в том числе и английские оккупационные части, сипаи, как их называли. Армия большевиков была не всегда надежна, не доверяли Колузаеву, который командовал вот этим закаспийским отрядом большевистским, защищавшим с юга эту часть Туркестанской республики. Был еще и Семиреченский фронт.

Направление в сторону нынешнего города Алма-Аты тоже было несвободным. В горах стояли противники советской власти. Баястан-курбаши буквально в Чимганских горах, недалеко отсюда, контролировал положение. Во всяком случае, очень тревожное было время. Кроме того, ничего не хватало: не только еды, но еще и боеприпасов. Поэтому на чьей стороне были воинские части, хоть чуть-чуть снабженные каким-то вооружением, было чрезвычайно важно. А тут, конечно, выступили сразу кадеты, школа прапорщиков быстрого реагирования оказалась, интеллигенция, которая тоже взяла в руки оружие. И в этих условиях было непонятно, на чьей стороне будет старый город. Его тоже распропагандировали, но из этого получились не очень большие результаты, потому что воинских сил в старом городе было немного. Старогородская партийная дружина составляла несколько сотен человек. Это, естественно, породило такое примерно равное противостояние. По оценкам современников, где-то 50 на 50 военные силы в Ташкенте тогда столкнулись между собой.

Ход восстания был извилистым и очень сложным. Первоначально Осипов составил временное правительство, в которое включил представителей левых эсеров. Даже начальник города Ян Цируль тоже оказался в составе этого гипотетического будущего правительства Туркестана. Но не все согласились.

Осипов проводил переговоры с крепостью, надеясь на то, что арсенал крепости и весь личный состав перейдет на его сторону, но это у него не получилось. Командующий крепостью Белов категорически отказался участвовать в авантюре и пытался навести мосты с Рабочей крепостью. Это трудно было сделать, потому что пришлось бы посылать лазутчиков через занятые кварталы, как говорили большевики, белогвардейцами.

А после таких долгих переговоров, которые продолжались почти весь первый день, то есть 19-го, это было Крещение, 19 января 1919 года, после этого начались военные действия. Собрались с силами и те, и другие, и из Рабочей крепости верные коммунистическому правительству Туркестана, которого фактически уже в это время не было, получилось тоже, какой-то чрезвычайный комитет надо было собирать в мастерских, эти люди начали военные действия против осиповцев.

Они шли тремя колоннами. Центральная колонна шла по тому месту, которое сегодня называется Проспект Космонавтов. А тогда это Старо-Госпитальная улица, в советское время названная улицей Михаила Кафанова. Но тут очень трудно было пробиваться, потому что защищал это направление именно 2-й Сибирский запасной полк, где штаб восстания находился. И тут было трудно пробиться и к крепости, и к центру.

Собственно, Белый дом принадлежал осиповцам и вся северная часть города тоже. Ну, и два фланга. Левый — через нынешнее застроенное соцгородком, а тогда это называлось Заводские конюшни, через это направление.

И другое направление — через нынешний кадетский корпус, это теперь здание старого ТашМИ. Тут на крыше построенного костела юнкера поставили наблюдателей для того, чтобы вести артиллерийский огонь по позициям защитников коммунистического правительства Туркестана.

И вот эта перестрелка продолжалась несколько дней, но силы Рабочей крепости возобладали. И Осипов с остатками своих сторонников оказался в том месте, где мы сейчас находимся.

Это ташкентский сквер, сзади мы видим прекрасное здание, построенное в 1895 Вильгельмом Гейнцельманом, это ташкентское отделение Императорского государственного банка, где, кстати говоря, хранился золотой запас Туркестанской республики.

И перед Константином Павловичем Осиповым возникли дилемма — куда ему отступать. У него был грузовик, орудия, конница, почти 250 человек. Двигаться они могли только в двух направлениях: либо по Чимкентскому тракту, теперь это проспект Амира Тимура, и потом в сторону Чимкента, обогнув по Семиреченскому тракту Казыкурт, горы, можно было попасть в сторону Семиреченского фронта, где, конечно, были сторонники у Константина Осипова; другое направление – это улица Пушкинская, нынешний Проспект Мустакиллик.

Эта улица Пушкинская ведет к Троицким лагерям, ныне город Чирчик. Там находились верные большевистскому правительству войска. И пробиться в горы дальше было сложно.

Поэтому Осипов выбрал направление на Чимкент. Он не знал, что в Чимкенте его ожидала уже заградительная часть, которая двигалась из нынешнего Южного Казахстана. Там фронт дальше находился, Восточный фронт, там были верные тоже коммунистическому правительству Туркестана войска. Таким образом, перед ним встал вопрос, что с собой брать. И он решил взять золотой запас Туркестана. Вот в этом банке, дав расписку управляющему, что он эти деньги забирает для передачи, как он сказал, законному правительству России, он имел в виду либо Колчака, либо правительства Фунтикова, которое находилось в Закаспийском крае, и конфисковал все, что было в драгметалле, — 5 миллионов рублей российскими золотыми червонцами.

И это был очень тяжелый груз. Его просто так не унесешь, не увезешь. Но у него был грузовик. Отступая, они этот золотой запас забрали. Это отдельная история, которую прекрасно изложил сын ташкентского великого князя Александр Николаевич Искандер, ротмистр гвардии, который был в составе этого отряда. И он на основе своих собственных впечатлений рассказал о том, как по пятам за Осиповым двигались представителей Рабочей крепости, отряд, посланный вдогонку, как выбывали из строя отдельные представители. Соответственно, каждый из них нес частичку золотого запаса. И вот эта золотая цепочка отмечала дорогу отступающего Константина Павловича Осипова и его сторонников.

Он не смог пробиться к Чимкенту, потому что ему дорогу преградили в районе селения Шарап-Ханы, это уже Южный Казахстан получается, за Черняевкой. Ему ничего не оставалось, как двинуться в горы. И через не очень высокий перевал Кырк-Кыз он оказался в районе нынешнего Хумсана, где находится дом отдыха «Кристалл». Ташкентцы хорошо знают это место. Потом, поскольку его преследовали все время, этот отряд, уменьшаясь количественно, двигался по ущелью Чаткала к перевалу, потому что ему можно было перейти горы в этом месте, Александровский перевал так называемый, но он недоступен в зимнее время.

А я хотел бы подчеркнуть, что в том январе было очень холодно. Естественно, большевики считали, что Осипов с отрядом не сумеет перейти горы и перейти в Фергану, где его ожидал Мадамин-бек, между прочим, с которым была налажена связь. Но остаткам этого отряда в количестве около 70 человек удалось, естественно, со своим грузом, который был на них, перебраться через перевал в самое сложное зимнее время. То есть это был февраль — начало марта 1919 года.

В том числе и глава восстания Константин Осипов оказался в окружении Мадамин-бека. Потом он сражался на его стороне в Ферганской долине, а потом перешел во владение бухарского эмира Сеид Алим-хана, который помог некоторым участникам этого отряда покинуть Советскую Россию через иранскую границу.

Все это описал, между прочим, и Фредерик Маршман Бейли в своей книге «Миссия в Ташкент». Он был хорошо знаком с этими событиями, и многие из них видел своими глазами. Он же и рассказывает о красном терроре, который унес 4 тысячи невинных людей. Этот красный террор в отместку за восстание развязали большевики после того, как восстание удалось ликвидировать.

А Александр Николаевич Искандер, будучи уже в Париже (ему удалось спастись из всех этих историй), это младший сын Николая Константиновича, великого князя, который жил 30 с лишним лет в Ташкенте, здесь он и умер уже при большевиках. Это был единственный член семьи Романовых, которого большевики не преследовали. А сын, будучи в Париже, написал воспоминания, мемуары, которые называются «Небесный поход», где подробно, буквально по числам рассказано очевидцем об этих же самых событиях.

Это произведение было недоступно в советское время ни в Ташкенте, ни в центре государства. Но теперь, когда мы можем прочитать «Небесный поход», мы начинаем лучше понимать то время.

И вот можно себе представить, это было уже 21 января 1919 года, когда по периметру сквера горели костры; когда все это было в глубоких снегах; когда ледяная дорога, ведущая в Чимкент, простиралась как раз вдоль проспекта Амира Тимура, мимо еще не существовавшего тогда Алайского рынка, мимо тюремного замка, который тоже был раскрыт, потому что тюрьма была освобождена, некоторые из заключенных дополнили ряды восставших, вот я себе представляю это время. Именно об этом мне и хотелось когда-либо написать…

И я задумал при изучении всех этих событий такое документально-литературное произведение, нужное ташкентцам, потому что масса литературы существует об этом периоде, но значительная часть ее погибла в спецхранах, потому что авторы были все репрессированы перед Второй мировой войной, и, естественно, эти книги почти не дошли до читателя. А то, что печаталось за рубежом, к нам тоже не попадало.

В конечном итоге возникла такая легендарная версия событий, которая мало соответствовала действительности.

Трагедия январского восстания 1919 года завершилась здесь — в старинном ташкентском парке, который носил до революции имя Александровского. Здесь после событий октябрьского переворота были похоронены жертвы уличных боев в Ташкенте. Было их очень много. И вот в это же место в конце января 1919 года ташкентцы принесли всех тех, кто погиб в ташкентских боях уже в 1919 году. Их было 35 человек. Но мы помним только 14, потому что когда-то в Ташкенте напротив нашего Северного вокзала было решено поставить памятник погибшим руководителям Туркестана в этих событиях. А их было 14, точнее 15, но 15-й, в список, увы, не попал.

Эти 14 туркестанских комиссаров были вроде бы как хорошо известны, тем не менее существует, например, почтовая открытка, изданная в Москве уже в 80-е годы, где почему-то написано «памятник 14 туркменским комиссарам». То есть память о них постепенно стала стираться у людей. Наверное, это плохо. И вот уже в конце советского периода, будучи в Ялте, я задумал написать историю Осиповского мятежа.

Я должен сказать, что многие люди об этом писали. Достаточно вспомнить Дмитрия Фурманова. Дмитрий Фурманов свое первое произведение назвал «Мятеж», и оно, вообще говоря, вызвано его знакомством с событиями этого мятежа 1919 года. Уже через 20 лет в нашем журнале «Звезда Востока» (он тогда назывался «Литература и искусство Узбекистана») поэт второго плана Иванов создал и напечатал поэму «Мятеж», посвященную 20-летию этих январских событий.

На месте захоронения комиссаров был уже в конце 20-х годов воздвигнут первый памятник «Жертвы январских событий 1919 года. Он простой был. Но в дальнейшем его неоднократно переделывали и создавали здесь то один вид мемориала, то другой. В конечном итоге уже в наше время произведена была эксгумация, перезахоронение останков деятелей 20 века революционных, и поставлен здесь памятник поэтессе Зульфие. Теперь по решению правительства наши поэты и писатели должны находиться на Аллее поэтов в виде скульптур. И этот памятник перенесен отсюда. Таким образом, мемориал вообще отсюда исчез. Но в памяти людей это все остается.

И вот тогда, когда я задумал написать эту повесть, я назвал ее «Три дня в морозном январе», потому что именно столько дней продолжалось восстание. Ташкентцы опять оказались впереди всех остальных деятелей 20 века. Вот здесь, в этом сквере, 12 сентября 1917 года был избран Ташкентский совет. И многие участники этих выборов здесь в шеститысячной толпе потом участвовали и в следующих революционных преобразованиях 1919 года.

Ташкентский совет был коалиционным, тут не только большевики участвовали. Прежде всего эсеры. А вот в событиях 1919 года левые эсеры оказались на стороне большевиков. А Осипов выступал, вообще говоря, за демократическое правительство, за Советы без коммунистов. Это все отразилось на Ташкенте, на народе, потому что после этих кровавых событий уличных боев большевики объявили красный террор. И вот очень здорово об этом написал участник тоже этих событий — английский дипломат и офицер Фредерик Маршман Бейли — в своей знаменитой книге «Миссия в Ташкент». Она была издана в Лондоне в 1948 году.

Единственный ее экземпляр в Ташкенте был недоступен, поэтому мне приходилось все в своей повести «Три дня в морозном январе» основывать на устных воспоминаниях, в том числе и моего родного деда, который был одним из активных участников вот этих январских событий как руководитель чрезвычайной тройки по борьбе с контрреволюцией. Благодаря его воспоминаниям удалось восстановить реальный ход событий, потому что потом он очень сильно искажался, превратили его в левоэсеровский мятеж, потом в белогвардейский мятеж, а в результате мы потеряли реальность. Но эта реальность все равно существует.

И уже тогда, еще в 1989 году, это было уже 70 лет со дня попытки Константина Осипова изменить историю Туркестана, эта повесть вышла в нашем журнале литературном «Звезда Востока».

А вот совсем недавно мне удалось напечатать ее в сборнике своих повестей, который называется «Ташкентские были». Но потом, когда я стал сравнивать доступные теперь воспоминания Бейли, потому что Российская Федерация опубликовала в переводе его книжку, где все точки над i поставлены и даже приведен его официальный рапорт о том, что он видел в Ташкенте того времени, оказалось, что все эти устные рассказы ташкентцев, на которых я основывался, пытаясь восстановить реальный ход событий, они оказались почти идентичными. И это удивительно.

Ну и в конечном итоге этот сквер теперь совсем пустой, ждет следующего изменения событий нашего, теперь уже 21 века. Потому что память ташкентцев и здесь тоже живет, потому что здесь когда-то горел Вечный огонь, здесь стояли скульптурные памятники выдающимся деятелям нашего города и нашей страны. Здесь был похоронен поэт Хамид Алимджан, Юлдаш Ахунбабаев, глава Верховного Совета Узбекистана самого первого созыва. И это все в какой-то степени должно быть известно и современникам, потому что память стирается, исчезает, и хотелось бы, чтобы мы лучше и больше знали об этом времени. К сожалению, современность пока нам не дает возможности оценить все эти события по достоинству.

А ведь из них и родился тот Ташкент, в котором мы сегодня живем.