Ташкент-родина Советской власти

Советская власть впервые была установлена не в Петрограде, но в Ташкенте. И произошло это в сентябре 1917 года.

А началось все с заседания Ташкентского горсовета солдатских депутатов, где тон задавали сосланные царем революционеры. Тогда был снят с должности и отправлен под конвоем в Петроград командующий войсками Туркестанского округа генерал Куропаткин.

Уже через неделю, 7 апреля 1917 года, в Доме Свободы на углу Садовой и Гоголевской улиц открылся Туркестанский краевой съезд Советов. Вслед за ним черезх пару дней в бывшем доме Генерал-губернатора на Соборной площади забурлил съезд Исполнительных комитетов края, где объявился представитель Временного правительства кадет Николай Щепкин, который сражался под командованием самого Скобелева в Болгарии,  был награжден Георгиевским крестом.  На последующем мусульманском съезде на первый план вышел Мустафа Чокаев. Но самым важным был все-таки съезд Советов.

Председателем президиума здесь был избран эсер из Ферганы Вадим Чайкин,  его заместителями также эсер из Ашхабада граф Алексей Доррер.

Среди прочего была принята резолюция о немедленной отправке на фронт жандармов и полицейских, причем с разжалованием офицеров и унтер-офицеров, а также об аресте сотрудников охранки. Никто тогда еще не догадывался, что вскоре появятся ЧК, ГПУ, НКВД и ГУЛАГ.

Главным, однако, на съезде был вопрос о голоде, который уже бушевал по всему краю после развала прежних систем поставок продовольствия.

По структуре Советы были разделены на местные, областные и краевые. Что, в приниципе, сохранилось и сегодня. Как и 8-ми часовой рабочий день. Вся земля с богатствами недр, лесами и водоемами объявлялась народной собственностью государства. С тех пор ничего не изменилось. Мусульманам пожелали создать народные суды и постановили не привлекать их на военную службу и на тыловые работы. Шла, напомним, Первая мировая война.

Советы в ту пору поддерживали Временное правительство. Но 11 сентября Ташкентский Совет взбунтовался, воспользовавшись недовольством общества после провала мятежа генерала Корнилова в Петрограде.

Вот как  описывают те события большевисткие историки:

«11 сентября большевики Ташкента на совещании краевых демократических организаций внесли предложение объявить совещание революционным комитетом, к которому должна перейти вся полнота власти. Предложение большевиков было отклонено 11 голосами против 6. За предложение большевиков голосовали представители железнодорожников и почтово- телеграфного союза и член ВЦИК СР и СД рабочий-большевик А. Першин.

Большевики в виде протеста покинули собрание. Они ушли на заседание исполкома Ташкентского совета, на котором присутствовало много рабочих, как русских, так и из коренного населения, а также солдат. Большевики на заседании исполкома внесли только что провалившуюся на совещании краевых демократических организаций резолюцию об организации ревкома. Правые эсеры прапорщик Б. Перший — председатель Ташкентского совета рабочих и солдатских депутатов — и прапорщик Терлецкий — товарищ председателя совета — подали письменное заявление о сложении полномочий и вместе с остальными правыми эсерами, присутствовавшими на собрании, покинули последнее. После их ухода исполком Ташкентского совета принял резолюцию большевиков о передаче власти советам, создании ревкома» и об устройстве общегородской демонстрации.

Сбежавшие с собрания эсеры Б. Перший (не смешивать с рабочим-большевиком А. Першиным) и Терлецкий отправились к командующему войсками генералу Черкесу и сообщили ему о принятой исполкомом резолюции.

Туркестанский комитет Временного правительства в страхе перед возможностью революционного выступления масс запретил митинги. Но 12 сентября он прошел в бывшем Александровском парке (Кофанова) состоялся многотысячный митинг. На митинг прямо с работы явились железнодорожники, солдаты 1 и 2-го запасных сибирских полков, много узбеков из старого города.

«Поразительную, потрясающую по своей силе и мощности картину представлял этот митинг в Александровском парке. Собралось не меньше десяти тысяч — человек. Стоя на трибуне и глядя на собравшихся, мы чувствовали, что именно на нас, на большевиках, лежит теперь ответственность за дальнейший ход революции, что рабочие доверяют нам и требуют от нас решительных действий, что вся эта огромная масса готова к борьбе за рабочую власть, нужно только эту массу организовать и сплотить» .

Лозунги большевиков «Вся власть Советам!», «Долой империалистическую войну!», «Фабрики и заводы рабочим!», «Земля крестьянам!» были близки собравшимся. Выступавших большевиков Шумилова, А. Першина и других встретили с восторгом.

На митинге выступали и правые эсеры и анархисты, во их встречали враждебно, некоторых даже стаскивали о трибуны.

На митинге был поднят вопрос о власти. На голосование были поставлены три резолюции: большевиков, «левых» эсеров и анархистов. С огромным подъемом была принята резолюция большевиков. В ней были узаконены 1) немедленная реквизиция находящихся у капиталистов предметов и продуктов первой необходимости. 2) осуществление полного контроля над производством и распределением продуктов; 3)  национализация банков и предприятий, имеющих государственное значение; 4) немедленный переход всех земель без выкупа в руки трудового крестьянства.

И прочие «радости жизни», которые обернулись затем гражданской войной, разрушением государства, массовым голодом, коллективизацией…

Во временный революционный комитет было избрано тут же, на митинге, 14 человек: 5 большевиков, 2 меньшевика, 5 эсеров и 2 анархиста.

В тот же день ревком избрал президиум и  приступил к работе. Ленин тогда еще прятался в шалаше в Разливе от сыщиков Временного правительства, которые завели на него уголовное дело за измену Родине.

Правда, все «деятели» были арестованы уже через час юнкерами и казаками. Команду отдал  командующий войсками Черкес. Вместе с ними пришел прокурор окружного суда Барановский.

Несмотря на требования рабочих и солдат, Черкес отказался освободить арестованных, ссылаясь на «величайшую опасность, грозящую Ташкенту от самочинных действий арестованных» . Возмущение собравшихся было так велико, что в Черкеса после его отказа освободить членов ревкома полетели камни и табуретки. Черкес, раненый, обнажив шашку, убежал.

Солдаты сибирских полков сбили замки у оружейного склада и разобрали винтовки. Под угрозой разгрома тюрьмы член Туркестанскогно комитета Шендриков и прокурор Барановский дали согласие на освобождение членов ревкома. Ордер на освобождение подписали Гросман и Беликов. В 2 часа ночи члены ревкома были привезены из тюрьмы в «Дом свободы». Это и была советская власть.

13 сентября была разоружена школа прапорщиков, арестованы начальник военных сообщений полковник Михайлов, начальник школы прапорщиков полковник Савицкий, командир роты прапорщиков капитан Фролов, комендант города полковник Атаев (председатель ташкентской организации «Дашнакцутюн»); на почту и телеграф был послан представитель ревкома; захвачены были типографии штаба округа и «Нашей газеты»; установлен караул по городу.

Против «революционеров» выступил даже Краевой совет, но был послан ташкентским ревкомо куда подальше.  Его руководители 14 сентября бежали в Скобелев (ныне Фергана). Чайкин отправил телеграмму в Питер: «Сегодня ночью Ташкентским советом совершен военный переворот. Образован временный революционный комитет… ВЦИК, оценивая события, должен учесть чрезвычайно тяжелое продовольственное положение края, а также крайне слабую связанность советов с толщей туземного населения» Чайкин и лидер буржуазных националистов Чокаев в телеграммах Керенскому требовали присылки войск для расправы с ревкомом. И тот мгновенно отреагировал.

В ночь на 16 сентября он прислал в Ташкент телеграмму: «Преступная попытка Ташкентского совета расшатать на далекой окраине власть республиканского правительства является явно контрреволюционной и будет признана мятежом со всеми последствиями такого признания. Захватчики власти, которые в двадцать четыре часа не подчинятся представителям Временного правительства, понесут наказание по всей строгости закона».

Вечером 16 сентября сторонники Временного правительства начали вооружаться. Юнкера школы прапорщиков, устранив охрану артиллерийского склада, взломали пакгаузы с винтовками и разобрали его. Черкес и другие арестованные ревкомом лица были освобождены.

Утром 17 сентября Турккомитет получил короткую, но многозначительную телеграмму от министра внутренних дел, почт и телеграфов  Никитина: «Посылается военная экспедиция, держитесь стойко» .

В ответ «революционеры» силой доставили главу Турккомитета Наливкина  в Дом свободы на переговоры и объявили его арестованным. Но в два часа ночи его отпустили.

В Петрограде 18 сентября состоялось заседание «Совета пяти» под председательством Керенского, которое было целиком посвящено обсуждению «беспорядков» в Туркестанском крае. Керенский сообщил, что 17 сентября он вел по телеграфу переговоры  с командующим Казанским военным округом генералом  Павлом Коровиченко, посланным в Ташкент во главе карательной экспедиции.

На заседании была прочитана телеграмма председателя краевого исполнительного комитета и члена местного комитета почтово-телеграфной организации, адресованная Центральному почтово- телеграфному комитету: «В Ташкенте надвигаются большие беспорядки. Вся власть захвачена шайкой темных личностей, выступавших на митинге. Части двух полков перешли на сторону контрреволюции. Положение ужасное: полное неподчинение Временному правительству…»

В это время Шендриков по проямому проводу с Коровниченко передал ему сведения о силах Временного правительства. В Ташкенте насчитывалось 400 прапорщиков, вооруженных пулеметами и ручными бомбами, 300 юнкеров, также вооруженных, ударный батальон в 250 человек, казачий конвой Турккомитета в 58 человек и некоторые мелкие команды.  . Шендриков обрисовал Коровиченко положение в Туркестане так: артиллерии, преданной Временному правительству, не было; железная дорога от Оренбурга до Ташкента требовала особой осторожности; в Перовске неблагополучно; из Казалинска не выпускалась 4-я сотня оренбургского полка.

Участник гражданской войны в Туркестане, бывший рабочий типографии при штабе военного округа, в своих воспоминаниях пишет, что до сентябрьских дней в типографии было 3 — 4 большевика и сочувствующих, большинство рабочих сочувствовало меньшевикам. В сентябрьские дни, до приезда Коровиченко, ячейка большевиков выросла до 20 — 22 человек, а после сентября — до 50 человек. В военных частях, в 1 и 2-м запасных сибирских полках также увеличилось число членов партии и сочувствующих.

В 1-м запасном сибирском полку командир полка был смещен солдатами за то, что не позволил им разобрать патроны в цейхгаузе; вместо него был выбран другой. В 15-й и других ротах 2-го запасного сибирского полка солдаты сменили своих ротных командиров. Занятия в полках не производились, ежедневно происходили митинги.

В знак протеста против карательной экспедиции, мятежники начали забастовку. Первыми бросили работу  в мастерских Среднеазиатской и Ташкентской железных дорог. К ним присоединилсь  профсоюзы рабочих трамвая, электростанции, типографий, предприятий, работающих на оборону, извозчиков, фонарщиков. Ташкент погрузилсяв мрак. Главным требованием рабочих было немедленное отозвание карательной экспедиции.

Наливкин объявил Ташкент на военном положении, запретил демонстрации и митинги,  выслал наряды войск для охраны банков, почты и телеграфа.

Утром 20 сентября прибыла в Ташкент сотня казаков, направлявшихся из Семиречья в Хиву. Вечером прибыла сотня казаков оренбургского полка, которая двигалась в Бухару. Все они были оставлены в Ташкенте Турккомитетом для противодействия мятежникам.

Воспользовавшись поклреплением, сторонники Временного правительства закрыли «Нашу газету»- орган Ташкентского совета,  разгромили «Дом свободы».

24 сентября карательная экспедиция Коровниченко была с восторгом встречена сторонниками Временного правительства на вокзале в  Ташкент. В ее составе были пехота, пулеметные роты, броневая рота и легкая артиллерия.

Коровиченко в донесениях Керенскому писал, что военные части Ташкента не внушают ему доверия, что на артиллерию положиться нельзя, что продовольственная нужда достигла размеров народного бедствия. Не помогают посещения воинских частей военным комиссаром Ивановым и членом ВЦИК меньшевиком Захватаевым. Военные части высказываются против Временного правительства.

27 сентября 1917 г. Коровиченко, донося Керенскому о своих неудачах, сообщил, что он решил сделать последнюю попытку в 1-м запасном сибирском полку: «Выделить из полка наиболее зараженных солдат и офицеров, и если оздоровления не будет, то придется полк расформировать» .

Желая ослабить силы революции, Коровиченко объявил демобилизацию преданных совету частей, но те отказались ехать по домам. Узнав об этом, Коровиченко приказал лишить их пайка.

Он пытался вывести часть войск из Ташкента под предлогом отправки их на фронт, разоружил крепостную роту в Ташкенте. Но мятежники, надо признать, проявили упорство, за ними был озлобленный, измученный голодов и войной народ. Было заключено перемирие, чтобы прекратить забастовку.

Коровиченко был объявлен генеральным комиссаром Временного правительства по управлению Туркестанским краем и назначен командующим войсками Туркестанского Военного Округа. В.  Наливкин ушел в отставку с поста руководителя Туркестанского края, а спустя несколько месяцев застрелился.

В городе установилось двоевластие — с одной стороны Туркестанский комитет Временного правительства, имевший поддержку в лице правительственных войск генерала Коровиченко, с другой — Ташсовет с избранными Исполкомом и Ревкомом, поддерживаемый рабочими города и многочисленными солдатами ташкентского гарнизона.

«Конец сентября, — напишет потом Ленин, — принес нам величайший перелом в истории русской, а, по всей видимости, также и всемирной революции».

Уже в  ноябре 1917 года все было кончено. Советская власть пришла всерьез и надолго.