В Германии скончался выдающийся археолог, специалист по восточной нумизматике, доктор исторических наук, профессор Михаил Николаевич Федоров.
Это чрезвычайно печальное известие. Дело в том, что еще со школьных лет меня с Мишей связывали очень теплые приятельские отношения (мы оба учились в одной и той же ташкентской школе №50, и он сам, учившийся на класс старше меня, в начале пятидесятых годов подошел ко мне и протянул руку для знакомства).
Про Мишу я могу сказать, что вся его жизнь представляла собой очень трудное восхождение с преодолением бесчисленного количества препятствий, и совершить такой подвиг он сумел исключительно благодаря своим талантам и беспрецедентному упорству.
Его папа погиб на фронте во время Великой Отечественной войны, поэтому маме досталась очень тяжелая ноша. Она работала машинисткой в УзТАГе (Телеграфном агентстве УзССР), получала чрезвычайно мизерную зарплату. Жили они вдвоем в малюсенькой комнатке в коммунальной квартире на улице Лермонтова, рядом с Алайским базаром.
После того, как Миша поступил учиться в САГУ (Среднеазиатский государственный университет) на кафедру археологии исторического факультета, жизнь, вроде бы, стала налаживаться.
Неоднократные поездки в Самарканд с целью участия в археологических раскопках на городище Афросиаб под руководством своих учителей, супругов-академиков Галины Анатольевны Пугаченковой и Михаила Евгеньевича Массона, принесли свои плоды. Его способности и немалое рвение были замечены, и он стал любимым учеником у этих замечательных людей. Мало того, в студенческие годы он сумел самостоятельно овладеть фарси и английским языком, а впоследствии он довел эти знания до совершенства.
Впрочем, не все в жизни бывает гладко.
Прежде всего, это проявилось на личном фронте. Его вдруг угораздило влюбиться в девушку, жившую по соседству, примерно в ста метрах от его дома. Они были знакомы давно, но все случилось так, как пелось в одной из очень популярных песен того периода: «… мы жили по соседству, встречались просто так, любовь проснулась в сердце, сама не знаю, как!». Ухаживал он за ней очень недолго. Вскоре они поженились, и стали жить в одной квартире с ее родителями.
Однажды (на тринадцатый день после регистрации брака!) я решил их навестить. Дверь открыл тесть Миши, у которого было очень расстроенное выражение лица. Я спросил его, что случилось? Он ответил, что молодые супруги сильно ссорятся с самого утра. Вдруг дверь комнаты молодоженов резко распахнулась, и оттуда выскочила жена Миши с воплем: «Он зарезался!». Я заскочил в эту комнату и увидел Мишу, лежавшего на полу с совершенно белым лицом. Рядом с ним валялся чустский нож, которым он всегда очень гордился (самые лучшие национальные ножи в Узбекистане изготовлялись умельцами именно в городе Чусте).
Я отбросил ногой этот нож в угол комнаты, так как испугался, что его жена, будучи в состоянии аффекта, может повторить такой поступок. Затем немедленно позвонил в «Скорую помощь».
Машина с врачом, к счастью, приехала невероятно быстро, врач Мишу осмотрел, сказал, что ничего страшного не случилось, так как порез неглубокий. Затем сказал Мише, чтобы он поднялся с пола и самостоятельно спустился со второго этажа вниз. Тот поднялся, с моей помощью спустился вниз и сел в машину.
Я поехал в больницу вместе с ними. Наутро я приехал его навестить, но там мне сказали, что он находится в реанимации при смерти, так как нож пробил насквозь левое легкое, и его с большим трудом удалось спасти во время очень удачно проведенной операции.
В конце концов, все завершилось для него вполне благополучно, но восстановить семейное счастье не удалось. Детей у них не было, и брак был расторгнут по обоюдному согласию.
На этом беды Миши не закончились. Он, казалось бы, обладал удивительной способностью притягивать к себе черные полосы судьбы.
Когда Миша в 1959-м году окончил САГУ, то по распределению получил направление на работу в Институт археологии Академии наук УзССР, в котором, несмотря на блестящие рекомендации со стороны Пугаченковой и Массона, его приняли, насколько я помню, на должность лаборанта с микроскопическим окладом в 550 рублей (после деноминации рубля, состоявшейся в 1961-м году, эта сумма автоматически превратилась в 55 рублей).
Он очень страдал от хронического безденежья, тем более, что вскоре вторично женился. У него родилась дочь, которая впоследствии окончила ТашМИ (Ташкентский медицинский институт) и стала хирургом.
Этот брак тоже распался. Очень может быть, что причиной стала слишком маленькая его зарплата. Материальное положение Миши улучшилось только после того, как он в 1968-м году защитил кандидатскую диссертацию.
Когда его в 1970-м году пригласили на должность старшего преподавателя кафедры археологии и этнографии Киргизского государственного университета в городе Фрунзе, он немедленно согласился, и переехал туда. Именно там Миша сумел развернуться на полную мощность. Стал доцентом, затем — профессором, заведующим кафедрой и, наконец, доктором исторических наук.
Читал лекции по восточной нумизматике, археологии и средневековой истории Средней Азии. Ездил в зарубежные страны по приглашению университетов, где читал аналогичные лекции на английском языке. Женился в третий раз, в результате чего в его семье родился сын. Он написал большое количество научных трудов.
Еще в молодости Миша начал писать художественные произведения на исторические темы. Его почерк можно было смело назвать врачебным, так как написанное его рукой могли разобрать только близкие друзья. Но всех людей, читавших его научные и художественные тексты, всегда восхищала идеальная грамотность, в основе которой была огромная степень начитанности.
Его писательские способности и возможности высоко оценил сам Сергей Петрович Бородин, автор знаменитой эпопеи «Звезды над Самаркандом». Один из написанных Мишей романов, а именно «Гулямы», был издан в виде двухтомника в Польше на польскм языке .
Я с ним встречался всякий раз, когда бывал во Фрунзе. В 1988-м году наша встреча состоялась по очень печальному для нас обоих поводу, так как мы участвовали в похоронах нашего общего близкого друга Гути Рудзянского, жителя Фрунзе.
Ситуация у Миши резко ухудшилась после распада СССР. Начавшаяся в Киргизии политическая турбулентность, сильно повлиявшая и на его жизнь, заставила Мишу задуматься о выезде на ПМЖ в ФРГ, где он неоднократно до этого бывал.
В немецком посольстве Мишу хорошо знали, так как ему там неоднократно вручались приглашения от немецких университетов с просьбами прочесть в них лекции, а затем оформляли ему въездные визы. Мишину просьбу положительно удовлетворили очень быстро.
Последний раз я увиделся с ним в середине 90-х годов, когда он, перед выездом в Германию, приехал в Ташкент для того, чтобы попрощаться с дочерью. Он не забыл и про меня, пришел ко мне вместе со своим сыном.
Насколько я знаю, в ФРГ он работал в университете в Мангейме.
Борис Пономарев
Фото конца 50-х годов (слева направо): Александр Пятаев, Михаил Федоров и Борис Пономарев.
