Большой интерес в научном мире по-прежнему вызывает трехтомная «История государственности Узбекистана».
Том первый — Вторая половина II тысячелетия до нашей эры — III век нашей эры / отв. ред. Э.В. Ртвеладзе, Д.А. Алимова; Институт истории АН РУз. Ташкент: Узбекистан, 2009 взялся рецензировать независимый исследователь Бахтиер Алимджанов.
-Рецензия на эту книгу, конечно, запоздала, но я думаю, что она необходима в силу крайне политизированности изложения исторического материала в узбекистанской исторической науке.
Нужно отметить, что исследований по древней истории Узбекистана не так уже много после распада СССР. Древней историей в основном занимаются именитые археологи Узбекистана, которые получили признание еще в советское время. После 1991 года в узбекистанской науке отмечается стремление обновить методологический аппарат и вокабуляр исследований, к сожалению, безуспешно. Поверхностный отказ от «марксистской» интерпретации приводит местных историков к упрощенному марксизму в аморфном виде, где не называется Маркс, а остаётся Карл (с. 22).
Рецензируемая книга является примером методологии «транзитного» марксизма в узбекистанской науке, в частности в истории и историографии древней истории. Возникают вопросы и претензии к авторам, которые излагая историю государственности Узбекистана, охватывают территории соседних республик всей Средней/Центральной Азии .
Авторы тома, заранее игнорируют географический и исторический принципы, основываясь на упрощенное понимание примордиализма. Интересно, для них концепт государственность является как некое неизменное во времени сущность и причина всего существующего политического, экономического и социального в Средней Азии (с. 17). Такое сведение к государству/государственности всех явлений форм социальности в Средней Азии вызывает тревогу и озабоченность у ученых.
Одна из самых уязвимых концептов книги является «государственность» и ее отношение с государством (с. 23–25). Для авторов, государственность и государство синонимы (с. 25). Авторы (например, Е. Абдуллаев) утверждая «ошибочность деления государственности на «западную» и «восточную» (с. 23), берут за основу объяснения древнегреческий полис (с. 24) и доказывают его отличие «от государства в современном понимании» (с. 24).
Для авторов концепт «государственность» необходима для «формирования самих государственных образований» (с. 25). «Неясность» концепта «государственность» приводит авторов к тому, что государственность становится альфой и омегой развития социальной структуры и цивилизации.
Далее авторы критикуют проблему «восточная деспотия» и пытаются с оговорками преодолеть европоцентризм через утверждение, что аграрным обществам характерна «значительная централизация власти» (с. 36).
Авторы противоречат собственной методологии и научным принципам, когда пишут безаппеляционно, что «все государства Средней Азии античной эпохи были восточными деспотиями» (курсив мой – Б.А.) (с. 274).
Авторы, критикуя мифы «Туран» и «Иран» (с. 37–45) возрождают старый спор о «влияниях» и имплицитно настаивают на «особенности» среднеазиатского региона (с. 47). Странно, что внутри «особой историко-географической и историко-культурной территории» (с. 47) возникшие здесь государства (Бактрия, Согд и Хорезм) «различались друг от друга в этническом отношении и т.д. … Это было обусловлено свойственными каждой области культурно-генетическими типами, соперничеством кочевых и оседлых народов (курсив мой – А.Б.)» (с. 47). Хотя в методологической части авторы утверждали обратное (с. 23). «Методологические» неувязки заметны по всей книге, наверно авторы, когда писали очерки, не согласовывали основные положения друг с другом.
Моя задача состоит не в постраничной критике тома, а в рассмотрении основных концептов и моделей объяснения исторического материала. Меня смущает то, что авторы настаивают на «особенности» генезиса и эволюции государственных образований на Ближнем и Среднем Востоке (с. 46), хотя сами авторы не отрицают, что Средняя Азия была в составе Ахеменидов (с. 47).
Интересно, что авторы пытались по «генетическому» (с. 55) признаку выявить типы государств возникших на территории Средней Азии: 1) автохтонные государства (Кангюй, Хорезм), 2) иноземные государства (Ахеменидская империя и т.д.) и 3) «симбиозные» государства (юечжи) (с. 56).
Странно, что авторы определяют первый тип государства в Средней Азии как царство, форма правления абсолютная монархия (с. 57), то есть это историческая эпоха, когда Средняя Азия была в составе империи Ахеменидов (с. 57.). Авторы трактуют империю Ахеменидов как абсолютная монархия, хотя отмечают, что «персы широко использовали местные традиционные (!?), исторически сложившиеся для данной страны, … и предоставляли местное самоуправление покоренным народам (с. 128). Таким образом, заявленная в начале книги критика «восточной деспотии» заменена авторами на абсолютную монархию (!). Для авторов самый древний тип государства в Средней Азии – владение, форма правления – наследственная власть вождей племен, глав родов (с. 60). Но для авторов этот тип «государства» (кавычки не мои, авторов тома) приобретает особое значение в переходные периоды (с. 60–61).
Странно, что для авторов этот тип «государства» не является основным типом государственности, авторы явно симпатизируют «абсолютной монархии».
Я не буду рассматривать «становление государственности» (с. 61–85, 111–115) в Средней Азии, так как это «явное» скрытое изложение марксистского понимания истории, хотя авторы критикуют советскую историографию и марксистские подходы (с. 61). Странно, что «возникновение» государственности авторы объясняют возникновением городов на территории Средней Азии, начиная с бронзового века (с. 78). Для авторов возникновение государственности совпадает и тождественна с появлением городов, скорее всего они опираются на ближневосточную археологию и исторический материал (особенно древнеиранский), которую они отрицают имплицитно, указывая на «особенность» становления государства в Средней Азии.
Странно, что авторы (Е. Абдуллаев) стараются «разделить» две сферы «светское» (в данном случае царскую власть) с религиозным (с. 362–394). Такая трактовка политической власти и религии в древневосточных обществах явление довольно нелогичной.
Методологические установки авторов ясны: обоснование конструкта «централизованное государство» требует секулярность религиозного. Вызывает довольно странное впечатление утверждение авторов, что «институт царской власти не только венчал собой иерархическую структуру, в которой располагались все прочие институты, он также был важнейшим для любого религиозного течения. … Именно от царя или другого верховного правителя зависела судьба религиозного течения в древнем государстве; в зависимости от того, насколько тому или иному религиозному деятелю удавалось заручиться поддержкой царя …религии оказывалось покровительство или, наоборот, она подвергалась гонению» (с. 348). Здесь автор явно устанавливает примат власти над религией в древнем обществе Средней Азии, которое трудно доказуемо и носит неисторический характер.
Отмечу, что теоретическая часть книги написана противоречиво, повторюсь, авторы не согласовывали друг с другом материал, в особенности главы написанные философом Е. Абдуллаевым не соответствуют всему изложенному историческому материалу предоставленный профессиональными археологами.
Искусственное преодоление советского марксизма и европоцентризма в данной книге приняло неприемлемый вид, нужно также указать многочисленные грамматические и стилистические ошибки. Понятия (концепты или конструкты) как государственность и государство не обрели в книге теоретическую и методологическую базу.
Тем не менее, книгу можно и нужно читать специалистам, чтобы понять современное состояние исторической узбекистанской науке.
Рецензия очень путанная. Автору было необходимо разобраться в рассматриваемой теме. Перед публикацией рецензию желательно редактировать. Много повторов и грамматических ошибок. ( Автор рецензии не дружит с грамматикой русского языка. Например, в тексте»Одна из уязвимых концептов…».Слово «концепт»-мужского рода). Е.Абдуллаев не является специалистом по вопросам государственности в Средней Азии, как и остальные авторы. Рассматриваемая тема очень сложная, и в перспективе следует привлечь большую группу ученных из региона и других стран. Автор критикуя марксистский взгляд на проблему в свою очередь не предлагает альтернативы.
Выводы автора рецензии вызывают сомнение в научной компетентности. Например.Что означает «секулярность религиозного «? В целом набор умных фраз. При внимательном чтении, не понятно, то ли рецензия запутанная, то ли монография. Нужны ли такие рецензии?
Не соглашусь с «патриотом» (п.с. в «» патриотом как то символично получилось). Рецензия очень путанная? Что-то не по русски. Уверен, стилистические и грамматические ошибки никак не отражают суть рецензии. Насчет повторения, да есть, ведь сам автор подчеркивает, что он повторяется, чтобы сделать на этом акцент.
Радует, что есть альтернативный взгляд, а не «стадное», «клановое» элита, засевшая на верхушке.