Почему Воронежская область не прокормит себя без гастарбайтеров и что надо сделать, чтобы закрепить за предприятиями «кадровых» иностранных рабочих?
Именно это выясняли эксперты на «круглом столе», проведенном по инициативе Российской Газеты.
В дискуссии участвовали консультант по проблемам миграции, беженцев и вынужденных переселенцев в общественной правозащитной приемной Воронежа Вячеслав Битюцкий, начальник отдела по вопросам трудовой миграции УФМС России по Воронежской области Юрий Лиманский, президент НП «Мигрант-Партнер», зампредседателя Общественно-консультативного совета при УФМС Владимир Муженский, начальник отдела правового обеспечения УФМС Светлана Никитина, гендиректор садоводческого предприятия «Новонадеждинское» Николай Паринов, председатель общественной организации «Казахстанское землячество в Воронеже», председатель подкомитета областной ТПП по работе с переселенцами и соотечественниками за рубежом Галина Рагозина, член Национальной палаты при губернаторе Воронежской области, глава группы компаний «Согдиана» Олег Сехниев, начальник отдела по работе с соотечественниками, беженцами и вынужденными переселенцами УФМС Наталья Черникова.
Во что обходится сегодня привлечение рабочих из ближнего зарубежья? Могут ли их заменить россияне?
Николай Паринов: В сельском хозяйстве, конкретно в садоводстве — нет. Урожай в Воронежской области неплохой, а убирать его некому. Мы пытались искать людей через службу занятости — бесполезно. Выручают бригады из Молдавии. Но по приезде эти люди месяц сидят без работы, потому что оформляют документы. И в это время мы по закону не можем привлекать их к труду. Флюорография — один день. Постановка на миграционный учет — два. Перевод паспорта — тоже два. Фотография — один день. Экзамен на знание русского языка, истории и основ законодательства — десять. Медкомиссия — восемь, подача документов и получение патента — еще десять. А люди приезжают без денег. Значит, все расходы ложатся на нас. Медицинская комиссия — пять тысяч, русский язык — 1700 для украинцев и 5300 или 4900 для остальных. Причем стоимость документов не зависит от того, на месяц мигрант приезжает или на год. И вы понимаете, что все это увеличивает себестоимость продукции. Яблоки выходят «золотыми».
То есть проблема в длительности оформления и стоимости документов?
Владимир Муженский: В Воронеже начинает действовать единый миграционный центр на улице 9 Января, там будет электронная очередь, процесс ускорится и упростится. Стоит подумать об удешевлении патента для работников сельского хозяйства на уровне региона. Я посетил пять-шесть миграционных центров по России… В столице уменьшили стоимость получения патента чуть ли не до 500 рублей.
Юрий Лиманский: Дорог не патент, а те документы, которые нужны для его получения и которые вынужден оплачивать работодатель. Это комплект медсправок, сертификат о владении русским языком (самый дешевый для трудящегося мигранта — 4900 рублей, плюс еще 1900, если он не знает языка и обучается здесь). Раньше требовался страховой полис на оказание платных медуслуг и неотложной помощи, он стоил до полутора тысяч рублей. УФМС предложило областным властям отменить эту норму, и сейчас люди представляют просто договор с местной медицинской организацией. При получении патента гражданин должен также предъявить квитанцию об оплате налога на доходы физлиц. В Воронежской области его размер — 3294 рубля. Прорабатывается вопрос о том, чтобы изменить региональный коэффициент для аграриев, тогда эта сумма уменьшится до 1500 рублей.
Владимир Муженский: Основной приток мигрантов у нас в феврале — апреле, и сейчас, когда он невелик, надо урегулировать все, что в наших силах. Может, выделить в льготную категорию сельхозрабочих, которые здесь трудятся от одного до трех месяцев? И выйти с таким предложением к правительству области. Или сроки оформления документов им сократить, или после сдачи в УФМС всех бумажек выписывать какую-то справку, чтобы они могли легально начать работать, а не ждать выдачи патента?
Юрий Лиманский: Мы проводим акцию — выдача патента за два дня. Именно в интересах аграриев, потому что АПК — ключевая отрасль в регионе. Внесли предложение, чтобы на территории региона указывать в патенте профессию и специальность, по которой гражданин может работать. Но зачастую мигранты не владеют никакими профессиональными навыками.
Николай Паринов: Воронежское УФМС нам очень помогает, да и проблема создана не им. Вот, допустим, экзамен по русскому. Ко мне приезжают люди, которым наш язык никогда не требовался и не потребуется. Их привозят бригадиры, которые хорошо разговаривают. И зачем документы на сертификат посылать в Москву, почему не доверить местным структурам?
Вячеслав Битюцкий: Я довольно часто присутствую на заседаниях общественного совета при УФМС и не вижу там людей, которые бы не занимались «одобрямсом». Хотя очевидно, что изменения в федеральном законодательстве содержат массу глупостей. Кто должен определять, нужен ли мигранту, допустим, русский язык в конкретной сфере деятельности? Работодатель! А его и не спрашивают.
Владимир Муженский: Иностранным гражданам все-таки нужно тут общаться, тем более если они планируют работать долгое время. Требовать хотя бы элементарного знания языка — международный стандарт.
Юрий Лиманский: Для подтверждения владения языком, историей России и основами законодательства РФ иностранный гражданин вправе предоставлять документ об образовании, выданный на территории СССР до 1 сентября 1991 года либо на территории РФ после этой даты. Хоть аттестат за восемь классов! Субъект РФ также вправе выбрать на своей территории для иностранных работников один документ о сдаче экзамена (и организацию, которая будет его выдавать). В Белгороде так и сделали. Тогда не нужно будет пересылать бумаги в Москву.
Светлана Никитина: Сегодня стоимость сертификата о сдаче экзамена — минимум 4900 рублей — включает затраты на прохождение документов в столицу и обратно, так как местные вузы проводят тестирование по договору с опорными вузами вроде РУДН и Института имени Пушкина, где и были разработаны вопросы. Если все делать на уровне региона, то цена опустится ниже трех тысяч.
Какова динамика трудовой миграции в регионе в этом году?
Юрий Лиманский: Патентов мы выдали на 14 процентов меньше, чем в 2014-м. Причиной тому и кризис, и расширение Евразийского экономического союза: гражданам Белоруссии и Казахстана, Армении и Киргизии не требуется оформлять разрешения на работу.
Галина Рагозина: 2015-й год стал переломным. Трудовым мигрантам стало невыгодно у нас находиться, во-вторых — многие проходят все стадии оформления документов, а потом не имеют обязательного договора с работодателем. И предлагают услуги на улицах. А «теневые» посредники не заинтересованы, чтобы их подопечные знали о своих правах. На групповых консультациях в центре «Мигрант-Партнер» бригадиры на меня смотрели, как на врага народа. И те, кто из-под их власти выйдут, окажутся в сложной ситуации: не на что выехать, до посольства добраться…
Насколько успешно реализуется в области программа добровольного переселения соотечественников?
Наталья Черникова: Заявок почти в 2,5 раза больше, чем мы планировали. К 1 сентября на учете стояло 7,5 тысячи человек, большинство с Украины. Основная масса украинцев, впрочем, до сих пор не может определиться, что им дальше делать. И поэтому они выбирают вид на жительство, хотя наша Госпрограмма позволяет получить гражданство РФ в упрощенном порядке плюс единовременное пособие (20 тысяч рублей для участника программы и по 10 на каждого члена семьи). Причем задолженность по федеральным выплатам в этом году минимальная — за июнь и июль. Госпошлины за оформление РВП, гражданства и российского паспорта им также возвращаются.
Галина Рагозина: Мы вышли на второе место по стране по реализации этой Госпрограммы (на первом — Тула, на третьем — Калуга). Отрадно, что 46,6 процента участников у нас поехало в село. На уровне области были задуманы хорошие выплаты из бюджета для переселенцев: 16,5 тысячи на обустройство, на медицину, старикам помогали. И главное — закладывали выплаты до ста тысяч рублей тем, кто в селе будет дом строить или земельный участок брать. Но реально сейчас ничего не дают, только списки ведутся. Программа переселения соотечественников должна была носить репатриационный характер, а ее стали воспринимать как поддержку трудовой миграции. То сплошь рабочих брали, теперь говорят — нужны люди с высшим образованием. Какие-то перегибы. У нас русскоязычных граждан СНГ иногда не включают в Госпрограмму переселения по не очень убедительным, на мой взгляд, основаниям. Например, низкая квалификация или отсутствие трудовой книжки. Извините, в 1990-е на всем постсоветском пространстве многие работали, где придется.
Олег Сехниев: А можно шефство какое-то придумать, закрепить сотрудников УФМС за национальными диаспорами, которых у нас официально зарегистрировано 23? Чтобы мы знали, у кого справки навести. А то ведь люди не знают своих прав, а мы — к кому их направить за советом. Я вот принял на работу заслуженного тренера Украины. Он русский знает лучше меня, но заплатил пять тысяч за экзамен. А потом ему сказали, что это не требовалось, так как у него есть советский диплом. Надо прописать предложения, которые мы тут выдвинули, и Национальная палата донесет их до губернатора, чтобы он дал поручения профильным структурам.
