Для русского человека Восток – не чужое. Историческая Россия – будь то романовская империя или СССР – многонациональное образование, причём представители различных этносов всегда были частью элиты.
Причём не на лад колоний Британской или Французской империй, а принципиально иначе, что бы ни говорили сегодня русофобы, особенно из бывших закавказских и среднеазиатских республик СССР. Российская империя была империей наизнанку, о Советском Союзе я уже не говорю: за исключением РСФСР, Белоруссии, а также отчасти Азербайджана, благодаря нефти, и – до 1968г. – Украины), все остальные республики были дотационными, а уровень жизни в них был, как правило, выше, чем в РСФСР.
В дореволюционной России принцип идентичности был не национальным, а религиозным, в СССР – не национальным, а наднациональным, речь шла о новой исторической общности – советском народе.
Я не стану обсуждать здесь ни вопрос о серьёзных ошибках национальной политики ВКП(б)/КПСС, проводившейся по большей части в ущерб русским или, как минимум, за их счёт как «старшего брата», ни о том, насколько реализовалась схема «советский народ»: перестройка и то, что произошло в течение тридцати лет после неё, со стеклянной ясностью показали: советскость реализовалась в большей части РСФСР, в Белоруссии и на востоке Украины; в других республиках национальная политика КПСС стимулировала развитие не столько интернационализма, сколько национализма, по крайней мере среди части номенклатуры и интеллигенции.
Не случайно перестройка в республиках СССР шла под лозунгами не только антисоветизма, но и русофобии. И тем не менее, на бытовом уровне несколько веков жизни бок о бок сделали российский Восток интегральной частью российской жизни. Кавказские и среднеазиатские кухни, одежда, словечки – всё это входило в общий быт, создавая общежитие и взаимопонимание. Русский человек никогда не смотрел на азиата и африканца сверху. Этого не позволяли ни русский национальный характер, ни православие, ни – позднее – коммунистическая идеология.
В советское время наш Восток расширился ещё более: по сути – за пределы советских границ. СССР активно поддерживал национально-освободительную борьбу народов Азии и Африки. Я, опять же, не стану обсуждать здесь вопрос – во всех ли случаях надо было это делать, а если делать, то так ли, как это делалось?
В данном случае важно то, что русское чувство справедливости (главная ценность в русской культуре) в форме поддержки неравной борьбы слабых мира сего против империалистов ещё больше сблизила СССР как форму исторической России с народами и элитами афро-азиатского мира, противопоставив этот союз Западу и позволив нам ещё легче находить общий язык с «восточниками», завоёвывая их доверие.
Показательны истории, которые рассказывали мне как мои знакомые, так и мои бывшие студенты, работавшие на Востоке, причём в разных странах – в арабских, в Бирме, на Филиппинах. Уже через месяц-два после приезда в страну советские становились своими на рынке, на базаре. С британцами и американцами этого не происходило даже через год.
Здесь, правда, есть друга сторона: нередко к тем же англосаксам относились как к нелюбимым, но белым господам, а к русским – как к своим, на которых именно поэтому порой можно и рукой махнуть. Действительно, на Востоке уважают именно силу. Ставшая расхожей фраза «Восток – дело тонкое» – это далеко не вся правда о Востоке. Главная правда заключается в том, что лучше всего на Востоке понимают и уважают силу. Там скорее подчинятся, чем будут биться.
Показателен подход, который изложил мне один очень высокопоставленный японец. Вообще японцы – закрытые люди, на мой взгляд, ещё более закрытые, чем китайцы и корейцы, но тут были ресторан, сакэ и откровенный разговор.
Я спросил: как же так, американцы сбросили на вас две атомные бомбы, всячески унижали, нанесли неслыханное оскорбление: заставили князей, включая тех, кто из рода Токугава, сдать фамильные мечи (которым по 300, а то и более лет) на переплавку, и вы им служите?
Немного помедлив, мой собеседник сказал следующее: «Вы, русские, устроены так, что будете сражаться даже в условиях неминуемого поражения. Мы, японцы, другие: американцы оказались сильнее, победили, значит, они хозяева, и мы им служим. Но как только они станут слабее или мы станем сильнее, мы вспомним все обиды, и они получат нож в спину».
Мораль: обратная сторона преклонения перед силой, независимо от её природы, – коварство. Но это так с нашей, европейско-христианской, точки зрения, продиктованной культурой совести.
Восток – это, главным образом, культура стыда. Это не хорошо и не плохо, это – иной код, который, кстати, русские хорошо понимают.
Западноевропейцу или американцу это даётся труднее. Западная культура, в том числе интеллектуальная, western mind, монологична, не настроена на диалог.
