Как рождался университет в Ташкенте

21 апреля – путеводная дата в истории Национального университета Узбекистана имени Мирзо Улугбека. О ней напоминает ташкентский исследователь Юрий Флыгин, удостоенный недавно Пушкинской медали.

Историк выпустил при содействии посольства России в свет труд «Национальный университет Узбекистана – старейший на Среднем Востоке». Предлагаем отрывок из книги, в котором рассказывается, как зарождалась идея вуза и как она впервые воплотилась в жизнь. 

-Национальный университет Узбекистана имени Мирзо Улугбека  (НУУз) является родоначальником высшего образования в Средней Азии и Казахстане. Более того, это первый университет на всем Среднем Востоке (Тегеранский университет основан в 1934 году, Кабульский в 1946, старейший в Средней Азии, после Ташкентского, — Самаркандский университет основан в 1927 году). До сих пор он прочно удерживает позиции одного из крупнейших вузов региона.

Об истории организации первого среднеазиатского университета имеется довольно обширная литература. Однако, практически все статьи и книги на эту тему имеют элементы мифологии, обусловленные до 1991 года влиянием коммунистической идеологией, чрезмерным подчеркиванием роли Коммунистической партии и ее руководящих деятелей, а после 1991года – националистическими тенденциями, характерными для первого 25-летия независимости Узбекистана, приписыванием всех заслуг титульному этносу и игнорированием вклада представителей не титульных национальностей, в первую очередь русского народа.

Столетний юбилей университета как раз пришелся на время, когда новое руководство Узбекистана пытается при сохранении определенной преемственности национальной идеологии избавиться от наиболее одиозных перегибов в осмыслении истории предыдущих полутора столетий и сформировать более объективное отношение к событиям и процессам этого периода.

В известной мере Национальный университет Узбекистана является наследником славных традиций научной мысли, проявлявшейся в деятельности мыслителей и ученых региона эпохи средневековья. Одновременно он является детищем бескорыстного служения русской интеллигенции Туркестана, русских ученых и педагогов из научных центров России делу развития науки и образования в Узбекистане и во всей Средней Азии.

После включения Туркестана в состав Российской империи краевые власти озаботились налаживанием в регионе сети образовательных учреждений для детей увеличивавшегося в крае европейского населения. Во все эти заведения без ограничения принимались и дети коренного населения. Однако не владение русским языком большинством коренных жителей, а также конфессиональные предубеждения ограничивали число представителей местного мусульманского населения, обучавшихся в русских учебных заведениях Туркестана.

Создание же русской администрацией учебных заведений специально для мусульманского населения тормозилось тем обстоятельством, что в мусульманском обществе образование и религия были нераздельны, учебные заведения могли иметь только конфессиональный характер. Некоторым решением этой проблемы явились так называемые русско-туземные школы, сочетавшие принципы русской начальной школы и местного мактаба.

К началу Первой мировой войны в Туркестане существовала довольно обширная сеть начальных и средних учебных заведений, однако вузов не было. Желающие получить высшее образование поступали в вузы центра России, в основном в Москве и Петербурге. Были случаи, довольно редкие, когда в русские вузы поступали и их оканчивали представители мусульманских народов Средней Азии.

Долгое время учебным заведением наиболее высокого уровня в Туркестанском генерал–губернаторстве являлась Учительская семинария, основанная в 1879 году по инициативе К.П. фон Кауфмана . По его распоряжению в 1870году в Ташкенте начала работу Особая комиссия для устройства народного образования, а в 1873 году он представил центральному правительству «План устройства учебной части и народного образования в Туркестанском крае». С 1 января 1876 года открылась деятельность краевого Управления учебными заведениями.

В деле открытия Учительской семинарии Кауфману пришлось проявить немалое упорство, его настойчивость была столь велика, что его ходатайства (по данному вопросу) император и военный министр были вынуждены рассматривать в Дунайской ставке, отвлекаясь от решения стратегических задач в ходе русско-турецкой войны .

По случаю открытия нового учебного заведения Кауфман, находившийся в августе 1879 года по делам службы в Петербурге, прислал телеграмму: «Искренне желаю преуспеяния Семинарии на пользу развития и процветания края, ничем более этого мы не можем порадовать царево сердце» .

Хотя Ташкентская Учительская семинария являлась средним специальным учебным заведением, но в силу ряда обстоятельств, в том числе благодаря основательному изучению в ней местных языков, ее роль в крае оказалась гораздо выше, нежели у других подобных заведений в своих регионах – она стала одним из очагов   ориенталистских изысканий в Туркестане. Ее питомцы получали солидную востоковедческую подготовку. Этому способствовало то, что среди преподавателей Семинарии имелся ряд ярких личностей, получивших широкую известность в мире востоковедов – Н.П. Остроумов, В.П. Наливкин, Н.Г. Маллицкий, П.Е. Кузнецов.

С начала двадцатого  века представители русской интеллигенции в Туркестане неоднократно высказывали предложения об открытии в Ташкенте, центре Туркестанского края, высшего учебного заведения. Туркестан динамично развивался, росла потребность в образованных специалистах. Во всей Российской империи из более чем сотни высших учебных заведений самого разнообразного профиля в ее азиатской, зауральской части (включая Сибирь, Дальний Восток, Казахстан, Среднюю Азию) в 1911 году имелось всего четыре вуза – три в Томске (университет, технологический институт и высшие женские курсы) и Восточный институт во Владивостоке .

Первоначально разные предложения по организации вуза в Ташкенте ориентировались на заведение востоковедческого профиля. Первая робкая попытка создания некоего подобия такого учебного заведения, остававшаяся до сих пор практически неизвестной, была предпринята еще в 1880-1881 годы по инициативе Туркестанского генерал-губернатора К.П. фон Кауфмана. Речь шла об учреждении так называемого института драгоманов, который готовил бы специалистов, владеющих восточными, в первую очередь, среднеазиатскими языками для работы в органах краевой администрации.

«В институте предполагается, — писал Кауфману в своей докладной записке от 28 февраля 1880 года главный инспектор учебных заведений Туркестанского края А.Л. Кун, — при пятилетнем курсе … изучение практически и теоретически следующих языков: арабского, персидского и тюркских наречий, истории и литературы народов, говорящих на этих языках, кроме того, восточной каллиграфии, разбор восточных рукописей и манускриптов, топографии, общих сведений по естественной истории и составлению научных коллекций» .

Правда, несмотря на свое название, предполагавшееся учреждение не мыслилось полноценной высшей школой, оно проектировалось на правах среднего учебного заведения . Увы, из-за неожиданной болезни и последовавшей в мае 1882 года смерти генерал-губернатора К.П. фон Кауфмана, данный проект не был претворён в жизнь. Лишь частично идея о создании института драгоманов по предложению ташкентского педагога и востоковеда Н.П. Остроумова и при поддержке исполнявшего обязанности генерал-губернатора Г.А. Колпаковского была реализована в виде маленького отделения по подготовке переводчиков при Туркестанской учительской семинарии, директором которой на тот момент как раз и был Остроумов.

В 1900 году туркестанский деятель М. М. Вирский в своей статье, опубликованной в газете  «Туркестанские ведомости», предлагал создать в Ташкенте Восточный институт . Образцом для него послужил аналогичный институт, открытый в 1899 году во Владивостоке .

Немного позже петербургский востоковед С. Ф. Ольденбург в своей статье в «Журнале Министерства народного просвещения», посвященной работе французской «Школы Крайнего Востока» в Сайгоне, высказал похожее предположение. Он писал, что «Ташкент мог бы явиться прекрасным центром для деятельности ученой школы, из которой можно было бы изучать не только русские среднеазиатские владения, но и Персию, Афганистан, Кашгарию, Тибет и даже Китай и Монголию . Но Ольденбург все-таки имел в виду не учебное заведение, а «ученую школу», то есть некую исследовательскую структуру.

В декабре 1900 года Общество востоковедения, лишь незадолго до этого организованное в Петербурге, обратилось к администрации Туркестанского края с предложением открыть отделение Общества в Ташкенте, «как центре края, являющегося, таким образом, местом взаимодействия двух культур на почве научной и экономической» . Такое отделение было учреждено в апреле 1901 года. И буквально с самого начала своего существования оно стало активно разрабатывать идею об открытии в Ташкенте востоковедческого учебного заведения .

Отправной точкой для полемики по этому вопросу как раз явилась упомянутая статья Ольденбурга. На эту статью также откликнулся Бартольд, который, ориентируясь на очень высокий уровень научных исследований, полагал, что пока рано ставить вопрос об открытии в Ташкенте востоковедческой научной школы – по причине недостатка соответствующих кадров. Бартольд считал, что подобные заведения должны выполнять преимущественно «не столько педагогические, сколько научные задачи»,  а «поскольку в Ташкенте было крайне мало научных кадров, то, по его мнению, невозможно и решать научные задачи» .

Действительно в начале ХХ века «немногие ученые [Ташкента, вообще Туркестана – Ю. Ф.] были связаны в своей научной деятельности лишь с некоторыми административными и хозяйственными учреждениями, либо же занимались наукою совершенно частным образом, в порядке любительства» . Здесь отсутствовали «академические кадры», целиком посвящавшие себя науке.

Однако, мнение Бартольда можно было оспорить в том смысле, что оно, как отмечало Ташкентское отделение Общества востоковедения, «слишком односторонне, так как касается только научной стороны вопроса, тогда как в Ташкенте было бы желательно устроить высшее учебное заведение с восточными языками, возможно более практического характера для подготовке лиц к службе в административных и торгово-промышленных учреждениях Туркестанского края и сопредельных стран .

Для претворения в жизнь этого предложения была создана комиссия под председательством Н.П. Остроумова. Членами этой комиссии являлись также Н.Г. Маллицкий, И.Д. Ягелло, С.М. Граменицкий и др. Комиссия разработала два проекта – об организации высшего и среднего специального учебных заведений. Краевая администрация, рассмотрев оба проекта, по финансовым соображениям рекомендовала на первых порах ограничиться созданием среднего учебного заведения.

Война с Японией, начавшиеся в Империи революционные процессы на некоторое время застопорили дискуссию об открытии в Ташкенте новых учебных заведений. Но вскоре вопрос о создании именно востоковедческого учебного заведения «не только возник опять, но, казалось, стал близиться к практическому разрешению, так как проблема организации в крае дела изучения местных языков не только не была снята с повестки дня, но, наоборот, продолжала усиленно обсуждаться и в печати .

В газете «Туркестанские ведомости» и других краевых изданиях, только в 1906 году было опубликовано по указанной теме несколько статей – В.В. Бартольда, Н.С. Лыкошина, И.Д. Ягелло. Инспектор народных училищ края Н.Ф. Сайфи предлагал все-таки создать высшее учебное заведение с изучением восточных, в том числе местных языков, по образцу Восточного института во Владивостоке. Выпускники такого вуза были бы востребованы для административной работы в крае.

Предложение Сайфи было поддержано Туркестанским генерал-губернатором Д.И. Суботичем. По его распоряжению была образованна новая комиссия с участием Сайфи. Последовавший вскоре отзыв Суботича из Туркестана лишил, очевидно, инициаторов идеи административной поддержки. Ну и конечно, всегдашняя проблема – отсутствие материальных средств. Так что предложение Сайфи было безрезультатным.

А вот вопрос со средним учебным заведением, в котором бы изучались восточные языки и некоторые другие дисциплины востоковедного профиля, частично был решен в 1907 году с открытием частного коммерческого училища. Это училище было учреждено ташкентским купеческим сообществом, а не в В.Н. Дуниным–Барковским, как иногда утверждается. Дунин–Барковский был директором училища, а поскольку купечество устранилось от своего детища, то ректору пришлось принять на себя весь груз ответственности за судьбу учебного заведения.

Идея с созданием в Ташкенте вуза особенно оживилась накануне Первой мировой войны. К обсуждению подключилась Городская дума, активно поддержавшая её. Однако, опять в хороших идеях было много эмоций и недоставало практических расчётов. Предполагалось, в частности, открыть в Ташкенте технический вуз. Автором этого предложения был Ю. Якубовский, отец известного в последствии востоковеда А. Якубовского.

Показательно выступление по этому вопросу гласного Гордумы (т.е. депутата), уже упоминавшегося В.Н. Дунин-Барковского. Он отметил, что для высшего учебного заведения в Ташкенте нет достаточного контингента студентов, поскольку в крае вообще мало средних общеобразовательных заведений, а главное – нет денег. Он напомнил, что предложения городов об открытии вузов подкрепляются финансами. Например, Самара давала миллион рублей на политехникум. «Но собравши 1600 рублей, как это сделано у нас, — заявил Дунин-Барковский, — говорить серьезно об открытии в Ташкенте высшего учебного заведения, ежегодное содержание коего должно обойтись свыше одного миллиона рублей, по меньшей мере опрометчиво» .

На самом деле 1600 рублей собрали делегаты Ташкентского съезда по хлопководству. Они обратились к администрации с просьбой разрешить сбор средств по всему краю на организацию политехнического вуза. Разрешение было дано и сбор средств продолжился.

К этому времени – кануну Первой мировой войны – и центральная власть также озаботилась созданием вуза в Туркестане. Один источник утверждает, что существовало «предположение об открытии… сельскохозяйственного института в Ташкенте» . Начавшаяся война помешала реализации этого плана.

Но ещё в 1912 году в повестку дня встал вопрос об открытии в Ташкенте Учительского института для подготовки учителей в городские училища. Уже имевшаяся Учительская семинария была призвана готовить педагогов в основном для русско-туземных школ.

Учительский институт открылся в 1915 году. Курс обучения в нём был двухлетним. Несмотря на своё название, он не был полноценным вузом, скорее, его статус можно было приравнять к педучилищу. Ташкентский учительский институт сделал два выпуска: в 1917 и 1918 гг. .

А несколько ранее, в 1911 году, ташкентские краеведы, объединённые в кружок любителей археологии, даже ратовали за создание археологического института. Это предположение было поддержано историко-филологическим отделением Российской академии наук . Но идея не получила поддержки правительства. Едва ли таковую идею можно было признать наиболее актуальной для Туркестана.

В годы начавшейся Первой мировой войны ташкентская интеллигенция продолжала поднимать вопрос о создании вуза. Такой вопрос, в частности, обсуждался в сентябре 1916 года на собрании Туркестанского отдела Русского Географического общества. Предлагалось открыть в Ташкенте «высший политехникум с отделениями: 1) агрономическим, 2) инженерном (специальности: гидротехника и обработка хлопка), 3) восточным, 4) медицинским, 5) юридическим» . Сочетание факультетов для политехнического вуза несколько странное.

20 августа 1916 года Ташкентская Городская дума обратилась к местным научным обществам с письмом: «По сообщению столичных газет Министерством народного просвещения предположено открытие в Российской империи десяти новых медицинских факультетов, из которых один предназначен для Ташкента. При обсуждении по докладу Городского головы настоящего вопроса в Городской думе… гласными были  высказаны различные мнения, как о своевременности открытия университета в Ташкенте, так и о тех факультетах, которые было бы полезно для края открыть в первую очередь… Дума постановила, предварительно окончательного решения, просить ташкентские учёные и просветительные общества  высказаться по данному вопросу» .

Вообще, Ташкентская Городская дума в последние полтора-два года своего существования стала главным пропагандистом идеи открытия высшего учебного заведения в крае. Думается, что, среди прочих факторов, этому способствовало то, чтобы её руководителем, Городским головой, был активный деятель просвещения Н.Г. Маллицкий, впоследствии многие годы являвшийся профессором ташкентского университета.

В начале февраля 1917 года «в городской управе [исполнительном органе Городской думы] состоялось учредительное собрание по организации в Ташкенте особого общества для сбора средств на высшее учебное заведение в крае. Рассмотренный в собрании устав предусматривает два источника для получения средств: непосредственный сбор пожертвований и устройство в целях сбора разного рода лекций, чтений, спектаклей и т.д. Считая, что Общество может оказать большие услуги по сбору средств, так как оно именно установит живую связь между различными слоями населения края, собрание постановило возможно скорее выработать и утвердить устав и для ускорения дела через особо избранную делегацию довести о целях и намерениях организующегося Общества до сведения Его Высокопревосходительства Главного Начальника края А.Н. Куропаткина» .

Русская интеллигенция Туркестана активно откликалась на все идеи и предложения, касательно создания в крае высшего учебного заведения. Не дожидаясь утверждения устава вышеупомянутого Общества, буквально сразу же после публикации газетного сообщения, на нужды будущего вуза стали поступать средства. Служащие Контрольной палаты из своей зарплаты отчислили более 200 рублей и «препроводили их в кассу ташкентской городской управы для зачисления в фонд открытия в крае высшего учебного заведения. 1000 рублей для той же цели  препровождены в кассу известным по щедрому пожертвованию на постройку Народного дома господином Омельчуком» .

После революционных событий 1917 года идея о создании высшего учебного заведения в Ташкенте еще более оживилась. Причем, многочисленные идеи на эту тему теперь получают более практическое оформление. В первую очередь благодаря конкретной поддержке этих проектов со стороны центральной власти.

Идеи о туркестанском вузе оформились в проект организации в Ташкенте университета. Ещё при Временном правительстве в сентябре 1917 года в Петрограде в Министерстве народного просвещения состоялось совещание по вопросу открытия в Иркутске и Ташкенте университетов «нового типа, с техническими факультетами, сельскохозяйственными, инженерными и другими; но раньше технических в обоих университетах будет организован физико-математический факультет как необходимая научная основа, — писал в Ташкент участник совещания академик Бартольд.

Ещё до этого факультета предполагается открыть в Иркутске факультет юридический; в Ташкенте – историко-филологический, с несколькими кафедрами востоковедения. Министр Салазкин желал бы, что бы этот последний факультет начал действовать не позднее января 1917 года» .

Немного позже в другом письме тому же адресату Бартольд писал: «Проекты университетов Иркутского и Ташкентского с историко-филологическими факультетами нового типа значительно продвинулись вперёд; комиссии, избранные для их составления… выработали предполагаемый список кафедр и определили число нужных для них преподавателей. Имеется в виду не открывать восточного факультета отдельно от филологического и не присоединять механически к историко-филологическим кафедрам восточные, но вводить в круг преподавания по общим кафедрам курсы, посвящённые изучению языков, истории и культуры Востока… Не смущаясь туркестанскими событиями и продовольственными затруднениями министерство считает нужным открыть университет уже в январе, но это едва ли возможно» .

Тогда же, в сентябре 1917 года, В.В. Бартольд составил «Записку по поводу проекта Туркестанского университета с отделением мусульманского Востока и чтением лекций по истории Востока на историческом отделении» .

Последовавшие события внесли существенные коррективы в подобные проекты. В связи со сменой власти проблема вуза в Ташкенте на некоторое время выпала из поля зрения столичных деятелей. Инициативу в этом вопросе взяли в свои руки деятели ташкентские.

Пока ещё продолжавшая свою деятельность Ташкентская Городская дума пыталась решить вопрос с открытием университета. Она «приняла решение просить правительство о выдаче займа городу в 1 миллион рублей, на строительство университета и отвела земельный участок под университетские здания» .

Городская дума предполагала открыть университет в августе 1918 года и в качестве учебных корпусов планировала использовать здания кадетского корпуса близ Салара. Ещё в октябре 1917 года министр народного просвещения Временного правительства Салазкин телеграммой уведомил Ташкентскую Городскую думу, что «он в ближайшее время вносит проект Ташкентского университета с техническим факультетом на утверждение правительства» .

Даже глава Временного правительства, бывший питомец Ташкентской мужской гимназии, А.Ф. Керенский в телеграмме Гордуме писал: «Сила республиканского строя в правде и знании, и я надеюсь, что в ближайшем будущем открываемый в Ташкенте университет сделает эти начала культуры основой жизни Туркестана. Рад возможности всемерным содействием возможно скорейшему открытию университета закрепить многолетнюю работу просвещения края» .

Идея создания высшего учебного заведения в Ташкенте была настолько востребованной, настолько универсальной, что она активно поддерживалась всеми общественно-политическими силами Туркестана и всей России – и монархистами, и белыми, и красными, и местными националистами. Даже революционный катаклизм октября 1917 года не оборвал её развития. В ноябре 1917 года новая власть, в лице III краевого съезда советов Туркестана, приняла решение об открытии в Ташкенте народного университета . Он «мыслился как начало и основа системы высшего образования» .

В начале 1918 года в Ташкенте оформилось два самостоятельных проекта, исходивших соответственно из двух источников – от советских властей края и от созданного русской интеллигенцией Ташкента в феврале в 1918 года Общества ревнителей высшего образования. Члены этого Общества представляли как многочисленные общественные объединения русской интеллигенции научного, просветительского профиля, существовавшие ещё со времён Туркестанского генерал-губернаторства, так и организации, возникшие после февральских событий 1917 года на волне новых общественно-политических процессов. К первым относились Туркестанское отделение Русского Географического общества, Ташкентское общество естествоиспытателей и врачей, Кружок любителей археологии, Ташкентское педагогическое общество.  Членами Общества ревнителей высшего образования являлись также «несколько заброшенных судьбами революции в Туркестан профессоров и преподавателей высших школ» .

Среди наиболее активных «ревнителей» — В.И. Романовский, Г.М. Сваричевский, А.В. Попов, Н.Г. Маллицкий, А.П. Шишов, А.В. Панков, М.И. Слоним, Р.Р. Шредер и другие. Известный туркестанский педагог, общественный и научный деятель, бывший ташкентский городской голова Н.Г. Маллицкий «был первым председателем комитета по сбору средств для организации народного университета» .

Сначала и власти, и «ревнители» вели работу по созданию «своего» университета. Но вскоре они благоразумно объединили свои усилия, власти поддержали проект «Общества ревнителей».

21 апреля было объявлено о создании Туркестанского народного университета (ТНУ). Его ректором бы избран Александр Васильевич Попов. На торжественное собрание по случаю открытия народного университета собралось множество народа, речи и приветствия были бесконечными. Собрание открыл комиссар народного просвещения Туркестанской республики В.А. Успенский. С приветственным словом выступил чрезвычайный комиссар П.А. Кобозев. О будущем ТНУ рассказал ректор А.В. Попов. Он, в частности, сказал: «Невелика пока его письменная история, но велики задачи его: вырвать живущие во всех нас корни отжившего прошлого, перевоспитать личность для новой свободной жизни, переменить сознание…»

Затем выступали руководящие деятели многочисленных органов новой власти, почти все комиссары местного правительства, представители интеллигенции, промышленных предприятий, других городов края и даже посланцы от Союза солдаток и от бюро «Хлопмасмыло». После каждого выступления оркестр исполнял «Марсельезу».

В этот день газета «Народный университет», орган нового учебного заведения, на некоторое время в середине 1918 года ставшая практически ведущей газетой края, сообщала о создании ТНУ: «Рожденный Великой Русской Революцией комиссариат народного образования организует… Туркестанский Народный Университет, опираясь в своей работе как на основу, на рабочую массу на организованный рабочий класс, войдя в живую и тесную связь с рабочими организациями, зная, понимая и чувствуя нужды, интересы рабочего класса в области образования» .