Доля русских в населении Ташкента сократилась с 1989-го с 34% до 18%. Зато число узбеков выросло с 44% до 65% в 2014 году.
Такая же картина в Алма-Ате, где русских уже только 30%, а казахов 56. Другие крупные города ЦА стали почти полностью моноэтничными.
Например, сегодня 89% жителей Душанбе – это таджики.
Не секрет, представители национальных меньшинств («европейцы», корейцы и др.) играли важную роль в жизни республик Центральной Азии. Они составляли городской средний класс и обеспечивали функционирование промышленности, транспорта, коммунальной инфраструктуры и социальной сферы. В постсоветский период многие из них занялись малым и средним бизнесом и образовали костяк предпринимательского сообщества. Уровень образования и жизни представителей национальных меньшинств достаточно высок. Но в условиях изменения «этнического баланса» возникает противоречие.
Так, сокращение численности национальных меньшинств в крупных городах создает серьезные препятствия для устойчивого развития мегаполисов. Они обладают набором компетенций, которые крайне важны для стабильной работы промышленности, транспорта, энергетики и коммунальной системы. Многие из них заняты в системе образования, поддерживая воспроизводство профессиональных кадров, или развивают свой бизнес, создавая новые рабочие места.
С другой стороны, мегаполисы столкнулись с массовым наплывом сельских мигрантов, которые в большинстве своем являются представителями «титульной национальности». К сожалению, значительная часть из них не обладает необходимым уровнем образования и набором компетенций, чтобы найти хорошую работу и полноценно закрепиться в городе. Поэтому они составляют основную массу жителей пригородных «фавел», имеют минимальные доходы и низкое качество жизни. Это приводит к накоплению социальной и межнациональной напряженности, чреватой социальным взрывом. И тогда относительно благополучные национальные меньшинства могут стать привлекательным объектом для гнева народа, выступающего под лозунгами национальной и социальной справедливости.
Велик соблазн использовать региональную идентичность в качестве инструмента мобилизации своих сторонников в политической борьбе, для участия в митингах и демонстрациях, а при необходимости – в беспорядках и вооруженных столкновениях.
Наглядный пример – события в Душанбе в 1992 г., которые вылились в гражданскую войну.
Все страны Центральной Азии, за исключением Казахстана, где формируются три крупных города, сталкиваются с нехваткой альтернативных центров роста. Поэтому в них образуется только один – «столичный» – мегаполис, куда стягиваются мигранты из остальных регионов.
Возникает противоречивая ситуация. Политическая власть сосредоточена в основном в руках одного регионального политического клана.
Например, в Туркменистане доминируют выходцы из Ахалского велаята, в Таджикистане – из Хатлонской области.
С другой стороны, в столичных мегаполисах концентрируются выходцы из разных регионов, в том числе и из тех, чьи кланы недовольны распределением власти. В этих условиях велик соблазн использовать региональную идентичность в качестве инструмента мобилизации своих сторонников в политической борьбе, для участия в митингах и демонстрациях, а при необходимости – в беспорядках и вооруженных столкновениях. Наглядный пример – события в Душанбе в 1992 г., которые вылились в гражданскую войну.
Особенности функционирования политических систем в регионе приводят к гипертрофированному значению столиц.
Во-первых, большие города – это центры экономической активности. В странах Центральной Азии на их долю приходится 20–30% ВВП. Особо выделяется Бишкек, в котором создается 39% ВВП Кыргызстана.
Во-вторых, особенности функционирования политических систем в регионе (жесткая централизация процесса принятия решений и т.д.) приводят к гипертрофированному значению столиц.
За всю постсоветскую историю Центральной Азии ни одна конфликтная ситуация на периферии не привела к смене политического режима в той или иной стране.
Так, исламистский мятеж в Андижане (Узбекистан) в мае 2005 г. был быстро и жестко подавлен, несмотря на то, что это было одно из крупнейших выступлений подобного рода на всем постсоветском пространстве.
Массовые беспорядки в декабре 2011 г. в Мангыстауской области, крупнейшем нефтедобывающем регионе Казахстана, были так же быстро пресечены.
Напротив, установление контроля над крупнейшим городом страны – столицей – служило важным фактором для победы в политической борьбе и формирования нового режима. Так было во время гражданской войны в Таджикистане и революций в Кыргызстане 2005 и 2010 гг.
Руководители центральноазиатских республик направляют значительные ресурсы на поддержание стабильности в этих городах, так как возникающие в них сложности неизбежно несут угрозу стабильному экономическому и политическому развитию государства в целом. При этом, остальным регионам уделяется меньше внимания, многие из стоящих перед ними задач не решаются десятилетиями. В связи с этим все больше людей покидают периферию и направляются в мегаполисы, усугубляя ситуацию в них и порождая замкнутый круг проблем.
В последние годы главной угрозой стабильному развитию крупных городов Центральной Азии стала «фавелизация» их пригородов.
В нарушение всех норм огромные участки земли при попустительстве местной администрации либо продавались, либо просто захватывались и застраивались частными домами. В результате с 1980-х годов в республиках Центральной Азии развернулась масштабная стихийная застройка поселков, дачных массивов и сельскохозяйственных земель, прилегающих к крупным городам. Строительство велось без четкого плана и не сопровождалось возведением объектов социальной инфраструктуры, зачастую дома не подключались к инженерным коммуникациям. Новые жилые массивы заселялись выходцами из сельской местности, которые по тем или иным причинам не могли жить в городе. За два десятка лет вокруг большинства крупных городов сформировались обширные массивы новостроек, и их число продолжает увеличиваться. Печальную известность получил «Саманный пояс» вокруг Бишкека – стихийно застроенные жилые микрорайоны, в которых проживает почти треть населения города. Именно его жители принимали активное участие в обеих киргизских революциях и последовавших за ними массовых грабежах. Очевидно, что «фавелизация» порождает целый комплекс социальных и политических проблем.
Для пригородных поселков характерны низкий уровень жизни, бедность, высокий уровень преступности, отсутствие элементарных коммунальных (питьевая вода, электро- и газоснабжение) и социальных (образование, медицинская помощь) благ. Здесь оседают в основном мигранты из сельской местности, которые в силу недостатка образования и профессиональных навыков не могут найти хорошо оплачиваемую работу и полноценно закрепиться в мегаполисе. Многие из них на годы «застревают» в положении «уже не жители села, но еще не горожане», обзаводятся семьями и транслируют свою «промежуточную» культуру новому поколению, которое вырастает в условиях бедности, необразованности и размытых ценностных ориентиров. Возникающая агрессивная молодежная среда порождает склонность к немотивированной агрессии. Это наглядно проявилось, например, во время беспорядков на концерте Кайрата Нуртаса в Алматы в августе 2013 г.
Строительство новых жилых микрорайонов, общественных центров и объектов транспортной инфраструктуры (дороги, мосты и т.д.) наталкивается на проблему пригородов. Большинство из них возводились незаконно, документов на землю и имущество у жителей нет. Возникает вопрос: куда их переселять? Наибольший резонанс получили столкновения местных жителей с полицией в пригородах Алматы «Бакай» и «Шанырак-1» в 2006 г. и «Думан-2» в 2011 г.
Именно в бедных пригородах мегаполисов криминальные группы и террористы вербуют сторонников. Здесь легко найти укрытие и можно не опасаться серьезных преследований со стороны властей. Крупные города становятся лидерами по количеству совершенных преступлений. Это происходит потому, что в силу более высокого уровня жизни мегаполисы притягивают выходцев из других регионов, которые нередко оказываются вовлеченными в преступную деятельность. Криминал активно сращивается с международными террористическими группами, которые используют вымогательства, грабежи и наркотрафик для получения финансовых ресурсов на подготовку и осуществление терактов. Многочисленные села, поселки и дачные массивы вокруг больших городов – маргинализированные и криминализированные «фавелы» XXI века, в которых зачастую находят убежище экстремисты и террористы, – могут стать мощным инструментом в политической борьбе в странах Центральной Азии.
Примечательно, что недавняя спецоперация против террористов в Бишкеке проводилась не только в центре города, но и в его пригородах.
В обозримой перспективе (10–15 лет) рост крупных городов в Центральной Азии продолжится.
Первая причина – увеличение численности населения, вторая – аграрное перенаселение. В регионе фактически достигнут минимальный предел площади плодородных земель на одного человека. Значительная часть жителей фактически выталкивается из сельской местности. Третья причина – привлекательность крупных городов как мощных экономических центров и рынков труда. В результате сотни тысяч жителей села вовлекаются в бурные миграционные процессы и устремляются в крупные региональные центры, в первую очередь в столицы.
Артем Данков,
кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой политики Томского государственного университета
