В интервью одной мюнхенской газете германский канцлер Олаф Шольц сделал странное заявление о том, что Владимир Путин боится распространения «искры демократии» на Россию и хочет вернуться к доминированию сфер влияния.
Тут печальнее всего даже не то, что государству огромных размеров отказывают в праве влиять на события даже в непосредственной близости от своих границ, а то, что Шольц и другие европейские «демократические искровцы» как будто не замечают, какие страны на самом деле сколачивают свои сферы влияния в режиме реального времени.
Одна из них даже граничит с Германией — это Польша. В 2020 году она изо всех сил пыталась включить в свою сферу влияния Белоруссию, размещая у себя оппозиционные информационные ресурсы и оппозиционных политиков. Тогда сорвалось, но паны не унывают. Сегодня Польша стала хабом для накачки Украины натовским оружием, превратив тихий Жешув в современный Пешавар, а её лидеры то и дело талдычат, что между Польшей и Украиной нужно стереть границу.
Но Польша и сама вот-вот попадёт в сферу влияния Великобритании, которая как-то слишком истосковалась по величию. У Лондона заготовлены поводки для целой своры шавок: тут и Литва, и Румыния, и та же Украина — словом, Междуморье в его классическом понимании.
Не забудем и о Турции, для которой формирование сферы влияния стало долговременной стратегией. И если на Великий Туран она ещё только облизывается, то фактическая уния с Азербайджаном — сегодняшняя реальность. Добавим, что турецкие войска чувствуют себя как дома в отдельных частях Сирии и Ирака, да и Северный Кипр никуда не делся.
И всё это многообразие линий раздела перекрывается сферой влияния США, которая простиралась бы и до Марса, если бы Илон Маск успел запустить туда кастрюлю с людьми.
Так что мир, поделённый на сферы влияния, — это не мечта Путина, а реальность, в которой Россия вынуждена существовать. Что же касается «искры демократии», то, видимо, именно её сейчас пытаются привнести в города Донбасса с помощью натовских гаубиц М777. Этот способ демократизации работает плохо, а другого в арсенале Запада, по-видимому, не осталось.
