Что творится с русским театром? Эти вопросы многие задают и в Ташкенте, где за последние четверть века безграничного «царствования» Владимира Шапиро, сцена Русского драматического превратилась в балаган с проститутками, мошенниками, полицейскими и прочими «героями нашего времени», с которыми приличный зритель не сядет за один стол.
Что же стояло за этим? Публицист Александр Афанасьев считает, что убивать классический русский драматический театр Островского и Чехова, начал еще «расстрельщик прошлого» Всеволод Мейерхольд и последователи его гротескно-разрушительных идей либерального диссидентства. Они сначала намёком, потом всё более открыто и наконец, сплошным потоком полились с театральной сцены в молодёжную аудиторию в БДТ и Театре комедии, «Современнике» и Ленкоме и особенно сказались в радикальном экспериментировании Вячеслава Спесивцева. Что и привело в итоге к скандальному расколу актёрской элиты МХАТа и Театра на Таганке.
Спектакль «Жанна», Русский академический драматический театр Узбекистана
Под лозунгом «всё, что угодно, кроме скучного» российско-американский шоу-бизнес не только обесценил традиционное для России бескорыстное подвижничество театральных гениев, но и стал единственным мерилом театрального успеха.
Сегодня последним столпом и оплотом русского классического театрального искусства следует признать государственный Малый драматический театр ( его гастроли с оглушительным успехом прошли в прошлом году в Ташкенте) да горстку провинциальных театров, которые в материальном и моральном плане дышат на ладан. Лицом – не только Малого театра, но и уходящего в небытие русского театрального мира является ныне Юрий Соломин. Это лицо – достойное во всех отношениях. Блистательный актёр, твёрдый приверженец традиционного классического русского театра, настоящий русский интеллигент и просто хороший, совестливый человек. Это даже не лицо, а, можно сказать, лик русского театра, на который мы скоро будем молиться.
Его полный творческий антипод — художественный руководитель театра «Сатирикон» Константин Райкин, не обладающий ни одним из талантов своего знаменитого отца, но умело воспользовавшегося его именем. Талант молодого Райкина остаётся весьма специфическим — с акцентированным преобладанием скоморошеской гротескности и явным перебором внешнего кривлянья и внутренней бесоватости.
Первым черты бесоватости в Константине Райкине подсмотрел Никита Михалков и дал ему соответствующую роль в фильме «Свой среди чужих, чужой среди своих». И не просто дал яркую характерную роль, а позволил актёру в этой роли реализовать себя до предела своих возможностей. И Райкин постарался. В его исполнении «попутанный шайтаном» жалкий и униженный судьбой дехканин органично превращается в подлинного «шайтана» — злобного, алчного и безумного в стремлении удовлетворить свои распалённые желания.
Райкинский «чертёнок» Труффальдино по сравнению с этим «шайтаном» более мелок, но тоже бесовской породы – лукав, беспринципен и эгоистичен в высшей степени. И это не просто киношные роли или сценические типажи Константина Райкина.
Судя по его последним публичным выступлениям, эти роли и типажи вполне отражают сущностные черты характера и личности самого Райкина. Придавленный на какое-то время сидящий в нём бес сегодня вновь прорвался наружу, но уже не в театральной интерпретации, а в политическом амплуа. Этот-то внутренний бес, по-видимому, и заставил театрального деятеля обрушиться с огульной критикой на российское государство.
Бесовская природа такова, что дремлющему в ком-то из нас бесу всегда и всего мало. Он прорывается наружу вдруг, ни с того, ни с сего и именно тогда, когда меньше всего ожидаешь.
Константина Райкина какая-то муха укусила, и, подобно Остапу Бендеру, его «понесло». Сначала он обвинил не какие-то отдельные персоналии, а всё российское государство в «цензуре» театрального искусства и в «скатывании» к сталинским временам.
Получив отпор от общественности (не от государства!), он выдал новую порцию бесовства, назвав нынешнюю власть «некрофильским государством».
Обвинение не просто глупое, а из категории «ляпнул не подумавши». У слова «некрофильство» есть точное научное определение: «сексуальная девиация, являющаяся половым влечением к трупам». Думается, что, как и при обвинении российских властей во введении цензуры, так и при новом критическом выпаде, ни Константин Райкин, ни его либеральные адвокаты не смогут дать точного и ясного ответа, с каким именно «трупом» сожительствует наше государство. Если он имел в виду «трупы» Бориса Ельцина, Егора Гайдара или Александра Солженицына, которые сегодня у нас в чести, то Райкина вряд ли поймут его друзья-либералы. Других же «трупов» на горизонте пока что-то не видать.
Но раз уж, удачно или неудачно, слова «некрофильство» и «государство» Константином Райкиным сказаны, причём не отдельно друг от друга, а в их тесной связке, наверное, и нам следует об этом поразмышлять. На мой взгляд, эти слова сегодня прозвучали вовсе не случайно и придуманы они вовсе не Райкиным. Русская пословица гласит: «Что у умного на уме, то у глупого на языке».
Не секрет, что у наших либеральных умников, злобно ненавидящих российское государство, давно уже крутится идея, как побольнее и язвительнее ужалить российское государство, не дающее покоя нашим зарубежным ненавистникам. Но на то они и умники, что предпочитают, чтобы грязная хула исходила не из их уст, а от тех, кто попростодушнее.
Что касается некрофильства, то и здесь у наших умников есть своя идея, — по-русски говоря, «свалить с больной головы на здоровую». Если трезво разобраться, то сущностного «некрофильства» у нас сегодня, действительно, хватает. И прежде всего в современном российском театре.
Что делает, например, режиссёр Константин Богомолов, возведённый ныне в культовую фигуру в российском театральном мире? Он, ничтоже сумняшеся, берёт классические произведения Пушкина и Достоевского, превращает их в подобие литературных трупов и глумится над ними, совершая святотатственные действия, напоминающие сексуальные оргии.
Если же выйти за пределы театра, то и здесь мы на каждом шагу сталкиваемся с явлением либерального некрофильства. Либералы-некрофилы садистски глумятся над российской историей и знаковыми историческими личностями, начиная с Киевской Руси и кончая сегодняшней Россией. Российская культура усилиями либералов-некрофилов превращена в некое подобие публичного дома, где любому желающему позволяются любые непотребства. В российском обществе совершается откровенное насилие над русским народом, презрительно именуемым «быдлом». Самоё российское государство усилиями либералов-некрофилов всё больше превращается в объект глумливых нападок.
Провокационные выпады Константина Райкина в адрес российского государства, причём один за другим и один оскорбительнее другого, создают впечатление своеобразного зондажа. Если государство отреагирует и в ответ на оскорбление больно ударит, — значит, оно живо и его следует опасаться. Если же оно промолчит и не предпримет соответствующих ответных действий, — значит, оно либо умерло, либо находится при смерти.
Ситуация с Константином Райкиным и его прославленным отцом вольно или невольно возвращает нас к проблеме отцов и детей.
Когда-то, около 150 лет назад, Иван Тургенев в одноимённом романе уже остро ставил эту нашу извечную проблему. Консерваторам-«отцам» он противопоставил прогрессистов-«детей», предрекая последним полную и безоговорочную победу. Будучи по своим убеждениям либералом-западником, Тургенев был полностью на стороне «детей», желая им исторической победы. «Дети», действительно, победили. Вернее, не они, а уже их дети. Но хорошо, что сам Тургенев до этой победы не дожил, а то не миновать бы ему позорного бегства из резко помолодевшей России.
Сегодня, на новом историческом витке, мы вновь вынуждены решать проблему отцов и детей. Но не в тургеневском варианте, а в его зеркальном отражении.
Например, дед и отец Егора Гайдара были убеждёнными большевиками, активными борцами за светлое будущее человечества, строителями и защитниками крепкой российской государственности. Егор же избрал совсем иной путь – путь либерального западничества, антинародной «шоковой терапии» и полного разрушения российской государственности. Примерно такой же кульбит (разумеется, с собственными личностными вариациями) совершил и Константин Райкин.
К сожалению, подобные метаморфозы претерпели не только Гайдар и Райкин, а едва ли не всё их поколение. Этих детей-перевёртышей сегодня не счесть. Все они по своим личностным и профессиональным качествам в подмётки не годятся своим талантливым отцам. А потому изо всех сил пыжатся, надувают щёки и уповают на скандал как двигатель их карьерного и материального успеха. Причём эти недозрелые и недоразвитые дети оккупировали уже не только театр. Они везде – в культуре, в обществе, в политике, на государственной службе. И генеральная линия этих «бедных» детей – это, увы, вектор увядания, угасания, вымирания.
Этот негативный фактор ведёт к нарастанию ещё одной отрицательной тенденции в современном обществе. Она выражается русской народной пословицей – «Один — с сошкой, семеро – с ложкой». В советское время её трактовали исключительно как иллюстрацию к принципу социального расслоения: дореволюционное крестьянство кормило-де все другие сословия, паразитирующие на народном труде. В социальном плане и сейчас, по сути, ничего не изменилось. Изменилось другое. У нас сейчас уже в любом слое и в каждой его прослойке пропорция тружеников и тунеядцев составляет те же самые один к семи. А это уже явный перебор.
Но при этом происходит удивительная метаморфоза – вымирает сам либерализм, превращаясь во всё более смердящую дохлятину.
