Немцы, подданные российского императора, среди первых появились в Бухаре и многое сделали, чтобы открыть ее миру.
Так, в 1820 году российское правительство направило в Бухару для заключения торгового соглашения посольство во главе с А.Ф. Негри. Вполне естественно, что экспедиции было поручено попутно собирать сведения о военном, политическом и экономическом состоянии среднеазиатского ханства, его природных ресурсах, географии, истории и религии. Для чего в состав посольства были включены и этнические немцы – Э.А. Эверсман и Е.К. Мейендорф.
Первый из них, родившись в 1794 году и пройдя обучение в престижных университетах Германии (Магдебург, Берлин, Дрезден), в 1816 году перебрался в Россию, где стал преподавателем Казанского университета. Спустя несколько лет Эдуард Александрович, получив в Дерптском университете степень доктора медицины, очутился на восточной окраине империи — в Оренбурге, всецело посвятив себя медицинской практике.
В 1820 году опытного натуралиста (помимо медицины, Эверсман обладал обширными познаниями в области зоологии и ботаники) пригласили войти в состав миссии, направлявшейся в Бухару. Причем, под видом купца.
И уже довольно скоро после возвращения этого посольства в российском журнале «Северный архив» (1822, с.512-517) появилось «Письмо доктора Эверсмана, находившегося при Российской миссии в Бухарию, полученное 1 марта 1821 года в Санкт-Петербурге», повествующее о традиционной медицине восточного ханства. А уже в 1823 году в Берлине на немецком языке была издана объемистая книга Эдуарда Александровича под названием «Путешествие из Оренбурга в Бухару».
В России отрывки из этого труда в переводе на русский язык публиковались в различных журналах в 1823-1824 годах. Э.А. Эверсман прожил в Оренбурге целых семь лет, после чего вернулся в Казань, став профессором зоологии и ботаники местного университета. Опубликовав значительное количество работ по зоогеографии и фауне Урала, Кавказа, Прикаспия и Туркестана, он в 1842 году был избран членом-корреспондентом Петербургской академии наук. Скончался Эдуард Александрович в Казани в1860 году. В 2003 году зоологическому музею Казанского университета было присвоено его имя. В честь выдающегося ученого его именем назван ряд насекомых.
Другим деятельным участником той экспедиции был Егор Казимирович Мейендорф (1794-1863), блестящий офицер гвардейского Генерального штаба. Капитан Мейендорф имел явную склонность к науке. Потому ему поручили тщательнейшим образом описать весь путь посольства от Оренбурга до Бухары, все пройденные экспедицией маршруты. Кроме того, офицеру вменили в обязанность вести подробный журнал всего путешествия в Азию и обратно, провести астрономические наблюдения. Помимо всего прочего, Мейендорф должен был составить «общую генеральную карту» казахских степей и Бухарии.
Все поручения были им выполнены добросовестно, с немецкой педантичностью. После возвращения в Петербург капитан Мейендорф, переполненный впечатлениями от поездки, изложил все увиденное на бумаге. А несколько лет спустя – в 1826 году — его труд «Путешествие из Оренбурга в Бухару» был издан на французском языке в Париже и, по существу, впервые предоставил европейскому читателю столь подробные сведения о восточных владениях России.
Интерес к монографии был столь велик, что уже в том же году она была издана в Йене (Германия) на немецком языке. Вклад и научные заслуги Егора Мейендорфа были оценены, он стал активным и деятельным членом Русского географического общества.
На русском языке в XIX столетии публиковались лишь отрывки из книги Мейендорфа. Однако отечественное востоковедение ощутимо нуждалось в столь ценных сведениях очевидца. И потому в начале минувшего века известный ташкентский библиограф-краевед Е.К. Бетгер (кстати, тоже этнический немец), восполнив этот пробел, перевел полный текст монографии. Еще несколько последующих десятилетий рукопись его оставалась невостребованной. И лишь в 1975 году книга эта, хорошо известная в Европе, была издана в Москве и стала доступной отечественному читателю.
Наблюдения и книги русских немцев и стали ценным вкладом в европейскую и российскую ориенталистику. И если Эверсман, вкратце описав столицу восточного ханства, сосредоточил свое внимание на описании медицинского дела в означенном регионе, то Мейендорф подробнейшим образом познакомил научный мир с географическим положением трех среднеазиатских ханств, с их городами и селеньями, сельским хозяйством и промышленностью, полезными ископаемыми и ремеслами.
Мейендорф дал и весьма точные этнографические сведения о населении этих мест, об архитектурных памятниках Самарканда и Бухары, о базарах и караван-сараях, торговле и внешних сношениях азиатских государств.
Капитан Генштаба объективно оценил и описал Бухару. Мейендорф свидетельствует, что в средние века Бухара была весьма процветающим центром империи Саманидов: «Расположенная в очень удачном для торговли месте, она быстро разбогатела, возбудила алчность варваров, была ограблена, затем сожжена ордами Чингиз-хана, не разрешавшего восстанавливать ее до конца своей жизни. При Тимуре она расцвела снова, несмотря на то, что этот завоеватель оказал предпочтение Самарканду, где обыкновенно пребывал. Со времени окончания господства Тимуридов в Самарканде узбекские ханы обосновались в Бухаре, и некоторые из них велели построить там мечети и медресе…
Вследствие того, что оазисы Бухары покрыты аллеями деревьев и многочисленными садами, взор не в состоянии проникнуть далеко. Однако вид столицы поражает европейца. Купола, мечети, высокие фасады, медресе, минареты, дворцы, возвышающиеся среди города, зубчатая стена вокруг них, пруд, расположенный возле стен и окруженный домами с плоскими кровлями или красивыми дачками, опоясанными зубчатыми стенами, наконец, поля, сады, деревья и движение, господствующее всюду в окрестностях столицы, — все способствует весьма приятному впечатлению.
Но эта иллюзия исчезает тотчас же, как вступаешь в город, так как, за исключением бань, мечетей и медресе, видны только глинобитные строения сероватого цвета, нагроможденные без всякого порядка друг подле друга и образующие узкие, извилистые, грязные и проведенные кое-как улицы. Дома, обращенные фасадами во двор, представляют со стороны улицы сплошь однообразные стены, без окон, без чего-либо, что могло бы привлечь внимание и порадовать прохожих…» (Цитируется из книги «История Узбекистана в источниках», Ташкент, «Фан», 1988, с.195).
Вполне естественно, что труд Е.Мейендорфа не был свободен от недостатков, ведь офицер воспринимал все «виденное сквозь призму взглядов и суждений окружавшей его общественной среды» (Б.В. Лунин), однако можно констатировать, что в целом рукописное детище гвардейского офицера до сих пор сохраняет свое научно-познавательное значение.
Ф. Раимов
