Рефери из Узбекистана отработал в Южной Африке и Бразилии девять матчей — столько в финальных стадиях мировых первенств не судил никто и никогда.
Вот только Равшан Ирматов — человек скромный, словно живущий по пастернаковскому принципу «быть знаменитым некрасиво». Чтобы он согласился на эту беседу, пришлось прибегнуть к помощи старого товарища — бывшего коллеги, а ныне работника ФИФА Алишера Никимбаева. Но и по ходу разговора судья не раз смущался: зачем, мол, обо мне слишком много говорить?
Слишком — не будем, а говорить, убежден, надо. Потому что успех Ирматова, рефери не из футбольной топ-державы, — это урок, который надо тщательно изучать. Что я и попытался сделать.
О РЕКОРДЕ ДАЖЕ НЕ ПОДОЗРЕВАЛ
— Когда слышите, что в 37 лет Равшан Ирматов — рекордсмен чемпионатов мира, у вас это в голове укладывается?
— Когда в 2003 году вступил в ряды ФИФА, даже представить себе не мог, что буду работать на чемпионате мира. Если бы мне тогда кто-то сказал, что стану даже кандидатом, то подумал бы: этот человек — чуть-чуть ненормальный. Мечта такая была, но я не сомневался — несбыточная. На чемпионат мира смотрел как на космос.
А в Бразилии сначала даже не понял, что матч Голландия — Коста-Рика станет рекордным. После назначения ко мне подошел Хорхе Ларрионда (известный уругвайский рефери, на счету которого 8 матчей на чемпионатах мира. — Прим. «СЭ»). Пожал руку, обнял: «Равшан, поздравляю тебя с новым рекордом». — «С каким рекордом?» — «Девятый матч на чемпионатах мира будешь судить». И засмеялся: «Почему ты побил мой рекорд?» А я этой статистикой не владел, поскольку был сконцентрирован только на подготовке к своим матчам. После этого все начали поздравлять.
Но я быстро переключился на подготовку, потому что предстоял очень ответственный матч, и ошибка в нем перечеркнула бы любой рекорд. Тщательное изучение тактики обеих команд и повадок отдельных игроков помогло отвлечься.
— Кого, например?
— Роббена. Перед игрой у нас с ним даже состоялся диалог. Сказал Арьену, что он игрок с большой буквы, пример для многих юных футболистов. «Все тебя любят и уважают, но не за то, что ты симулируешь, а за твой дриблинг и красивые голы». Он ответил: «Ну я же не всегда симулирую!» — «Я и не говорю, что всегда, но мы изучили твои игры — и увидели, что порой случается».
Такие диалоги надо вести ненавязчиво, с улыбкой, в дружеской манере, так, чтобы ни в коем случае не обидеть человека. Но это часть контроля игры. В игре старался быть поближе к нему, занимать правильную позицию. Когда закончился первый тайм, мы оказались рядом. Так Роббен сам подходит и улыбается: «Пару раз была возможность симулировать, но смотрю — ты рядом. И не рискнул». Арьен, хоть и звезда, по-человечески очень приятен, не летает в облаках.
Стараюсь побольше общаться с футболистами. Когда общения нет, это затрудняет взаимопонимание. А мы всегда должны помнить, что делаем одно дело. Не только игроки, но и судьи помогают сделать игру зрелищной. В том числе и тем, что своими решениями должны защищать футболистов от травм, предотвращать грубость.
— Весной я брал интервью у Пеле, и он сказал, что нынешние футболисты намного лучше защищены судьями от грубости, чем звезды его поколения.
— Так это требование ФИФА номер один — защищать имидж игры и здоровье футболистов. Если судьи позволят игрокам грубить, они и будут это делать. Если позволят симулировать — то же самое.
— Слышал, с Месси вам не удалось так хорошо пообщаться, как с Роббеном — элементарно общего языка не хватило?
— Это был четвертьфинал ЧМ-2010 Аргентина — Германия, в котором у аргентинцев не все получалось (Аргентина была разгромлена — 0:4. — Прим. «СЭ»). Немцы забили в самом начале — и их соперники начали нервничать. А в такие моменты футболисты стараются апеллировать к судье по каждому фолу и вообще моменту. Это и было с Месси.
Я сам бывший футболист и прекрасно знаю, что футбол — это эмоции. Стараюсь относиться к подобным вещам с пониманием. По букве правил, за каждую апелляцию можно давать желтую карточку, но это — не самоцель. Главное — создать на поле такой менеджмент, чтобы игрок любого уровня понял: его задача — играть и показывать свое мастерство. А моя — судить футбол и принимать решения.
Это я и попытался объяснить Месси на английском. Но он среагировал как-то так, что я понял: английского он не понимает. По-испански владею футбольной терминологией — и постарался что-то сказать. В целом друг друга поняли.
— Мне кажется, вы — не сторонник рассыпаться карточками, а стараетесь вначале воздействовать на игроков по-хорошему и себя не выпячивать.
— Стараюсь не наказывать, а предотвращать. Как в истории с Роббеном. С юмором, с хорошими, дружескими намерениями. Но до игры со всеми, понятно, не пообщаешься. И тогда при первом же инциденте даю всем понять, что сегодня это недопустимо. Какую планку поставите с самого начала — так дальше и пойдет.
— Ваш отец, тоже судья, говорил: «Девиз Равшана — всегда оставаться скромным». Но как быть скромным с этими звездами, многие из которых любого сожрут, если слабину почувствуют?
— На поле ты должен быть психологом. Вышел на игру, и одна из твоих задач — сразу почувствовать, кто чем дышит, кто к вам и вообще к игре относится с уважением, а кто — без. И в нужный момент в нужной манере поговорить с игроком.
В матче Греция — Аргентина в очень жесткой манере пообщался с Карагунисом — потом много фотографий в прессе и интернете было. Он все время апеллировал, я раз ему спокойно сказал, два — не действовало. Но после того как поговорил жестче, Карагунис все понял и вообще перестал разговаривать, его стало не видно и не слышно. Опытный футболист, если ты ему дашь возможность, очень многое может себе позволить.
А с абсолютно неуправляемыми игроками, признаться, не встречался. Со всеми находил общий язык.
— А как же Балотелли, Пепе?
— Балотелли судил, но ничего не случилось. С Пепе пока не встречался. Понимаете, все — живые люди. Отталкиваюсь от того, что если вы уважаете любого человека, то начинают уважать и вас. Если вы судья, то это не означает, что на поле вы — король и что хотите, то и творите. Считаю, что главная задача судьи — дать хороший сервис футболистам и футболу. Своим пониманием сделать игру еще лучше.
«АРБИТРОВ Я В ЮНОСТИ НЕ ЛЮБИЛ»
— Давайте от Роббенов и Месси перейдем к началу вашей судейской карьеры. В какой момент решили пойти по отцовским стопам?
— После того как очень рано закончил карьеру игрока из-за травмы, отец много раз предлагал попробовать судейство. Он был тренером и арбитром одновременно. Но сам я был футболистом очень эмоциональным и арбитров не любил, много спорил с ними. Поэтому категорически говорил отцу: «Нет». Лучше, думал, попробую стать тренером. Даже учился на курсах молодых тренеров и получил лицензию.
А потом вдруг произошла история. Каждое воскресенье проходило первенство Ташкента, и однажды судья не приехал на матч, в котором играла команда моего отца. А я был на стадионе. Так папа заставил меня выйти и отсудить этот матч. В кроссовочках, без судейской формы, без карточек — с одним свистком.
— И как?
— Самое интересное, что команда отца проиграла! Но главное — я сам получил огромное удовольствие. Мне было тогда всего 19 лет. Так все и началось. Отец тоже сказал: «В тебе что-то есть. Понравилось — вот и суди». Так благодаря случайности и начал судейскую карьеру.
Дал отец еще один ценный совет — тщательно изучать английский. Школьная база была нормальная, я с детских лет интересовался иностранными языками, и английский мне давался. Пошел на специальные курсы — фактически одновременно с началом судейской карьеры. Это тоже помогло.
— Сам отец как судья до какого уровня в чемпионате СССР дошел?
— До второй лиги. А в Узбекистане работал в высшей. Он поздно судить начал, лишь ближе к 40. В основном был сконцентрирован на тренерской деятельности с молодежью. Сейчас он — мой первый критик. Даже если игра удалась, держит в тонусе, не дает успокоиться. Здесь тебе надо было находиться левее, здесь — правее…
— Возможность потолковать у вас по-прежнему каждодневная? Четыре года назад с удивлением прочитал, что вы живете с родителями…
— И сейчас тоже. Мы, узбеки, родителей никогда не бросаем. У нас такое воспитание и обычаи, что кто-то из сыновей живет с родителями. Так что папа с мамой, мы с женой и наши двойняшки, мальчик и девочка, — все вместе. И это очень хорошо для нас.
— Ваша мама рассказывала, что в детстве вы часто болели, и она по два месяца в больницах с вами лежала.
— Да. Чем только не переболел — и желтухой, и краснухой, и всеми детскими болезнями! Спасибо маме, что она все это пережила рядом со мной. Мои родители сделали все, чтобы мы получили хорошее человеческое воспитание, научились уважать старших. То, чего я добился сегодня, — плоды того, как они ко мне относились в детстве.
— Ваши дети уже понимают, кто вы и чем занимаетесь?
— Сын очень любит футбол и в свои четыре года все понимает. За день до матча ЧМ-2014 Эквадор — Швейцария разговаривали с ним по скайпу, и я ему сказал: «Завтра буду судить». В ответ услышал: «Папа, только зеленую форму надень!» Так, представьте, вечером инспектор приходит и говорит: «Равшан, у тебя завтра зеленая форма». Угадал сынок! Потом он так радовался: я, мол, папе говорил, чтобы он в зеленом вышел, — и он так и сделал (улыбается).
— Кстати, мое почтение за эпизод, решивший исход того матча. Когда швейцарцы контратаковали в добавленное время и их игрок был грубо сбит в центре поля, десять судей из десяти дали бы штрафной и желтую карточку. А вы выдержали паузу, Швейцария продолжила атаку и забила победный мяч.
— Это была 93-я минута. Все устали — и футболисты, и мы. Тем более что матч проходил в час дня — очень жарко! Но я всегда старался в спорных моментах выносить решение в пользу футбола. Чтобы он был еще зрелищнее. А тут сам Всевышний, что ли, решение подсказал.
Перед швейцарцем, который находился с мячом, было пространство. Если бы кто-то страховал того игрока, который сфолил, может, я бы и свистнул. Но была открытая зона — и сделал паузу из-за того, что ее увидел. Швейцарец упал, кувырнулся, но потом резко встал и продолжил атаку. Это — чистое чутье.
ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ В КУАЛА-ЛУМПУРЕ
— И вновь прокрутим пленочку назад. Правдива ли история, что в четыре года вы порезали голеностоп велосипедной цепью, началось заражение крови — и ногу вам едва не ампутировали?
— Так и было.
— А то, что этот порез в итоге стал роковым для вашей карьеры игрока?
— И это правда. Голеностоп у меня был очень слабым — и ломался несколько раз, и вывихи были постоянные. Травма стала хронической, любой контакт мог меня травмировать. Но когда доктор сказал мне, что карьеру надо прекращать, я не был к этому готов. Испытал шок. Я с семи лет в футболе, очень люблю его. Это такая игра, которую невозможно не любить. И до семи гонял во дворе, потом в футбольную школу пошел…
Помню, даже после того, как оправился от этого шока, ходил на стадион, смотрел, как мои друзья играли. Слезы были в глазах — неужели больше играть не смогу? Трудные минуты были. Но все, что ни делается, к лучшему. Спасибо Богу: ведь, если бы я стал футболистом, может, не смог бы ничего подобного добиться.
— Талант у вас был?
— Я был перспективным. Играл «под нападающими». Любил отдавать хорошие пасы, выводить партнеров один на один. И лидерские качества с детства были, поддавал команде духу.
— Сейчас иногда играете?
— Почти никогда не рискую. Очень редко могу для удовольствия в дыр-дырчик поиграть, когда твердо знаю, что футбол — бесконтактный и все понимают, что со мной нельзя бороться.
— Как вам в роли судьи удалось сломать стереотипы? Узбекистан-то постоянно близок к чемпионатам мира, но до финальных турниров никак не доберется. А вы и матч открытия ЧМ-2010 судили, и полуфинал, и рекорд по числу матчей побили.
— Мне очень повезло, что я в 2003 году (Ирматову тогда было 25 лет. — Прим. «СЭ») попал на юношеский чемпионат мира до 17 лет в Финляндии. До того учил английский, изучал учебные материалы ФИФА. Но только там четко понял требования к судьям, обслуживающим международные турниры. После этого мое отношение к делу полностью изменилось.
— В чем?
— Появился профессионализм. В подготовке, в анализе матчей, в восстановлении. В ФИФА действительно работают лучшие инструкторы, и это в раннем для арбитра возрасте стало для меня огромной школой. К делу я всегда относился серьезно, но до того — на любительском уровне. А после Финляндии стал воспринимать судейство как профессию. Готовиться начал не как попало, а с тех пор строю ежедневный план тренировок.
— А как получилось, что вам в первый же год международной карьеры дали судить юношеский чемпионат мира?
— АФК (Азиатская футбольная конфедерация. — Прим. «СЭ») в те годы проводила семинары для новых арбитров ФИФА. На один, в Куала-Лумпуре, пригласили и меня. Нас там было около 20 судей. После пятидневного семинара с теорией, английским, видеоанализом и т.д. был один матч. Каждому дали отработать по 4-5 минут. Председателем судейского комитета АФК был сириец Фарук Бузо, уважаемый человек. После работы на том матче он меня позвал, пообщался — чем занимался раньше, когда начал, играл ли сам.
Приезжаю домой — и через день получаю назначение на четвертьфинал Лиги чемпионов Азии! При том что до того не работал ни на одном официальном матче за пределами Узбекистана, международного опыта вообще не было! Те четвертьфиналы проходили в групповом формате в Китае. Отсудил — и мне доверили решающий матч за выход в полуфинал. Для меня это стало большим сюрпризом, потому что там были судьи поопытнее. Но все прошло нормально, я получил удовольствие от работы. На том турнире наблюдателем был помощник Бузо, один из лучших инструкторов того времени Назри из Малайзии.
Потом я получил еще назначение по Азии — а через 3-4 месяца пригласили на юношеский чемпионат мира. Что же касается стереотипов, о которых вы говорили, то вначале было очень тяжело, но со временем все изменилось. В 2007 году состоялся первый семинар для судей-претендентов для работы на ЧМ-2010. В том же году отработал молодежное первенство мира в Канаде, в следующем — финальный матч чемпионата мира среди клубов.
— И моментально освоились на таком уровне?
— На всех этих семинарах и турнирах были арбитры, которые судят Лигу чемпионов УЕФА, чемпионаты мира и Европы. Посмотрел — мы ничем не хуже. Надо только очень много над собой работать.
«МАРАДОНА ПОЖАЛ НАМ РУКИ»
— Что почувствовали, узнав, что будете судить матч открытия ЧМ-2010 ЮАР — Мексика? Вас трясло перед той игрой?
— Это стало большой неожиданностью, ведь мы были самой молодой бригадой того чемпионата мира. Мне было лишь 32 года — и тут такое доверие. Матч открытия определяет стандарт судейства на весь чемпионат.
В нас никто не верил. Мировая футбольная общественность не думала, что мы можем провести эту игру на высоком уровне. Но у меня есть один девиз, он в моем сердце. Наш президент (Ислам Каримов. — Прим. «СЭ») всегда убеждает нас, что мы никогда не были хуже других — и никогда не будем. До той игры о нас не было ни одного положительного комментария. А после — только хорошее. В течение турнира все поменяли мнение о нас от негативного к позитивному.
— А трудно было совсем не помочь хозяевам, как, например, это сделал в 2014 году японский судья Нисимура в матче с Хорватией?
— Психологическое давление было только оттого, что все относились к нам с недоверием и опаской. Больше ничего меня не волновало. Я просто вышел судить игру желтых с зелеными. Во время матчей полностью отключаюсь от постороннего вмешательства и сосредоточиваюсь на игре. Даже эти вувузелы мне не мешали. Я их не слышал!
— После матча Аргентина — Германия Диего Марадона удивил, выйдя на поле и пожав руки судейской бригаде?
— Да уж. Когда вы работаете на чемпионате мира, то смотрите все игры. И в ЮАР, и в Бразилии я видел все 64 матча. Некоторые даже повторно — чтобы просмотреть команду, которую предстоит судить. Так вот, и нам сказали, и сами мы знали, что Марадона всегда предъявляет судьям очень много претензий. Ни разу не видели, чтобы он хоть раз вышел на поле с благодарностью арбитрам.
И вдруг после матча, проигранного со счетом 0:4, он вышел на поле и пожал нам руки. Наши аргентинские коллеги тоже удивились: «Он никогда не выходит!» Когда звезда футбола, с таким своеобразным характером и после такого результата, проявляет благодарность к судьям — это очень приятно. Когда пожимают руки те же немцы, примерная команда по части дисциплины и уважения, ты этого ожидаешь. А тут — сюрприз.
— Не расстроились, что вам не дали финал в Бразилии? Вы были среди кандидатов, тем более в решающем матче играли сборные из Европы и Южной Америки — «нейтральные» для вас.
— Об этом даже не думал. Раньше было правило континентального нейтралитета. Но в Бразилии нам с самого начала чемпионата сказали — здесь работают независимые профессионалы, и территориального признака при назначениях больше нет.
Нас радует одно то, что мы были среди кандидатов на финал. Повторяю, если бы кто-то десять лет назад сказал: «Равшан, ты отсудишь матч на чемпионате мира», — я подумал бы, что он ненормальный. А сейчас кто-то нас видит кандидатами на финал. Это очень приятно.
— Мечтаете отсудить финальный матч в Москве-2018?
— Мечтаю завоевать судейскую путевку на чемпионат мира в России. И для этого буду работать настолько, насколько позволит здоровье. Пока, слава богу, с этим проблем нет. А дальше — посмотрим.
Если вы будете думать только о финале, а потом его не получите, может наступить разочарование. Поэтому пока просто хочу наслаждаться своей работой. Если получаете от нее удовольствие, то любые трудности легко преодолеваются.
«СУДЬЯ ИМЕЕТ ПРАВО НА ОШИБКУ»
— Фабио Капелло после матча ЧМ-2014 Россия — Алжир ни с того ни с сего обвинил в неудаче турецкого судью Чакыра. Когда слышите такое, не возникает желания защитить коллегу?
— В адрес судейства очень часто бывают необоснованные обвинения. Тренеру, который очень себя уважает, на мой взгляд, не стоит этого делать. Каждый должен заниматься своим делом, тренеры — анализом своих матчей и действий собственных футболистов.
Судья — такой же человек, как и игрок, и тренер, он тоже имеет право на ошибку. Хотя не помню ни одного момента, чтобы Чакыр сделал что-то против сборной России или потерял контроль над игрой. По моему мнению, Чакыр отработал матч безупречно.
— Вы же сами судили Капелло против Алжира — только в ЮАР-2010, когда он возглавлял англичан. Как итальянец себя вел?
— Как джентльмен. Во время игр он всегда с уважением относится к арбитрам. Был даже момент недалеко от скамейки запасных англичан. Я свистнул фол против них, и в это время Капелло стоял у бровки и наблюдал за происходящим. Мы встретились взглядами, он улыбнулся и показал большой палец, поднятый вверх. Никаких проблем, связанных с ним, у меня не было. Он тренер мирового уровня.
— Валентин Иванов говорит, что за десять лет вы вообще не изменились и готовитесь к каждому матчу, как к первому. Неужели даже после Южной Африки голова ни на секунду не закружилась?
— Нет. Потому что, расслабившись, вы дадите людям повод думать о вас по-другому. Если хорошо отработали чемпионат мира, а потом приезжаете в свою лигу и там совершаете грубую ошибку, то о вас обязательно скажут: «Зазнался, не выкладывается, как раньше». А я не хочу, чтобы у людей даже мысли такие возникали.
— Жалеете, что у вас нет возможности судить Лигу чемпионов УЕФА?
— Эх… Это одна из самых интересных вещей, которая есть в футболе. Хочется, конечно. Но мы судим Лигу чемпионов Азии. Три раза я обслуживал ее финал.
— Недавно Владислав Безбородов признался, что предпочитает обходиться без услуг судей за воротами. А вы?
— Я с ними тоже пробовал несколько раз работать в катарской лиге, куда меня приглашают. Честно говоря, это расслабляет. Начинаете надеяться на судью за воротами, и потом, ваша с ним трактовка фола может не быть одинаковой. Футбол — контактная игра, не каждый контакт — нарушение. Единоборства надо очень тонко чувствовать, и это индивидуально. Поэтому предпочитаю так, как было раньше.
— А каково ваше мнение насчет введения видеоповторов?
— А вот тут я за перемены. В Бразилии читал интервью о том, что у команд может появиться право на один или два видеоповтора за матч. Если ФИФА примет такое решение, это будет очень большая помощь судьям. Не хотелось бы, чтобы из-за моментов, которых ты элементарно не увидел (а вероятность такого очень велика), страдали команды и футбол.
— Исчезающий спрей, введенный в Бразилии, вам помог?
— Безусловно. Это очень хороший инструмент во время стандартных ситуаций. Четко очерченная линия дисциплинирует футболистов и позволяет предотвращать много проблем.
«ЧЕСТЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО»
— У вас экономическое образование и свой бизнес — сеть спортивных магазинов. Много ли времени удается ей уделять?
— После того как в 2007-м стал кандидатом на обслуживание чемпионата мира, времени не хватает ни на что — даже на семью. В будущем, быть может, возобновлю ту деятельность, но сейчас магазинами занимаются друзья. И так, видимо, будет до окончания судейской карьеры.
— Финансовая независимость стала для вас гарантией от соблазнов?
— Слышал такую версию не раз, но, по-моему, очень многое зависит от самого человека. От его воспитания, ценностей. Моим путем всегда был профессиональный рост. И для меня честь превыше всего.
— Вам предлагали деньги за обеспечение нужного результата?
— Таких случаев, слава богу, не было. Наверное, люди знают, как я отношусь ко всему этому и какой у меня вообще подход к жизни.
— Публика в Узбекистане горячая. В вас никогда ничем не бросались? В судейскую не врывались?
— Бог миловал. У меня с публикой всегда были хорошие отношения. Даже когда выхожу на разминку, болельщики встречают теплыми словами.
— Вы популярный человек в Узбекистане. Рекламу с вами снимают?
— (Немного смущается.) Да, есть два рекламных ролика — телекоммуникационной сети и прохладительного напитка.
— Сколько лет еще хотели бы выходить на поле со свистком?
— Все зависит от здоровья. Когда почувствую, что не могу продолжать работать на высоком уровне, — закончу. Вне зависимости от возраста. Только по ощущениям.
— О чем мечтали в детстве и о чем сейчас? Отсудить финал чемпионата мира? Или, может, чтобы в вашу честь когда-нибудь назвали стадион, как в Баку в честь Тофика Бахрамова?
— (Улыбается.) Ни о чем таком не мечтаю. В детстве мечтал стать хорошим футболистом, игроком сборной Узбекистана. Это не сложилось. Зато мечта попасть на чемпионат мира сбылась — правда, в другой роли. А теперь, как у всех нормальных людей, — чтобы родители были живы-здоровы, чтобы у семьи и друзей было хорошо.
— То есть, если вам не суждено будет отсудить финальный матч чемпионата мира, не расстроитесь?
— Давайте не будем об этом говорить. Когда закончу карьеру арбитра — обсудим.
Игорь РАБИНЕР, Спорт-Экспресс
