Москва даже гипотетически не может рассматривать вариант «пристегивания» России в качестве ведомого к какому-либо другому ключевому игроку на международной арене.
Хотел бы процитировать циркулярное сообщение русским представителям при дворах иностранных держав, направленное 4 марта 1881 года в связи с вступлением на престол императора Александра III.
В нем говорилось, что Россия «достигла своего естественного развития; ей нечего желать, нечего домогаться от кого бы то ни было. Ей остается лишь упрочивать свое положение, охранять себя от внешней опасности и развивать внутренние силы, нравственные и вещественные, накопляя запасы средств и умножая свое благосостояние».
Этот подход Александр III подтвердил в 1893 году, когда он писал, что «мирное развитие сил России должно составить исключительный предмет государственных попечений и служить предпочтительным побуждением мирной политики».
В течение минувшего столетия войны, революции, биполярная конфронтация не позволяли нашей стране в полной мере сосредоточиться на реализации созидательной повестки дня. В современный период, когда Россия ни с кем не враждует, твердо стоит на ногах и уверенно реализует планы развития, для этого открываются новые возможности.
Приходится слышать упреки в консерватизме нашей внешней политики, в стремлении занять заведомо проигрышную позицию защиты неизбежно меняющегося статус-кво. Это – явное искажение российской внешнеполитической доктрины.
Да, мы действительно не поддерживаем попытки перекраивания геополитической ситуации в различных регионах мира с использованием революционных лозунгов, в том числе связанных с ускоренным продвижением демократических процессов. Для этого есть немало причин.
В России слишком хорошо знают разрушительную силу насильственных переворотов, которые не приводят к реализации первоначально провозглашенных целей и зачастую отбрасывают соответствующие общества на десятилетия назад в их развитии. По сути ни один из случаев внешнего силового вмешательства за последние 15 лет не привел к искомым результатам, а лишь способствовал накоплению дополнительных проблем и усугублению страданий гражданского населения, под лозунгом защиты которого изначально принимались решения о вторжении.
В то же время ничто не может быть дальше от истины, чем утверждение о том, что Россия пытается заморозить статус-кво. Мы исходим из того, что мир находится на крутом повороте, вступил в эпоху глубинных перемен, результат которых практически невозможно предсказать.
Если взглянуть на международные события непредвзято, то получается, что отнюдь не Россия продвигает архаичные блоковые подходы в международных делах, предпринимает бесперспективные попытки строить отгороженные от других оазисы спокойствия и безопасности, отстаивает протекционизм в военно-политической сфере в ущерб утверждению принципов равной и неделимой безопасности.
Тектонические сдвиги в геополитическом ландшафте, связанные с перераспределением сил на мировой арене, требуют максимально серьезной оценки – с позиции интеллектуальной честности, без попыток выдать желаемое за действительное. Российское руководство неоднократно подчеркивало, что в Москве не вызывает удовлетворения и тем более злорадства процесс сокращения возможностей исторического Запада играть ключевую роль в мировой экономике и политике. Но это – объективная реальность.
В этой ситуации очевиден выбор: либо обострение межкультурных, межцивилизационных трений с перспективой их перерастания в открытое столкновение, либо углубление взаимоуважительного, равноправного диалога с целью продвижения к партнерству цивилизаций.
Разве логична ситуация, когда те же государства, которые привержены напористому, даже силовому продвижению демократических принципов в других странах, уходят от их признания на международной арене?
Исходящие с Запада попытки с мессианской настойчивостью распространять собственную ценностную шкалу заставляют вспомнить слова О.Шпенглера: «Все это эпизодические и местные, в большинстве случаев даже обусловленные минутными духовными интересами обитателей больших городов западноевропейского типа, а отнюдь не общеисторические вечные ценности».
Подлинно общая нравственная основа международных отношений должна быть продуктом равноправного диалога и опираться на общий духовно-нравственный знаменатель, который всегда существовал у основных мировых религий. Отказ от наработанных тысячелетиями традиционных ценностей, отрыв от собственных культурных и духовных корней, абсолютизация индивидуальных прав и свобод – это рецепт утраты каких-либо ориентиров как во внутренней, так и во внешней политике.
Наше участие совместно с партнерами в развитии глубокого всестороннего сотрудничества на пространстве СНГ, последовательное продвижение проекта евразийской интеграции – это крупный вклад в создание новой международной архитектуры, строительными блоками которой являются региональные интеграционные объединения.
Под этим углом зрения очевидна абсурдность попыток защищать «свою» интеграцию, но противодействовать интеграционным процессам у соседей.
Источник — «Международная жизнь»
