Перед нами отрывок интервью Бжезинского (1928-2017) CNN в апреле 2014 года. Интересно, что сейчас Запад действует именно в этой парадигме, она оказалась достаточно эффективна:
“Во-первых, много зависит от того, как поступят сами украинцы. Если они не станут сопротивляться, как они не стали сопротивляться в Крыму, то, конечно, международное сообщество не будет проявлять чрезмерное рвение и поддерживать, по существу, признавших поражение украинцев.
Если они решат сопротивляться, то помощь придет Украине. Речь идет не о прямом военном участии, а о поставке вооружений.
И нам не стоит уклоняться от нее. Только подумайте, Фарид, что произошло во Вьетнаме. Мы потеряли тысячи и тысячи человек в войне с вьетнамцами. А кто их вооружал и перевооружал? Россия. Они не считали это затруднительным, потому что полагали, что таким образом защищают свои международные интересы, при этом не принимая непосредственного участия в войне.
Если украинцы окажут сопротивление, мы должны им помочь. И если мы скажем им об этом заранее, то больше вероятность, что они станут сопротивляться”.
В середине 1990-ых встречался с Бжезинским в Вашингтоне, в его офисе на К-Street. Он считал себя гуру мировой политики, был презрителен к слабым, не стесняясь, называл США гегемоном и призывал Россию разделиться на три части – европейскую, сибирскую и дальневосточную.
“Вы только подумайте, – сказал он мне, – у вас в этом случае будет три голоса в ООН”.
Был горячим сторонником расширения НАТО.
Написал “Великую шахматную доску”, в которой попытался дать долгосрочный анализ мировой геополитики. В ней было много верного, но далеко не все. Ельцинскую Россию он изобразил объектом политики Запада, а не субъектом мировых процессов: на субъекта мы тогда явно не тянули. Все изменилось с приходом Путина, чего Бжезинский не предвидел.
Украину он мало во что ставил. Единственное, что его интересовало – использовать ее против России. Он любил повторять: “Без Украины Россия никогда не восстановится как империя”. Только в этом Бжезинский видел роль Украины.
