УзССР: рождении нации

В этом году исполняется 95 лет Узбекской ССР.  Какие исторические аргументы легли в создание новой республики?

После распада Советского Союза место Карла Маркса в центре Ташкента занял Амир Тимур, получив статус отца нации. Что воплощает суть идей видного деятеля джадизма   Абдурауфа Фитрата (1886–1938).

Получив образование в Бухаре, он четыре года (1909–1913) провел в Стамбуле, где напитался идеями тюркизма. В 1917 году Фитрат  неоднократно указывал на фигуру Тимура как на основание среднеазиатской национальной идентичности. Из родоначальника династии и завоевателя Тимур превратился в его интерпретации в отца-основателя среднеазиатской тюркской нации.

В конце 1918 года Фитрат собрал единомышленников в культурную организацию “Чигатой гурунги”. Она провела целый ряд дискуссий о языке и литературе, а также поставила вопрос о реформе орфографии. Организация прославляла тюркскость: ее члены писали под псевдонимами типа Бату, Уйгур, Чингиз и Темочин. И видели в Алишере Навои отца чагатайской литературы.

В 1922 году “Чигатой гурунги” закрыли за распространение идей пантюркизма, хотя члены клуба яростно боролись с преподаванием на турецком в мусульманских школах Ташкента – среди учителей было много турецких военнопленных. Фитрат  считал это “оскорблением и небрежением по отношению к нашему языку”, на котором, по его словам, была создана “самая полная, самая богатая и наиболее ценная из всех тюркских литератур”.

Важно отметить, что подобного рода отсылки к чагатайскому наследию всегда сопровождались у Фитрата огромным желанием осовременить и “национализировать” язык, для чего предлагалось провести реформу орфографии, чтобы приблизить письменный язык к разговорному, работать над созданием новой лексики и настойчиво противостоять арабскому и персидскому влияниям на всех уровнях.

У Фитрата были противники из числа «верных ленинцев».

В этой связи чрезвычайно интересно обнаружить безжалостную критику чагатаизма на страницах журнала  “За партию”.  Узбекский автор в 1929-ом году, когда уже родилась УзССР, настаивает:

“Чагатайская литература […] как по содержанию, так и по форме чужда современному узбеку. […] Чагатайский язык, который считается родоначальником узбекского, весьма далек от современного литературного языка узбеков. Чагатайский язык состоит на девять десятых из смеси арабского и фарсидского языков. Поэтому его не понимают не только рядовой грамотный узбек, но и узбекский интеллигент, вышедший из советской школы и инпросов без предварительного прохождения дореволюционного религиозного “университета” старой Бухары”.

Автору этой разгромной статьи, Дж. Байбулатову (по совместительству чекисту), “чагатаизм” представляется слабо завуалированной формой пантюркизма, панисламизма и местного национализма; он характеризует следующим образом: “[Это] путь разрыва с пролетарской интернациональной идеологией в области литературы, путь выращивания литературных шовинистов, путь возврата к идеологии “золотого века” – мистицизма”.

Эта статья, как мы знаем из истории, дала основание для расправы над многими видными представителями узбекской интеллигенции.

Точку в научном споре поставил историк-востоковед Александр Якубовский.  По заказу юбилейного комитета Навои (отмечалось его 500-летие) при СНК УзССР он в 1941 году подготовил небольшую брошюру “К вопросу об этногенезе узбекского народа”. Она  вышла только по-русски, но до сих пор остается определяющим текстом для национальной идентичности.

Якубовский оспаривает “неизжитый до наших дней взгляд, согласно которому узбекский народ ведет свое существование от кочевников-узбеков, начавших проникать в Среднюю Азию в ХV веке и завоевавших ее всю под предводительством Шейбани-хана лишь в начале XVI”, и предлагает взамен гипотезу о более древнем происхождении узбеков, их культуры и языка:

“В состав узбекского народа “узбеки–кочевники” вошли […] лишь последним существенным слагаемым. Основой его являлись как раз не они, а все тюркское население Узбекистана, которое формировалось здесь в течение многих веков в сложном процессе этногенеза. […]

Чрезвычайно характерно, что пришельцы узбеки-кочевники приняли в литературе тот язык, который был тогда господствующим среди тюрок Мавераннахра и который называли чагатайским. Если обратиться к прошлому, то этот язык составит одну линию развития с языком караханидской эпохи, а с научной точки зрения он является одним из этапов развития современного узбекского языка”.

Таким образом Навои, Улугбек вслед за Тимуром органично и навсегда вошли в пантеон узбекской культуры и идентичности. К этому времени, заметим уже была  закончена борьба с неграмотностью, открылись высшие учебные заведения. И рождение новой нации быстро закрепилось в общественном сознании.

Нельзя отрицать, что правление Тимура и его потомков пришлось на период невиданного расцвета.  Культура эпохи тимуридов сочетала монгольское государственное правление с исламскими культурными формами. Именно тогда восточно-тюркский язык возвысился до уровня литературного, названного чагатайским в честь третьего сына Чингисхана, который унаследовал Мавераннахр. Творения Навои возвели чагатайскую поэзию в ранг мировой и положили начало литературной традиции, не прекращавшейся вплоть до XX века.

Адиб Халид, историк, социальный антрополог, профессор Карлтон Колледжа (США).