В исторической перспективе однополярные системы являются скорее исключением, чем правилом, и лидерство США было временным.
Подъем США в XIX веке увенчал окончание таких процессов, как приобретение земель и ресурсов, а также этнические чистки и иммиграцию, начавшуюся со времен Колумба. Однако лишь этот факт не объясняет причин подъема США, если учитывать, что Латинская Америка пережила то же самое. Как не объясняет их и просто наследие традиций англо-саксонского протестантизма. Юг Соединенных Штатов, заселенный британцами и ими же управляемый, пошел по пути развития Латинской Америки.
И по сей день южные штаты живут на государственные средства, поступающие с Севера. Индустриальный Север был абсолютно другим. Промышленность Севера столкнулась с вынужденным увеличением расходов на рабочую силу, так как рабочие всегда могли сделать выбор в пользу занятия фермерством на приграничных землях, простиравшихся далеко на запад.
Таким образом, из-за высокой стоимости рабочей силы промышленным отраслям на севере страны приходилось непрерывно совершенствоваться, применяя наиболее эффективные методы производства. Соединенные Штаты также придерживались последовательной программы развития, основанной на поддержке новых отраслей промышленности при помощи пошлин.
Александр Гамильтон изложил Конгрессу такое видение политики США в своем Докладе о Мануфактурах в 1791-м. Хотя изначально идеи этого доклада были отвергнуты сторонниками открытого рынка с Юга, его пошлины в измененном виде были приняты Конгрессом в 1794 году. Так начался подъем Америки. Он основывался на принципах поддержки новых отраслей промышленности, позднее перечисленных и превознесенных Фридрихом Листом и Немецкой Исторической Школой и приведших также к укреплению Германии.
Более того, к концу XIX века в США была создана и своя экономическая школа в противовес экономическому либерализму, господствовавшему в элитных академиях англофилов.
Среди их первых выпускников в конце XIX века были студенты из Японии, которые впоследствии руководили созданием своей управляемой государством модели развития. Один из главных принципов этой американской школы гласил, что рынки в классической экономической традиции должны быть свободны от ренты. Одним словом, необходимо регулировать экономику, чтобы избежать процентов от арендной платы и извлечения прибыли из экономики производства и услуг. В этом и заключается истинное определение свободной рыночной экономики в классической традиции, и часто для ее достижения необходим высокий уровень регулирования.
Между тем США содержали очень небольшую армию и не вмешивались в непрекращающиеся в Европе распри. Эта политика была озвучена первым президентом США Джорджем Вашингтоном, в своем прощальном обращении напутствовавшим американцев держаться подальше от бесконечных европейских войн. Это стало официальной политикой с провозглашением доктрины Монро (изложенной Джоном Куинси Адамсом).
Эта доктрина гласила, что США должны и впредь придерживаться политики невмешательства в дела Европы и активно действовать лишь для сохранения своего влияния в странах Латинской Америки.
Эта политика прошла испытание при попытке Греции получить независимость от Османской империи, когда многие американцы призывали правительство вмешаться и помочь Греции. США воздержались от вмешательства, тем не менее Греция получила независимость. Таким образом, до Второй мировой войны Соединенные Штаты содержали очень маленькую армию на протяжении большей части своей истории. Это позволило избежать затрат на большие войны (исключение составляет лишь Гражданская война), что решило вопрос в пользу сохранения высоких пошлин и индустриализации.
США продолжали наращивать промышленную мощь за стеной высоких пошлин, отвергая требования Британии перейти к политике свободной торговли.
Несмотря на короткое затишье в середине XIX века, отмеченное доминированием экономического либерализма в Европе и замедлением темпов экономического развития, в конце XIX века политика вмешательства весьма небезуспешно использовалась большинством европейских стран (а также Японией и Россией). Тем временем США не прекращали поддерживать новые отрасли промышленности с помощью пошлин, и как следствие, их экономика продолжала стремительно развиваться.
В отличие от США, Индия и Китай, некогда могущественные державы, были долгое время низведены до роли британских колоний, открытых для свободного рынка. На практике для Китая это означало открыться для торговли опиумом с руководимой британцами Индией. Затем был крах эффективного государства и упадок гидравлической инфраструктуры (сельское хозяйство и транспортная система), отметившие стопятидесятилетний период бедности и голода в Китае.
По сравнению с США и Германией реальный сектор экономики Британии к концу XIX века уже переживал начало спада. Англия полагалась на империю, свободную торговлю со странами Латинской Америки и свое господствующее влияние в финансовом секторе, в то время как США продолжали проводить политику содействия развитию промышленности, защищенной как пошлинами на импорт, так и стоимостью перевозки через Атлантический океан.
XX столетие прошло под знаком гегемонии США. Соперничество с СССР осложняло ее почти 40 лет. Крах противника в холодной войне стал подарком для Соединенных Штатов. Экономика получила мощный импульс, как казалось, окончательно преодолев последствия кризиса 1970-х годов.
Принципы «Вашингтонского консенсуса» («Вашингтонский консенсус» – либеральный тип макроэкономической политики, который в конце XX века был рекомендован руководством МВФ и Всемирного банка к применению в странах, испытывающих финансовый и экономический кризис – прим. ВЗГЛЯД) были приняты большинством стран на планете.
Однако усиление гегемонии оказалось временным. Не помогло даже уменьшение демократии, которой оказалось «слишком много». В 2008 году разразился новый кризис. И решить проблему за счет выноса производства в страны с более низкой оплатой труда (особенно в Китай) было нельзя. Этот рецепт уже был использован. Финансовая система уже не была устойчива, как прежде.
Мечта либеральных экономистов вернуть США в «золотой век», найти где-то основы для роста по образцу XIX века не имеет шансов воплотиться в жизнь.
Система «Вашингтонского консенсуса» была очень выгодна в 1982–2008 годах, но она же принесла огромный вред. Ее кризис стал основой кризиса экономики США и эффективности их политики. Система «Вашингтонского консенсуса» уменьшила количество инноваций, упали инвестиции в технологические разработки, что помогли бы справиться с нехваткой и дороговизной ресурсов. Неолиберальная система оказалась действительно консервативной.
Опыт Евросоюза с «жесткой экономией» как способом привести дела в порядок оказался крайне неудачным.
В 2009–2013 годах США удалось выиграть время. Это было сделано за счет финансовой политики, новых методов добычи энергии. И цены на нее не будут заметно расти. Однако это поспособствует возвращению мира в многополярное состояние, поскольку страны БРИКС теперь должны будут порывать с «Вашингтонским консенсусом» и проводить более самостоятельную экономическую политику, что откроет новые возможности для промышленного и политического соперничества в мире.
И у России есть база для рывка. Это человеческий потенциал и техническая инфраструктура. Все это можно и нужно использовать.
И если современный мир и будет чем-то похож на «идеальное время капитализма» – XIX век, то не отсутствием социальной сферы и государства в экономике (о чем мечтают либеральные экономисты), а многополярностью.
Но все будет уже по-новому, и развитие будет строиться на новых принципах. Их еще нужно выработать и понять, но они явно идут на смену неолиберальному «Вашингтонскому консенсусу».
Джеффри Соммерс,
ассоциированный профессор политэкономии и государственной политики, университет Висконсин-Милуоки, участник инициативы «Постглобализация»
