Споры о советском прошлом снова ожили. Перед глазами — страшный пример надрывной декоммунизации на Украине, как части их русофобии.
Вижу, как нахлынул обратный эффект — ностальгия по советскому прошлому.
Понимаю, что и в 1990-е годы либеральный поклёп на СССР был настолько же лжив и оголтел, что через время породил симпатии к советскому времени и неприязнь к антисоветчикам и либералам, оказавшимся у руля страны.
Я понимал, что мы ищем точку опоры в советском прошлом и потому, что о дореволюционной России — её силе, мощи, красоте и смыслах — у нас крайне мало знаний.
В результате сегодня нам в качестве идеологии предлагают «примирить красных и белых» в одно розовое. Но многие явно выпадают из этой раскраски.
Я вот православный христианин, для меня земное Отечество — образ Небесного.
Это значит, что оно мне дорого, как дорога вечность, что для него можно жить и за него можно умереть. Это значит, что я буду не принимать всё, что мешает моему земному Отечеству быть этим образом Небесного, что мешает чистоте и спасению души человека и жизни с Богом: ложь о Церкви и вообще любую ложь, доступный порок, лживых идолов, кумирни, мавзолеи, названия улиц в честь тех, кто убивал святых, и памятники им, не принимать коррупцию, подлость, всё то, что унижает человека, всё то, что оскорбляет женщину, семью, Бога… любой грех.
Это же моё представление о земном Отечестве как образе Небесного будет во мне всегда растить ненависть к революции. Потому что любая революция — это бунт против Бога. Потому что первый революционер — дьявол. Потому что последствия любой революции — десятилетия ада.
Один раз моё земное Отечество уже не сумело быть образом Небесного и Господь попустил случиться страшной русской катастрофе 1917 года.
И относиться к этому иначе, как к трагедии, я никогда не смогу: мы до сих плаваем на обломках того кровавого кораблекрушения и всё никак никуда не причалим.
Я понимаю, что симпатично в советском прошлом большинству ностальгирующих — чистота, товарищество, культура, труд, сила, стабильность. Это симпатично и мне, и любому русскому, по духу своему послевоенное советское только называлось советским, а было уже русским.
И от крушения страны в 1991-м и всего следующего безвременья и вымирания мне так же больно. Но я вижу в этом не крушение «красного проекта», а крушение исторической России, логичный итог 1917-го и попытки построить страну без Бога: большевистское безбожное поколение страну и потеряло.
В результате бесовщины мы сейчас оказались у опасной черты: за понятной симпатией к советскому прошлому не видим подлинных причин катастрофы революции и не понимаем до конца, что мучились в советском 70-летнем кровавом плену.
А значит, и выводов не делаем, что наши отцы были ввержены в муки за отступление от Бога.
Не понять это — значит снова быть обречёнными и снова оказаться в плену. Гораздо большем.
Если автор “мучился” в советском плену, то, мне кажется, ему пора обратиться за другой помощью – в Кащенко. Там его точно вылечат. Или залечат…