Трудовые мигранты создают 15-20 процентов ВВП России, считает президент московского Фонда поддержки социальных проектов «Миграция ХХI век» Вячеслав Поставнин.
— Но по официальным данным, которые приводит Федеральная миграционная служба России, этот вклад значительно меньше: только 6-8 процентов. Чем объясняются такие расхождения?
— Федеральная миграционная служба исходит из цифры в три с половиной миллиона нелегальных мигрантов в России и пять миллионов легальных. По нашим же оценкам, их значительно больше — более 12 миллионов тех и других. При этом мы строим свои расчеты на денежных переводах, которые делают иностранные работники.
В прошлом году, например, общая сумма таких переводов составила 21 миллиард долларов. В результате несложных подсчетов можно прийти к цифре порядка $400 млрд. Таков вклад мигрантов в экономику России. Это весьма существенно.
А если бы не было бы трудовых мигрантов в России, что стало бы с ее экономикой?
— Для меня очевидно: под вопросом оказались бы все крупные стройки, в том числе инфраструктурного характера, федерального значения, причем не только объекты для Олимпийских игр в Сочи, что стало уже притчей во языцех. Но есть еще нефте- и газопроводы, которые надо поддерживать в рабочем режиме, дороги, трудоемкое строительство новых заводов. Все это осуществляется за счет трудовых мигрантов, не говоря уже о жилищно-коммунальном хозяйстве, сферах торговли и услуг.
Уровень жизни у нас, действительно, вырос, а когда появляются деньги, люди начинают требовать дополнительных услуг, которые, как правило, предоставляют именно мигранты. Хороший пример — так называемая патентная система. Патенты выдаются для иностранных работников, труд которых используется в семьях. А вы знаете, как эти патенты появились?
— Нет, расскажите, пожалуйста.
— У нас есть прослойка очень богатых людей, которые держат большой штат обслуги — водители, охранники, сиделки, гувернантки. Много, кстати, среди них филиппинок. Иностранные работники дешевле, организованнее, дисциплинированнее, ими проще управлять. Процесс же оформления на работу очень сложный. И вот тогда влиятельная группа сенаторов, во главе которой был Владимир Слуцкер, теперь проживающий в Израиле, инициировала введение патентов.
Например, если мне нужно использовать дома труд иностранного работника, взять, например, садовника или няню, то я с таким человеком договариваюсь, а он идет в ФМС, покупает на год патент и спокойно работает. Патент не квотируется, так что никаких проблем не возникает.
— Сколько нужно мигрантов?
— Если исходить из того, что сейчас у нас находятся порядка 10-15 миллионов мигрантов, и это, собственно говоря, позволяет стране развиваться территорию, то примерно такое количество мигрантов нам и требуется, причем с нарастанием примерно по миллиону каждый год.
В 90-е годы в Россию из других постсоветских республик приезжали в основном переселенцы, этнические русские. А потом резко возрос приток иностранных работников. Россияне вдруг увидели, что кругом огромное количество людей, которые говорят на другом языке, по-другому выглядят и ведут себя, у них другие обычаи. И все это произошло очень быстро. Ни те не успели адаптироваться к российским условиям — ведь приехало поколение, которое не жило в Советском Союзе, — ни эти.
Налицо в чистом виде столкновение цивилизаций. И в такой ситуации проявилась некомпетентность российских профильных ведомств, их неготовность к таким процессам. В начале 2000-х годов, кстати, население очень благожелательно относилось к мигрантам, ситуация обострилась только в последнее время.
