Прав, вероятно, Ключевский: Александру Невскому досталась невероятная судьба: «для спасения Руси он должен был явить несовместимое – доблесть воителя и смирение инока».
Но «доблесть воителя» и главные сражения, выигранные им: битва на Неве со шведами в 1240 году, давшая ему историческое имя, и Ледовое побоище с крестоносцами на Чудском озере в 1242 году, – одновременно стали и его славой, и камнями в его огород.
Дело даже не в том, что в учебниках истории стран Балтии, Скандинавии и Германии Ледовое побоище изображается как миф – «мелкий пограничный конфликт, в котором Невский повёл себя как бандит, напав большим числом на горстку пограничников». Проигравшие имеют право на свою версию.
Однако стоит прислушаться как к этим разрозненным оценкам зарубежной историографии, так и к тому, что Невский в 1245 году одержал важную победу над литовцами, что позволило Новгороду, Пскову и Смоленску сохранить независимость от Литвы. Вот только об этом сражении в российской истории если и упоминают, то как «мелком пограничном конфликте». И чтят Невского вовсе не за 1245 год.
Впрочем, что бы о нём ни говорили, в нашей истории и церковном предании он останется святым. Русская православная церковь его канонизировала, прежде всего, за то, что между двумя «огнями» – нашествием крестоносцев и Золотой Орды, он предугадал и выбрал меньшее, хотя и унизительное зло – бремя рабства, вошедшее в историю как татаро-монгольское иго.
Крестоносцы не скрывали святой – на их взгляд – цели: с благословения Папы Римского, сделать всех настоящими христианами. В понятиях того времени – католиками. Потеря веры для Руси означала утрату национальной идентичности, которая и без того лишь складывалась через феодальные распри. И Невский, о чём долгие годы умалчивала национальная история, оперевшись на Орду, становится её наёмным воином, ради сохранения веры. Позднее неравный союз князя Александра и хана Батыя дал возможность последнему стать главной силой в Великой степи, а на престол в Монголии возвести вождя татар-христиан хана Мункэ (большинство татар-христиан до принятия ислама исповедовали несторианство). Правда, вассальный союз с Батыем был кратким: в 1256 году хан умер, а его сын Сартак, побратим Александра, отравлен. Невский снова едет в Орду, чтобы наладить отношения с новым ханом Берке, принявшим ислам. И вновь дипломат Невский добивается успеха: в 1261 году его стараниями в Сарае, столице Золотой Орды, была учреждена православная епархия.
Вот только вопрос цены такой дипломатии до сих пор не решён. Князь Александр Невский, став вассалом Орды, подавлял восстания русских против монголов. В Твери, Торжке, Старой Руссе он своим единоверцам, восстававшим против дани Степи, резал уши, заливал в рот кипяток и свинец. Он стал проводником карательной политики Орды. Его оппонент князь Даниил Галицкий, наоборот, хотел опереться на европейское рыцарство в борьбе против кочевников. Но проиграл. И Галицкий, и Невский были канонизированы…
Первый, приняв мученическую смерть, второй – мученическое выживание для народа.
Александр Невский уберёг народ от крестоносцев и разграбления, а то и стирания с карты мира степняками, но стал стратегом и тактиком той линии исторического поведения, которая столетие выступала против сопротивления татаро-монгольскому игу, предпочитая формирование соглашательской аристократии.
Насколько плата соразмерна цене, отвечает история – народ слагал об Александре Невском мифы, а государство старейшим почитает орден Александра Невского. Символом защиты и покровительства Невского своей Родине считается историческое совпадение: 6 декабря 1941 года, в День памяти Александра Невского, началось контрнаступление советских войск под Москвой в 1941 году.
Владимир Емельяненко
