Российских дипломатов в Берлине уведомили о нежелательности участия официальных лиц РФ в мероприятиях по случаю 79-летия освобождения узников концлагерей.
Кажется, тут что-то надо уточнить, потому что больно уж сюрно это всё.
Итак, есть страна, которая впервые в истории построила фабрики по уничтожению людей индустриальным способом.
И есть другая страна, которая ценой десятков миллионов жизней своих граждан уничтожила эти фабрики и освободила их узников.
Всё это было признано международным трибуналом. Этому учат в школах на уроках истории.
Так вот, власти первой страны официально уведомляют, что представители второй страны на праздновании юбилея освобождения узников нежелательны. Мы точно всё правильно поняли? Нет тут ошибки?
Признание вины за преступления нацистского режима — одна из частей современной немецкой идентичности. Это, как говорят у нас, скрепа, не подлежащая сомнению. Огромный мемориал жертвам холокоста занимает «золотые» метры в центре Берлина. Любой объект, связанный с Израилем, усиленно охраняется государством, рейсы компании «Эль Аль» от взлётной полосы сопровождают бронемашины. Всё это — символические жесты, направленные на то, чтобы поддерживать память, а заодно напоминать пострадавшим: мы помним, мы не допустим, чтобы это случилось снова.
Россия в этом мифе занимала гораздо более скромное место. Но всё же — монументы на территории Берлина, до сих пор, между прочим, стоящие на балансе города, мемориальные таблички, музей в Карлсхорсте, акция «Бессмертный полк» и даже стикеры «Спасибо, Сталинград!», исправно появлявшиеся на стенах Берлина в годовщину Сталинградской битвы. Всё это было, бесспорно, частью жизни Германии до последнего времени.
Теперь эту несомненность нарушили, причём, как водится, сразу со всех сторон.
«Новые граждане» жгут на улицах флаги Израиля, в некоторых районах стало снова опасно показываться с магендавидом на груди, немецкие танки с крестами на башнях снова пылают на русской земле, а Россия теперь «нежелательна» на праздновании освобождения узников концлагерей.
Каждое из этих нарушений могут формально оправдать обстоятельствами, но в итоге получается что получается. Германия делает ещё один шаг в сторону от своей собственной истории. Ну или обратно к ней — как посмотреть.
Дмитрий Петровский
