В Париже к девяти мечетям подбросили свиные головы. Это вызвало шквал возмущения мусульман.
Буквально через два дня такие же акции повторились в России. Они снимались на видео, и на каждом изменённый мужской голос говорил схожие слова: «Азерам и хачам в России не рады, молитесь у себя в кишлаках, чурбаны».
Сначала эти акции вызвали в России недоумение, но, когда французские СМИ начали писать о своих, всё окончательно стало понятно.
Во-первых, головы подбрасывали во дворы мечетей и насаживали на ограды в Анапе, Адыгее, в Челябинской области. А это слишком большой географический разброс. Для того чтобы в одно время осуществить одинаковые акции в разных уголках России, нужно иметь единый центр управления. В анонимных каналах в акциях сразу обвинили русских неонацистов, но никто из таковых не проявился и не взял на себя ответственность.
До сих пор не наскреблось ни одного неонациста, ни одного нездорового одиночки, который похвастался бы содеянным, не говоря уже о целой организации с единым центром.
Во-вторых, за годы СВО мы хорошо уяснили: если никто не берёт на себя ответственность за теракт или иную акцию, то это — всегда СБУ. Найти исполнителей теракта в России ей удаётся, а вот организацию, которая взяла бы ответственность, — нет.
Акции со свиными головами в России — слишком очевидная копирка с Франции. На Украине их заметили, оценили эффект, произведённый на французское общество (там начались конфликты), и решили переносить на Россию. Но в российских реалиях это не сработало.
Хотя бы потому, что во Франции, в отличие от России, не было такого количества своих, коренных мусульман. Европейские мусульмане — это, как правило, неассимилированные мигранты. В России же православные веками живут бок о бок с мусульманами. В России мечети всегда стояли рядом с церквями. Вот этой разницы в СБУ, когда копировали акцию, не учли и ждали конфликтов у нас. А по факту наша ответная реакция — глубокое недоумение и неприятие.
Сама акция какая-то нероссийская, чуждая, не органичная нам. Её отторгают не только мусульмане, но и те русские, которые выступают против несовершенств миграционной политики.
В России выступления против бесконтрольной миграции не равны выступлениям против мусульман. В России людей не делят на христиан, мусульман, иудеев. И в вопросе миграции критикуют не нацию, не веру, а безответственный подход чиновников и бизнеса к проблеме.
Сами мигранты вызывают недовольство вовсе не национальной принадлежностью, а нежеланием принимать российскую культуру поведения. Поэтому, например, люди критикуют радикальную форму одежды вроде никабов. Она не традиционна для российских мусульман, она привнесена из арабских стран и нацелена на то, чтобы лишить наших мусульман самобытности. А именно самобытность всех своих народов Россия поддерживала и продвигала всегда.
В Москве и Санкт-Петербурге только что прошли масштабные крестные ходы — и в принципе заметен тренд на всё русское. И его сразу попытались низвести до свиных голов. Но это не тот тренд, который будет ломать ислам.
Напротив, в том и широта русскости, что в России своим себя может чувствовать представитель любой национальности, любой веры, принявший русский культурный код. Неудивительно, что именно в эту многонациональную монолитность и будет бить враг, понимающий: Россию можно ломать только изнутри. Но, как мы видим, «ломатели» не различают наших тонкостей и пытаются проводить у нас абсолютно чужеродные, не приживающиеся в нашей среде акции.
Что ж, проявим к ним брезгливое снисхождение — у них-то всё залито сплошным нацизмом, и они тонкостей давно не различают.
