Среди тех, кто заложил основы школы литературоведения в Самаркандском университете, отмечающем в сентябре свое 90-летие, был профессор Ромуальд Войцик, человек с непростой судьбой.
Отец будущего профессора, поляк Казимир Людвигович ВойЦИК проходил военную службу в Карсе. После ее окончания он остался здесь и стал работать табельщиком на железной дороге. Вскоре Казимир женился на дочери местного армянского портного Елизавете Григорьевне Тер-Симонян. В этом городе 27 сентября 1888 года и родился Ромуальд, их старший и единственный сын. После него появились на свет ещё три дочери, что добавило хлопот небогатым родителям.Когда же по договору, подписанному 13 октября 1921 года Арменией, Азербайджаном и Грузией, входивших тогда в состав советской России, Карс окончательно перешёл под юрисдикцию Турции, многочисленная семья Войциков перебралась в армянский город Ленинакан (ныне Гюмри). Там родители Ромуальдаи прожили безвыездно до самой смерти…
Сам Ромуальд Войцик перед отъездом из родного города, 20 мая 1902 года был крещён в местной армяно-католической приходской церкви Святого Георгия в присутствии двух свидетелей —Станислава Ивановича и Марии Александровны Кржечковских.
Желая получить образование, юноша уехал учиться в Павлоградскую уездную гимназию Екатеринославской губернии. С этого момента началась его самостоятельная жизнь. Стал членом кружка, где увлекались Каутским и Плехановым. Как «содержатель» типографии он был арестован полицией, но через несколько дней освобождён.
Гимназию Ромуальд закончил с серебряной медалью и в том же 1908 году поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Здесь преподавали всеобщую и русскую историю, славянские (в том числе польский) и древние языки, философию и сравнительное языкознание.
Чрезвычайно широко велась и история искусств. Профессора университета читали специальные курсы и семинары по греческим и римским древностям, по истории христианского искусства, по культуре Кавказа и Грузии в период их сношения с Россией. А в список обязательных экзаменов на право преподавания русской словесности или русской истории входили история русской церкви и история искусств.
В 1911 году для «ознакомления с материалами для медального сочинения» Р.К. Войцик выехал в Варшаву, где, пробыв около недели, столкнулся с «польской национальной действительностью», что произвело на него гнетущее впечатление. Там же он встретился со своим дядей и тезкой Ромуальдом Войциком, ксёндзом местной католической общины. Встреча длилась недолго, всего один день, причём, дядя видел в племяннике «москаля», что отнюдь не способствовало развитию каких-либо родственных отношений.
Научная работа Р.К. Войцика была успешной. В 1913 году он получает диплом со званием кандидата филологических наук. Проработав некоторое время в гимназии города Гори Тифлисской губернии, он без колебаний принял предложение директора 2-го реального училища города Екатеринодара, куда и выехал в 1915 году и был назначен исполняющим обязанности преподавателя русского языка и литературы.
Февральскую революцию он встретил «восторженно», как символ освобождения от строя, «гнёт которого испытывал на себе». Последовавшую за ней Октябрьскую воспринял как «революционную стихию бунта». От греха подальше Войцик из поляка превратился в литовца. Но это не спасло его от репрессий.
11 октября 1933 года Ромуальда Казимировича арестовали. В Войцике хотели видеть «политического врага» и поэтому в постановлении «Об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения» говорилось:
«Войцик Ромуальд Казимирович, достаточно изобличается в том, что:
1) Состоя профессором Краснодарского Пединститута, входил в состав антисоветской группировки научных работников Института;
2) В 1931 году находился в Киеве и, состоя профессором Польского Пединститута, входил в состав Польской военной организации, проводившей контрреволюционную повстанческую и разведывательную работу но заданиям II отдела Польского генерального штаба».
На момент ареста в деле были записаны особые приметы Р.К. Войцика: рост — ниже среднего, волосы — тёмно-русые с большой проседью, голова —лысая. Войцик под давлением следствия признавался в том, что одобрял Гитлера, агитировал против Советской власти, создавал нелегальные кружки и разрабатывал контрреволюционные планы. Признавался он и в том, что проводимая паспортизация была необходима для выявления вредителей, а расстрелы —суровой, но единственной мерой в борьбе с врагами.
Очевидно искренен был Войцик и тогда, когда писал в показаниях, что «не считал пролетариат созидательной силой», а Ленин представлялся ему демагогом. Признание же Войцика в том, что через знакомство с творчеством Блока, Белого, Гумилёва, Мережковского, Шпенглера он незаметно для студентов втягивал их в нелегальные организации, на самом деле свидетельствовало скорее о его профессиональной эрудиции и умении развернуть перед слушателями широкую панораму идей, чем о «сознательном протягивании упаднических буржуазных настроений».
Следствие, однако, затягивалось, так как обвиняемый занял «позицию упорного запирательства». Необходимо было добиться «желания покончить с прошлой контрреволюционной деятельностью». Два раза выносилось постановление о продлении срока содержания под стражей. И только собрав «огромный и достаточно изобличающий материал в полном объёме», следствие сочло возможным прекратить дело.
Усталый и подавленный человек, сферой интересов которого были литература и искусство, в конце следствия выглядел одним из влиятельнейших руководителей краевого филиала контрреволюционной организации «Российская национальная партия», в которой была детально проработана политическая программа, создана разветвлённая структура, налажены широкие связи с заграницей, имелись планы осуществления диверсионных и террористических актов.
Как и следовало ожидать, Р.К. Войцик во всех предъявленных обвинениях по статье 58/10—11 Уголовного Кодекса «признал себя виновным» и был приговорён к пребыванию в исправительно-трудовом лагере сроком на три года. Нахождение в течение пяти месяцев под арестом, бесконечные допросы и очные ставки не прошли даром — увеличилась печень, начался невроз сердца. И всё же по заключению медицинской комиссии было признано, что Р.К. Войцик может проживать во всех местностях СССР, к физическому труду ограниченно годен, препятствий для следования к месту высылки не имеется.
4 апреля 1934 года он был направлен в исправительно-трудовой лагерь Сиблага НКВД в город Маринск, откуда и был освобождён 2 августа 1936 г. «за отбытием срока». Но, понятно, на всю жизнь с «волчьим билетом».
С момента освобождения Р.К. Войцик около года живёт в Краснодаре, встречается с бывшей женой и сыном, которым постоянно оказывал материальную помощь. Ещё до начала войны Ромуальд Казимирович, решив покинуть Краснодар, принял участие в нескольких конкурсах на замещение вакантных мест в азиатских республиках страны. Надо полагать, что он, по их завершению, одновременно получил два приглашения на работу – в Самарканд и Алма-Ату. Так осенью 1944 года он перебрался в Самарканд.
Возглавив кафедру русской и всеобщей литературы УзГУ, этот опытный, широко и разносторонне образованный литературовед с первых же дней своего пребывания в Самарканде взялся за создание работоспособного коллектива. Он сумел привить своим молодым коллегам профессиональное отношение к педагогической и научной деятельности, пополнить фонды университетской библиотеки редкими и уникальными изданиями, открыть здесь аспирантуру по литературоведению и наладить выпуск сборников печатных трудов. С именем Ромуальда Казимировича связаны и первые защиты кандидатских диссертаций по литературоведению в Узбекском государственном университете.
Профессор Войцик заложил основы для создания научной школы самаркандского литературоведения, которая получила широкую известность при его преемнике – блестящем ученом Я.О. Зунделовиче, приглашенным сюда по рекомендации Ромуальда Казимировича. Тандем Войцик – Зунделович не только определил направление будущих научных исследований кафедры, но и подготовил для этого первое поколение талантливых исполнителей в лице своих учеников – С. Шаталова, Р. Шагиняна, В. Ларцева, Е. Магазанника, Э. Магазаника и И. Тонышевой. Справедливости ради следует отметить, что все это было достигнуто благодаря настойчивой подвижнической деятельности опального профессора, личная жизнь которого в Самарканде была далеко не безоблачной.
После окончания войны Р.К. Войцик начинает хлопотать о снятии с него судимости. В заявлении начальнику Управления по делам государственной безопасности Самаркандской области он пишет:
«Со дня освобождения, 2-го августа 1936 года, до сегодняшнего дня, в течение более 12-ти лет, я непрерывно, со всем напряжением сил, преданно и ревностно служил на благо своей дорогой социалистической Родины, с верой и правдой выполняя высокие обязанности советского гражданина, безупречно ведя большую и ответственную работу по большевистскому образованию и воспитанию нашей советской молодёжи. Полагаю, что моя ничем не запятнанная деятельность даёт мне основание просить Вас, т. Начальник, ходатайствовать о снятии с меня судимости в целях полной гражданской и политической реабилитации».
К этому заявлению, написанному 20 ноября 1948 года, была приложена характеристика с места работы и автобиография. Дело было принято к рассмотрению, но начавшаяся волна послевоенных репрессий предопределила его исход. Вновь изучались прежние материалы следствия и собирались новые компрометирующие данные. На этот раз к ним отнесли написанную к 20-летию Узбекского государственного университета брошюру Р.К. Войцика «М. Горький в борьбе с реакционными течениями в литературе ХХ-го века», в которой он якобы «исказил суть взглядов Горького как борца против фашизма».
И вновь звучали в деле знакомые обвинения: склонность к антисоветским высказываниям, связь с нежелательными элементами, симпатии к Гитлеру. Обвинение, составленное по отработанной схеме, слушалось января 1950 года на заседании Комиссии при Министерстве государственной безопасности, в ходе которого было принято решение: в заявлении о снятии судимости профессору отказать.
Очевидно, именно это положило конец его работе в Самарканде. Войцик уехал в Крым, где до самой смерти в 1958 году преподавал в местном педагогическом институте им. М.В. Фрунзе в должности профессора кафедры литературы с почасовой оплатой.
Лишь 3 июля 1990 года дело профессора Р.К. Войцика было окончательно закрыто «за недоказанностью преступления» на основании указа Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30-х и начала 50 годов».
Рубен НАЗАРЬЯН
