Заместитель председателя Госдумы, член фракции ЛДПР Игорь Лебедев предложил для гастарбайтеров из Средней Азии организовать закрытые лагеря-гетто, где они будут существовать в полутюремном режиме.
Ранее очередной виток истерии спровоцировало соглашение об упрощении миграционного режима для граждан Таджикистана.
Итак, основные тезисы антииммигрантской пропаганды таковы.
Во-первых, нашествие “азиатов” несёт угрозу самому существованию русского народа – демографическая бомба вот-вот взорвётся и бесчисленные орды активно размножающихся иноземцев заполнят страну от Калининграда до Владивостока.
Во-вторых, гастарбайтеры совершают едва ли не большинство преступлений в стране.
В-третьих, труд гастарбайтеров РФ не нужен – “Россия трудоизбыточна” (с) Егор Холмогоров. Страна задыхается от избытка трудоспособного населения, масса провинциалов готова ринуться в Москву, чтобы работать дворниками и разнорабочими.
В-четвёртых, он вреден – снижая зарплаты и тормозя рост производительности труда. Итак, с точки зрения “националистов”, России иммиграция не нужна. Согласно соцопросам, эту позицию поддерживает до 2/3 населения.
Попробуем разобраться.
Тезис о “полной замене русского населения азиатами” с блеском демонстрирует действительное мнение “идеологов” об умственных способностях подведомственной “пехоты”. Численность населения Узбекистана 29,6 млн., Таджикистана – 7,6 млн., Киргизии – 5,6 млн. Суммарно – 43,8 млн. Иными словами, для того чтобы на 100% заменить местное население, каждый среднеазиат должен переехать в Россию трижды.
Впрочем, нам усиленно объясняют, что демографическая экспансия будет обеспечена запредельной рождаемостью “азиатов”. Посмотрим, так ли это.
Суммарный коэффициент рождаемости (число детей на одну женщину) в Узбекистане в 2012-м составил 1,86 (в 1980-м – 5,6), что намного ниже уровня простого воспроизводства (2,15), и продолжает падать. Де факто, население Узбекистана растёт по инерции – из-за большой доли молодёжи, оставшейся от эпохи высокой рождаемости. Для сравнения – в России число детей на одну женщину достигло 1,73, и продолжает расти.
Суммарный коэффициент рождаемости в Таджикистане – 2,89, в Киргизии – 2,88 ребёнка на женщину. При этом в Таджикистане рождаемость быстро падает – темпами, опережающими прогнозы. Напомню, что вся эта сомнительного качества “демографическая бомба” суммарно тянет на 13,2 млн. человек. В итоге даже в Москве, где концентрация гастарбайтеров максимальна, на их долю приходиться лишь 10% рождений.
Иными словами, “вытеснение” русских среднеазиатами технически невозможно. Популярность этого тезиса хорошо демонстрирует фактическую физиономию националистической “пехоты” – это примечательное сочетание неусвоенной школьной программы и параноидального бреда.
Разберёмся теперь с истерикой по поводу преступности среди выходцев из Средней Азии – огромная часть населения свято убеждена в том, что гастарбайтеры совершают едва ли не подавляющую часть преступлений в России. Между тем, статистика МВД сообщает, что в 2011-м гражданами стран СНГ было совершено 40,5 тысяч преступлений из 2,4 млн. (менее 2%). Доля гастарбайтеров в общей массе преступников несколько выше – 4,4%, из чего следует, что иностранцев чаще ловят после первого преступления.
Сопоставив эту цифру с численностью иммигрантов, можно обнаружить, что криминогенность гастарбайтеров… меньше, чем у трудоспособного населения в среднем по России. При этом преступность среди выходцев из стран СНГ быстро снижается – в 2011-м она уменьшилась на 9,2% по сравнению с 2010-м, в 2012-м сохраняется та же динамика.
Значимую долю преступлений выходцы из стран СНГ совершают только в Москве и Московской области – в 2012-м 18,6% и 9,6% соответственно (любимые ГУВД цифры в 50%-60% относятся к приезжим вообще). При этом следует учитывать, что уровень преступности среди постоянного населения столицы более чем вдвое ниже среднероссийского. Кстати, хронический таджикоцентризм ГУВД объясняется достаточно просто – за 2001-2011 преступность в Москве выросла на 44%, и это надо на кого-то “списать”.
Впрочем, зачем нам даже эти “лишние” преступления, если иммигранты не нужны в принципе? В реальности славянские республики СССР столкнулись с дефицитом рабочей силы ещё в 80-х – в результате Москва была вынуждена “импортировать” вьетнамцев и организовывать миграцию среднеазиатов в трудодефицитные регионы. 90-е сделали вопрос неактуальным, однако вместе с восстановлением ВВП всё вернулось на круги своя.
Посмотрим, насколько соответствует действительности тезис о “трудоизбыточности” России. Безработица в РФ составляет 4,124 млн. человек (зарегистрированных безработных – 1,07 млн.), или 5% экономически активного населения. Для сравнения – безработица во Франции – 10%, Швеции – 7,6%, Польше – 13,5%. При этом более трети безработных приходится на Северный Кавказ (1,425 тыс. в 2011 г.). Иными словами, за пределами Северного Кавказа безработица низкая – менее 3,5%.
Доля зарплат в ВВП составляет около 40% – это выше среднеевропейского уровня (в Италии – 31%, Франции – 38,5%, Норвегии, в изрядной степени живущей за счёт экспорта нефти, 37%). В Восточной Европе зарплатоёмкость ВВП намного меньше. Низкие абсолютные размеры доходов по сравнению с Западной Европой объясняются значительно более низкой производительностью труда. В “трудоизбыточной” стране “сорокапроцентная” ситуация в принципе невозможна.
Какую роль играют на рынке труда гастарбайтеры?
Численность занятых в России -72,5 млн. человек. Оценки количества иммигрантов начинаются от 5 млн. (Федеральная миграционная служба). Заменить их славянскими безработными не удастся даже чисто арифметически. На практике всё хуже.
Во-первых, безработица в принципе не может свестись к нулю. Во-вторых, только 20% приезжих когда-либо сталкивались с конкуренцией коренного населения при приёме на работу, при этом “приём” явно был не один. Таким образом, численность “резервной армии труда”, готовой заменить “понаехавших”, составляет не более 540 тыс. человек (если не считать Северный Кавказ). Иными словами, речь идёт о “дыре” размером от 4,5 млн. человек. Между тем, националисты предлагают избавиться не только от гастарбайтеров, но и “понаехавших” с гражданством – что сделает дыру ещё обширнее.
Чего это будет стоить экономике? Её абсолютный объём сократится минимум на 6%, если считать по числу занятых, практически – гораздо сильнее. В отличие от огромного процента работающих россиян, гастарбайтеры, как правило, работают в секторах, где действительно создаётся прибавочный продукт. Сжатие экономики означает сжатие бюджетных доходов – и доходов бюджетников.
Зарплаты большинства занятых в частном секторе как минимум не вырастут – зарплатоёмкость ВВП и так достигла верхнего предела, и, как было показано выше, фактический уровень конкуренции с гастарбайтерами крайне невелик.
Что касается среднего класса, то гастарбайтеры создают значительную часть рабочих мест для бухгалтеров/юристов, менеджеров, и далее эта пропорция будет только возрастать. Иными словами, “национализация” означает, что внушительная часть нынешнего офисного населения должна будет переместиться из среднего класса в нижний. Среди “выживших” возрастёт конкуренция, что повлечёт за собой снижение зарплат. Иными словами, не стоит строить иллюзий – вырванную из рук гастарбайтеров метлу придётся взять в свои руки и передать детям.
Таким образом, Крыловы и Холмогоровы предлагают снизить преступность на 2% ценой сдвигов в экономике, которые поднимут преступность минимум процентов на 20%.
Дальше будет хуже. Несмотря на сокращение численности населения как такового, численность трудоспособного населения росла вплоть до 2007-го года. Однако сейчас Россия вступила в период, когда начинает сказываться демографическая яма 90-х. К 2020 году численность трудоспособного населения упадёт на 12-14 млн. по сравнению с 2010-м, что означает утрату каждого шестого-седьмого работающего. При этом доля пенсионеров в населении к 2020-му вырастет с 20,3% в 2010-м до 26,15%. Между тем, в пенсионном фонде уже сейчас зияет дыра размером в 3% ВВП.
Каковы будут последствия? Увеличение демографической нагрузки означает рост налогового давления, и к каким результатам это приводит, известно. Так, резкое повышение страховых взносов в 2011 году, призванное заткнуть “дыру” в пенсионном фонде, привело к тому, что 83% предприятий малого бизнеса отказались от планов по расширению производства – и, следовательно, найму новых сотрудников. Парадоксальным образом, снижение численности трудоспособного населения привело к стагнации спроса на рабочую силу – и этот “феномен” распространён достаточно широко. В целом, экономика забуксует.
Впрочем, перейдём от абстрактных прогнозов к конкретным примерам. Япония уже достаточно давно переживает сокращение численности трудоспособного населения при росте демографической нагрузки. В то же время страна упорно не ввозила иммигрантов, вызывая умиление у отечественных “националистов”. При этом она обладала более чем половиной промышленных роботов в мире и внушительным “трудовым резервом” из-за традиционно низкой женской занятости.
Умиление националистов по японскому поводу выглядит особенно показательно с учётом того, что страна уже второе десятилетие почти не выходит из вялотекущей стагнации, прерванной только глубоким кризисом, некогда фанатичная рабочая сила уже не слишком жаждет работать, вчерашний мегаэкспортёр превратился в государство с дефицитом торгового баланса, а госдолг Токио достиг чудовищных масштабов – 238% ВВП (для сравнения – у Греции “всего” 198%). Из МВФ звучат похоронные речи о том, что следующий кризис может начаться в Японии. Не столь уж давний претендент на экономическое лидерство рискует отправиться в греческую яму – в огромной степени из-за бессмысленной ксенофобии. При этом Стране Восходящего солнца хотя бы есть ОТКУДА падать.
Разберём, наконец, и четвёртый из излюбленных националистических тезисов – о крайней полезности изгнания гастарбайтеров для роста производительности труда. Заглянув в статистику, можно обнаружить, что лидером по производительности труда является… набитая иммигрантами Бельгия. На третьем месте обосновалась Швейцария, где процент иммигрантов достигает феноменальных 21,6% населения (“дешёвые” иностранцы составляют 40% рабочих в промышленности). О США, находящихся в ряду лидеров, не приходится и говорить. Процент иммигрантов во Франции велик и больше чем в Германии – но, вопреки мифу, во Франции выше и производительность труда.
Идея о том, что рост производительности труда стимулируется дефицитом рабочей силы, выглядит особенно дико на фоне того, что лидерами в этой области стабильно оказываются “безлюдные” Индия и Китай.
И так было всегда. Япония демонстрировала рекордные темпы роста производительности во время демографического оптимума, при этом изначально стоимость рабочей силы там была весьма низкой; то же характерно для Южной Кореи.
В действительности проблема иммиграции для России стоит остро – но с точностью до наоборот. Как было сказано выше, к 2020-му численность трудоспособного населения сократится на 12-14 млн. человек. Между тем, миграционный потенциал Средней Азии до 2020-го составляет лишь 5,6 млн. человек, и Россия при этом не является единственным направлением миграции – так, Малайзия намерена набрать в Таджикистане 150 тысяч гастарбайтеров.
Иными словами, среднеазиаты рискуют повторить судьбу “лимиты” – интенсивно проклинаемой в советское время, и ностальгически вспоминаемой сейчас. С учетом положения на рынке труда, выбор, стоящий перед Россией на самом деле выглядит так: либо среднеазиаты – либо выходцы из образцово-показательного третьего мира.
Евгений Пожидаев, Регнум
