Спроси себя: на каком языке думаешь?

Вы вот на каком языке думаете? Я — на русском. И это самый простой вопрос, который сразу идентифицирует вас как носителя культуры.

Если бы я, судари мои, говорил по-русски, а думал, скажем, на латышском, то я был бы латышом. Русскоговорящим латышом, безо всяких. И это, как отметила недавно Кира Сазонова, «самый простой тест на национальную принадлежность».

Кстати, эксперты ООН так определяют национальность человека. По языку мышления.

Очень хочется мне сначала калёным утюгом проехаться по товарищу Авакову, который уже как только ни извернулся в попытках доказать, что он щирый украинец. А по-русски говорит не потому, что мову выучить не может, а потому, что русский — это украинский.

Не пытайтесь осознать, это разновидность оруэлловского «правда — это ложь». Но суть в том, что и думает Аваков наверняка по-русски. А это значит, что он — русский.

Катастрофа: министр внутренних дел Украины, долларовый мультимиллионер, журналист и экономист — русский внутри!

Вот именно этим и силён русский язык, именно потому его так и боятся: клей, которым во времена СССР соединяли этносы, республики, земли, культуры, оказался столь сильным, что въелся в подкорку и стал частью культурного кода не только Украины, но и Киргизии, и Армении, и Литвы.

Вытравливать его оттуда равноценно добровольному отрезанию конечности, которая (есть такое психическое расстройство) внезапно показалась чужой. Усекновение это превратит человека в инвалида, а то и вовсе его обескровит до смерти.

С государством, даже карликовым и выдуманным, может случиться то же самое, если оно попытается выдрать из себя русский язык. Который не только делал это государство частью империи, но и создавал канву самого его существования.

Несмотря на негативные примеры других стран, несмотря на гражданские микробунты на местах прямо сейчас, процесс изгнания русского языка продолжается. Что мы наблюдаем?

В Армении с 2018-го, кажется, русский считается иностранным, русские фильмы дублируются армянскими титрами, а русские телеканалы — платные.

Про Литву, Латвию, Эстонию и Украину я писал неоднократно: там идёт настоящий лингвоцид, в ходе которого использование русского языка приравнивается к преступлению.

 В Казахстане хотят перевести алфавит на латиницу с кириллицы (зачем? Тогда уж давайте на арабский, это логично), а школьников планируют учить только на казахском.

Тут я могу сделать ремарку относительно того, что рядовые казахи часто приезжают в Россию на заработки, — это факт. Не представляю, насколько ласково они будут поминать своё правительство, которое не предоставило им даже минимальной возможности для адаптации.

Сравним с английским: Индия, например, которая выращивает невероятное количество англоговорящих программистов, английский признала официальным языком, хотя история его появления там очень кровава.

 Нигерия, сыны которой успешно покоряют США и Канаду, кажется, даже довольны, что у них государственный язык — английский, язык колонизаторов.

 В Кении, Сингапуре, Судане, Пакистане ни у кого ничего не чешется: английский язык открыл этим странам ворота в большой мир. Но русский, такой же язык межнационального общения, вызывает у некоторых политиков аллергию.

 И последствия этой аллергии будут ощущать на себе не аваковы и зеленские, а обычные граждане дерусифицированных стран, изолированные и обделённые, считает обозреватель.