Популярная узбекская певица Феруза Халдарова стала Народной артисткой Татарстана.
Кроме национального фольклора, она прославилась исполнением песен из репертуара Анны Герман.
Также Халдарова возглавляет татарский культурный центр Ташкента.
Творческий путь ее начинался в уфимском училище искусств, на родине матери, пишет издание Плов. Вернулась в родной Узбекистан, где в 21 год ее выдали замуж, засватав по-узбекски, без особого желания девушки, быстро сыграв свадьбу. Она попала в старый город в традиционную восточную семью, где надела лозим, подметала двор, обслуживала родителей мужа, а свекровь предложила ей перевестись в педвуз. Родились две дочки.
Сегодня певица больше всего любит исполнять романсы, все говорят, что это ее конек. Но она поет и эстрадные, и народные песни. Выступает в консерватории в органном зале. Даже в периоды жесткого карантина Феруза давала онлайн-концерты, зрители подключались через Zoom.
Также нередко Ферузу приглашают в Россию для участия в форумах , конгрессах и концертах. Она с большой любовью исполняет русскую песню.
Феруза уже удостоена звания Заслуженная артистка Республики Башкортостан и Республики Татарстан.
Феруза родилась, как она говорит, в интернациональной семье. Мама татарка, в юности переехавшая из Башкортостана в Узбекистан, папа – узбек. Родители медики: папа – хирург-травматолог, мама – медсестра. Родители развелись, и девочка росла в татарской национальной культуре. Летом гостила в маминой деревне в Башкортостане. С детства свободно говорила на татарском языке, хотя никто ему не обучал, писать девочка научилась сама по журналу на татарском языке, который мама выписывала.
Во второй половине 70-х годов, когда Феруза перешла во второй класс, семья переехала из старого города в центр Ташкента. В школу, где училась девочка, пришли руководители одного детского вокально-инструментального ансамбля. Детей прослушали, и Ферузу отобрали как вокалистку. Она стала ходить в дом пионеров на занятия музыкой. Но пару раз девочка пропустила репетиции по семейным обстоятельствам. Мама привезла в Ташкент своих родителей. Дед был инвалидом Великой Отечественной войны. Родился братишка, мама работала, а Ферузе приходилось ухаживать за маленькими и старенькими, помогать по хозяйству.
После пропусков музыкальных занятий, где была строгая дисциплина, руководитель группы выставил ученицу за дверь. Она расстроенная шла по улице и наткнулась на дворик, в котором находилась детская музыкальная студия при Окружном доме офицеров (ОДО).
Третьеклассница зашла туда и попала сразу к директору. “Хочу учиться в вашей музыкальной школе, играть на баяне”, — сказала Феруза.
Почему на баяне? Потому что в татарской деревне, где часто бывала девочка, любили играть на гармошке. Ферузу спросили – есть ли в ее семье военные (имелось в виду родители – военнообязанные, это же ОДО). “Да, мой дед – танкист, участвовавший в 2-х войнах: Финской и Великой Отечественной”, — с гордостью ответила она, чем вызвала улыбку директора. Но Ферузу прослушали и взяли.
Мама купила инструмент. В дальнейшем друзья родителей, родственники, когда собирались на праздники, то просили девочку сыграть на баяне и спеть, она пела песни о Родине, маме, а взрослые плакали.
После 10 класса Феруза без раздумий полетела в Уфу поступать в училище искусств. Хотела по рекомендации своего преподавателя учиться на дирижерско-хоровом отделении. Абитуриентка из Ташкента на экзамене дирижировала и пела “Юный барабанщик”, педагоги посовещались и спросили ее: “Не хотели бы вы на вокальном отделении учиться, у вас есть голос”.
“Да, я люблю петь”, — ответила девушка. В соседнем кабинете проводился экзамен на вокальное отделение. Феруза зашла, педагог попросил спеть, она спела старинную песню на татарском языке.
Одаренную ташкентку зачислили сразу на 2-й курс. За три года учебы Феруза выучила и башкирский язык и уже, кроме классического репертуара, пела песни на башкирском.
— Каждую субботу у нас была исполнительская практика, вокалист и инструменталист объединялись в музыкальную бригаду, — рассказывает собеседница. — Мы ездили на заводы, фабрики, в детские дома, школы милиции. В школе милиции было мое первое выступление, я дрожала, как осиновый лист. Поначалу просила своего педагога быть в зале, когда я ее видела, то мне было спокойно. Потом уже я ездила на гастроли по Башкортостану, записывалась на радио, выступала на телевидении. Я пела на башкирском языке эстрадные песни того времени.
Вернувшись по настоянию мамы в Ташкент, выпускница уфимского училища поступила в консерваторию на вокальное отделение. Феруза никогда не видела себя в оперном театре, хотя консерваторские педагоги недоумевали почему, а она хотела петь в филармонии, где и работает по сей день в хоровой капелле.
Под занавес нашей беседы мы поговорили с певицей о музыкальных пристрастиях современной молодежи и культурном мосте в межнациональных отношениях.
— Феруза, на ваш взгляд, какая современная музыка сегодня популярна, что лично вам нравится, кого слушаете, кто раздражает?
— Если честно, мне трудно оценивать состояние современной эстрады. Молодежь – активная, любит в основном музыку развлекательного направления. Классику, народную, конечно, мало слушают. Я убеждена, что прививать любовь к серьезной музыке надо с детства: водите детей в театры, на концерты.
Я, например, со своим внуком хожу в оперный театр, на спектакли, на моих концертах ребенок всегда бывает. Он слушает, не убегает, не засыпает, ему это нравится.
Музыка должна нести смысловую нагрузку. Бессмысленные песни, хайп меня раздражают, как и всех нормальных людей. Но, с другой стороны, невозможно заставить молодежь танцевать под музыку Чайковского или Бетховена.
У нашего поколения было многое определено: школа, вуз, работа – все распланировано. А сегодня у творческих людей больше выбора.
Меня приглашают в жюри некоторых певческих конкурсов – я вижу увлеченность, талант молодых. Они прекрасно владеют английским языком. Я чему-то даже учусь у молодого поколения. Они смелые, у них нет робости перед сценой, а есть уверенность.
Я к сцене всегда относилась с пиететом, обожествляла ее. Мы всегда пели вживую, такого не было, чтобы можно было записать свой голос на студии. А помните, в 1990-2000-х годах молодые исполнители работали штампованно под фонограмму – это легкий способ. Сейчас опять ценится живое исполнение – это прекрасно, другие эмоции – зрителя не обманешь.
