14 мая исполняется 75 лет известному узбекскому ученому Эдварду Ртвеладзе. Свои мыслями о его научном пути делится историк Валерий Германов.
-Стояла ранняя осень 1974 года. Пора тревожного бабьего лета. Я сидел с двумя друзьями археологами Геннадием Богомоловым и Владимиром Гришиным в кафе около цирка Шапито. Он был отгрохан после знаменитого Ташкентского землетрясения 1966 года. Геннадий Богомолов увлечённо с упоением рассказывал о кафедре археологии, её заведующей доценте Светлане Борисовне Луниной. Об основателе кафедры академике М.Е. Массоне, его традициях сохраняемых на кафедре, об учёной среднеазиатской школе археологии.
Тогда же я, впервые услышал имя Эдварда Васильевича Ртвеладзе. Среди феноменов кафедры были Южно-Туркменская археологическая комплексная экспедиция, знаменитая ЮТАКЭ, как её сокращённо называли, и Студенческий научный археологический кружок, или СНАК. Был ещё и корпус почётных членов кафедры археологии Среднеазиатского Государственного университета. Над ними парило имя академика В.В. Струве известного египтолога. Он являлся Председателем ЮТАКЭ. Но это отдельная тема.
Членам СНАКа вручались лично академиком М.Е. Массоном особые Памятные знаки с геральдическим изображением фантастического животного держащего в зубах свой хвост. Изображение было скопировано с древнего блюда X-XI веков обнаруженного археологами при раскопках на Афрасиабе. Данное изображение животного символизировало по оценке специалистов вечное движение. На знаке присутствовала аббревиатура СНАК. Получить Памятный знак СНАКа из рук В.М. Массона было тайной мечтой каждого археолога. У Геннадия Богомолова и, особенно у Владимира Гришина горели глаза, когда они рассказывали об этом торжественном церемониале.
Геннадий возвращался к этой теме постоянно и позже. Из его рассказов я уяснил себе, что Эдвард Васильевич Ртвеладзе, будущий действительный член Академии наук Узбекистана и иностранный член Академии наук Грузии, в своё время был председателем Студенческого научного археологического кружка, того самого прославленного СНАКа. И сам великий Михаил Евгеньевич Массон передал почётное право вручать Памятные знаки именно своему ученику Эдварду Ртвеладзе.
Позже постигая феномен Туркестанского кружка любителей археологии, или ТКЛА, возникшего в Туркестанском крае по инициативе трёх отцов-основателей – Туркестанского генерал-губернатора барона А.Б. Вревского, академика В.В. Бартольда и выдающегося просветителя Н.П. Остроумова я отметил весьма схожий феномен. Членам Туркестанского кружка любителей археологии в память об учреждении научного объединения присваивалось почётное право носить в виде брелока к карманным часам Почётный жетон с четырьмя выгравированными на нём буквами – ТКЛА.
Почётный член Туркестанского кружка любителей археологии Бухарский эмир Саид Алимхан, деятельно принимавший участие в изучении прошлого Средней Азии и, регулярно передававший туркестановедам всевозможные раритеты и археологические артефакты взял на себя почётную обязанность вручать особо инициативным деятелям золотые часы с личным автографом – посвящением. При этом предполагалось, что Почётный жетон с четырьмя выгравированными буквами ТКЛА будет прикрепляться к его презенту золотым часам.
Было ли желание академика М.Е. Массона случайно в выборе будущего академика Э.В. Ртвеладзе своим возможным преемником-ретранслятором лучших традиций эпохи Великих археологических открытий в Средней Азии? Не думаю. Сыграло роль, что в отличие от выдающегося всемирно известного ориенталиста академика В.В. Бартольда, бывшего преимущественно кабинетным исследователем, академик Э.В. Ртвеладзе, будучи не только прирождённым аналитиком и археологом полевиком, никогда не считал и не считает археологию вспомогательной исторической дисциплиной.
Э.В. Ртвеладзе всегда исповедовал стародавний принцип: «Платон друг, но истина дороже». В доказательство приведу такой случай.
В 1980 году мне довелось случайно услышать разговор каракалпакских археологов, которых однажды эпизодически привлекли к полевым работам в сельском хозяйстве. Разговор касался статьи, которую Э.В. Ртвеладзе опубликовал в журнале «Вестник Каракалпакского филиала Академии наук Узбекской ССР»[1]. Это стало событием взбудоражившим умы. Археологов поразило, что рядовой кандидат наук из Ташкента решился вступить в полемику с признанным нумизматом из Москвы доктором исторических наук Б.И. Вайнберг. «Он, (Э.В. Ртвеладзе – В.Г.) возражает самой Белле Ильиничне, донеслись до меня голоса археологов. Я сообразил, о чём речь, поскольку был причастен к работе в редакции журнала «Вестник Каракалпакского филиала Академии наук Узбекской ССР», да и к выходу самой статьи. Статью завершал решительный абзац:
«Таким образом, проанализированные выше материалы в сопоставлении их с новыми нумизматическими находками с территории собственно Чаганиана и историко-топографическими данными показывают, что концепция Б.И. Вайнберг о происхождении хорезмшаха Чегана из Чаганиана построена не на, безусловно доказанных фактах, а на априорных доводах весьма гипотетического характера. В силу отмеченных выше обстоятельств, эта гипотеза не может быть принята в исторической науке»[2].
Фигура академика Э.В. Ртвеладзе ассоциируется у меня между прошлым Грузии, персонифицированным в Витязе в тигровой шкуре и Золотым руном, связанным со старинным способом добычи золота в долине реки Зарафшан. Баранья шкура способствовала оседанию золотых песчинок, запутавшихся среди завитков бараньей шерсти и превращалась в Золотое руно.
В заключение хочется отметить чисто человеческое качество академика Э.В. Ртвеладзе. Осенью 1973 года мне довелось первый раз проходить практику в археологической экспедиции, ежегодно организуемой Институтом искусствознания под руководством впоследствии академика Г.А. Пугаченковой на Дальверзинтепе. За год до этого в прошлый археологический сезон здесь был раскопан золотой клад. Это была настоящая сенсация. На слуху у всех были имена Г.А. Пугаченковой, Эдварда Ртвеладзе, Бахадыра Тургунова, Татьяны Беляевой и других. Здесь я впервые увидел цвет узбекской археологии. И будущего академика Э.В. Ртвеладзе. Осторожно, очищая фрагменты раскопанной керамики, я случайно выронил тяжёлый и остро заточенный раскопочный нож. Он упал мне на внешнюю сторону ступни. И кровь из меня брызнула, чуть ли не на метр. Был повреждён какой-то кровеносный сосуд. До лагеря, который находился от места раскопок на расстояние около километра, меня волокли, чуть ли не на руках. Весь мой путь был обильно орошён кровью. Но в лагере меня поразил Эдвард Васильевич лично занявшийся мной. Он своими руками раствором марганцовки промыл мне ступню и добыл где-то мотоцикл с коляской, чтобы отвезти меня к врачу сделать прививку от столбняка.
Позднее на знаменитых средах Э.В. Ртвеладзе, собиравших в 90-е годы ХХ века археологов, историков, ориенталистов, нумизматов, филологов и прочих гуманитариев в подвале Института искусствознания, я с благодарностью напомнил ему этот эпизод.
– А, признайтесь, Валера, сказал мне тогда академик, дело то теперь прошлое. Ходили тогда слухи, что какая-то красавица из ревности с тобой расправилась.
Я отшутился, мы поняли друг друга.
Наибольшее сближение с академиком Э.В. Ртвеладзе у меня произошло на тех же его знаменитых средах, когда он узнал, что моё внимание привлекла внимание фигура его ближайшего родственника русского учёного Д.Д. Букинича. Знаменитый ориенталист, археолог, этнограф, историк искусств, инженер-ирригатор, исследователь водных ресурсов, географ, специалист по сельскому хозяйству Средней Азии, готовил вместе с таджикским ориенталистом А.Е. Маджи к изданию книгу «Материалы к истории и археологии Афганистана». Д.Д. Букинич известен ещё и тем, что он одним из первых в 1933 году приступил к раскопкам знаменитой столицы Монгольского государства Каракорум, основанной в 1220 году Чингисханом у восточного подножия Хангайских гор в верхнем течении реки Орхон.
Букинич был ближайшим соратником знаменитого генетика академика Н.И. Вавилова, отправившегося с ним на поиски прародины пшеницы в Афганистан и написавший с ним в соавторстве внушительную монографию[3]. В конце 20-х – начале 30-х гг. ХХ века Д.Д. Букинич сам построил себе дом под Ташкентом в афганском стиле «каду», типа «букан», в котором устроил целый музей. В нём он вёл обработку собранного материала; здесь им подготовлялась для «Молодой Гвардии» книга о путешествии в Афганистан.
Ныне почётный снаковец и ютакиниц, академик Э.В. Ртвеладзе кавалер отечественных и иностранных орденов. Но одного, уверен, ему не хватает по справедливости. Он вполне достоин награждения престижным королевским орденом Золотого Руна, существующим в Испании и Австрии. Он был 10 января 1430 года в Бургундии. Если это не Эдвард Ртвеладзе, чье имя нынче стоит в одном ряду с Бартольдом, Массоном, Пуганченковой и другими корифеями науки, то кто тогда?
