Ушел из жизни Владимир Худяков, которые многие годы был заместителем директора Гиссарского заповедника. Когда уходят такие харизматичные личности, трудно подобрать слова.
Мне дважды посчастливилось с Владимиром Александровичем проехать по буферной зоне Гиссарского заповедника. По ходу мы, журналисты, делали свою работу. Брали интервью у горцев, фотографировали и с любопытством наблюдали, как строит свои взаимоотношения с местными Худяков.
Простыми они быть не могли. Народ относился к окружающей их природе, как данной им по рождению. Из-за того, что земли получили статус заповедных, туда не ходи, сюда не ходи, скот не выпасай, не охоться, рыбу не лови на территории заповедника…
Худяков — начальник. Его задача — работа с инспекторами и, конечно, с жителями. Объяснять, выявлять браконьеров, составлять акты, передавать дела в суд. При этом даже нарушители, судя по тому, что мы наблюдали, испытывали к нему теплые чувства.
После одной из поездок, выдав «на-гора» многостраничную публикацию для газеты, захотелось хотя бы коротко рассказать об этом ярком человеке. Перечитаем и помянем.
Командир Худяков
Нашего командира в поездке по отрогам Гиссарского хребта — замдиректора Гиссарского заповедника Владимира Александровича Худякова — видимо, знают в Кашкадарье все. Пока ездили по горным дорогам, его газик не раз радостно тормозили. Вот и на этот раз: «Володя-ака, смотри какие пчелы. Мед качаем по технологии XXI века. Попробуй». Ну а мне с видео- и фотокамерой кричали: «Тетя, не уходи (я была от ульев в двух шагах), сними нас на память!»
Путешествие по окрестностям Гиссарского заповедника было полно неожиданностей. Пчел в двух шагах, суетящихся вокруг ульев, еще можно перетерпеть. Но горцы рассказывали нам про медведей, которые обнаглели и ходят в ближайшей близости от человека.
«И даже бежали вчетвером — медведица с медвежатами — накануне по той же дороге в Гилан, по которой вы сегодня поедете». Без шуток. Худяков, как замдиректора заповедника, отправился проводить дознание. Защищалась или нападала? Убив человека раз, не остановится.
Когда стемнело, наша «ласточка» (замотанный на горных ухабах вездеход) замерла на этой самой дороге. Худяков поднял капот, что-то там ремонтировал, а мы, пассажирки-журналистки, навязавшиеся в поездку, из солидарности вылезли под звезды и подрагивали от холода и страха.
Конечно, доехали. Но утром командир, чиня машину, достал из колеса рассыпавшийся подшипник. Гилан среди горных кишлаков Кашкадарьи все равно, что столица среди городов помельче. Здесь нашелся новый подшипник, и путешествие продолжилось. Мы заезжали и в другие горные кишлаки. И везде Володя-бо, как часто его называли, оказывался своим. По-узбекски и по-таджикски ему поговорить – запросто. Наверное, мог бы общаться и с афганцами-воевал за «речкой».
Про войну в Афганистане он на наши вопросы отвечать отказался, хотя с удовольствием рассказывал байки про браконьеров, охотников, инспекторские обходы и т.п. Но мы слышали, что в заповеднике работает инспектором один из тех, с кем Худяков был в Афгане и кого спас от смерти. «Расскажите!» — упрашивали. Об этом говорить не стал. Просто обрезал любопытных дамочек.
Как он нас вытерпел? Предупреждал ведь, что поедем на один из кордонов по речке. Но когда покатил и в самом деле по руслу, мы стали стенать, мол, на валунах все внутренности оторвутся. «Разве можно здесь ездить?!» Командир ездит, это его работа. Но в этот раз он высадил пассажирок на полпути и отправил нас назад в кишлак по тропе вместе с местными, гнавшими скотину с альпийских лугов.
Худяков уже в кишлаке, куда он спустился по тому же руслу, отменив посещение кордона, припомнил байку-быль о том, как однажды встретился с медведем почти нос к носу.
«Схватил палку. Стал ее размахивать и кричать: «Уходи отсюда». Тот и ушел. Медведь ведь детали не различает. Если соперник высокий, то лучше с ним не связываться. С палкой я и есть такой».
Он — усатый и добродушный, как ведущий из знаменитого московского теле-шоу, поэтому командира местные нет-нет да называли с улыбкой за глаза «Поле чудес».
Кто знал Владимира Александровича Худякова, не забудет. В Гилане и Куле, Сувтушаре и Мираки, Камаре, Карши, Шахрисабзе… Везде остались его добрые друзья, соратники. Для всех — потеря.
