Вступительные экзамены в вузы в этом году были омрачены серией взяток. Лучше заработала СНБ или это уже традиция?
Напомним, что с пачками «зелени» попались мошенники в Ташкенте, Фергане, Самарканде, Гулистане, Термезе… Но можно ли всерьёз говорить о том, что зло остановлено и побеждено? Боюсь, что это было бы явно преждевременно.
Как известно, корру́пция (от лат. corrumpere — растлевать, лат. corruptio — подкуп, порча, разложение) — термин, обозначающий использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав в целях личной выгоды, противоречащее закону и морали. Не случайно, в своей «Божественной комедии» Данте поместил мздоимцев в восьмой (предпоследний) круг ада.
Другой великий итальянец Никколо Макиавелли коррупцию сравнивал с чахоткой. Вначале её трудно распознать, но легче лечить. Если же она запущена, то её легко распознать, но излечить трудно.
Может, читателю будет интересно узнать, что первым правителем, о котором сохранилось упоминание как о борце с коррупцией, был Урукагина — шумерский царь города-государства Лагаша во второй половине XXIV века д. н. э. Увы, битва продолжается до сих пор…
«Корыстолюбие отнимает у людей самые заветные чувства – любовь к отечеству, любовь семейную, любовь к добродетели и чистоте», писал Саллюстий –древнеримский писатель и государственный деятель, живший ещё в 1-м веке до нашей эры.
Если говорить о высшей школе, то, по оценкам экспертов, ежегодно на взятки при поступлении, например, в российские вузы родители выкладывают порядка 400 миллионов долларов. Хочу ли я этим сравнением хоть как-то оправдать или прикрыть ситуацию в Узбекистане? Никоим образом!
В республике за последние 25 лет сложился стереотип, почти убеждение, что поступление в вуз сродни аукциону — кто больше дал, тот и выиграл. И на протяжении достаточно долгого времени это было действительно так.
До сих пор сфера образования, как и некоторые другие сферы общества, глубоко проедены коррупцией. Проблема усугубляется административно-командным стилем управления сферой образования, что заставляет большую часть молодежи считать, что вероятность поступить в вуз собственными силами слишком ничтожна.
До последнего времени борьба с коррупцией в сфере образования у нас проходила неэффективно. 97 процентов опрошенных студентов заявили, что реальных рычагов для борьбы со взятками у них нет, а обращение к руководству учебного заведения может дополнительно осложнить им жизнь. Хуже того, многие считают, что коррупция в Узбекистане носит системный характер, при которой неучастие в этом явлении делает школьника или студента “изгоем”. Поэтому многие мирятся с нынешними «порядками». Хотя общество прекрасно осознает, что в реальной жизни часто ценится не интеллектуальный уровень специалиста, а «корочки».
Тем не менее, хочу верить, вступительные экзамены в этом году стали поворотным моментом в истории отечественного образования, что дает возможность переформатировать изжившую систему.
Так, пропагандируется опыт Ташкентского государственного юридического университета, который провел экзамены в павильонах “Узэкспоцентра”, контролируемых дополнительными силами прокуратуры и 70 камерами видеонаблюдения. Хотя удивительно, что и при такой, казалось бы, максимальной прозрачности были люди, которые твёрдо обещали поступление в этот престижнейший вуз за 40-50 тысяч «зелёных».
Системный характер коррупции проявляется в её принудительном характере для тех, кто работает в казенных организациях, в низком уровне участия граждан в контроле над государством. А бесконтрольность, незнание или неумение использовать свои конституционные права приводят к расхожей ситуации, когда, как писал английский литератор 18 века Томас Фуллер, «Открытая дверь и святого может ввести в соблазн».
К сожалению, «святыми» мы не богаты. А всякого рода проходимцев, жаждущих обогащения любой ценой, на практике плюющих на будущее нашей страны, ещё великое множество.
Впрочем, мораль моралью, есть еще одна проблема, это бешеный конкурс в узбекские вузы. В этом году опять в среднем 11 человек на место, что, конечно, слишком много. Такая ситуация сложилась из-за резкого, в несколько раз, сокращения приема студентов против 1991 года. Власти объясняли это тем, что республике этого числа дипломированных специалистов вполне хватает. Может быть, но изменилось общество, которое перешло на рыночные рельсы. Если у человека есть деньги и желание, отчего ему ставятся препоны на пути получения высшего образования? Он сам, в конце концов, решит, кем ему быть и что ему делать с дипломом. Может, он откроет свой бизнес, может он улетит в Австралию-какое дело до этого государству?
Не секрет, что тысячи и тысячи узбекских юношей и девушек учатся в России, Казахстане, Киргизии, в Европе, причем, туда, как правило, уезжают молодые люди из городов, с хорошим русским и английским языками. Им там создают подчас все условия – общежитие, стипендия, освобождают от оплаты за учебу. И, увы, многие остаются за рубежом навсегда.
Можно только приветствовать, что вновь вернули заочное образование. Это крайне нужно для работающих людей. Но надо сделать более решительный шаг – увеличить квоту для поступающих, открыть дорогу бизнесу. Ведь у нас нет ни одного частного вуза!
Иными словами, из-под коррупции надо выбить почву.
…12 августа закончатся проверки тестовых испытаний, тысячи молодых людей узнают, стали они студентами или нет. У кого-то радостно заблестят глаза, закружится голова от счастья. А кто-то нахмурится, отчаянно махнет рукой и бросит сквозь зубы, что, дескать, «мало дали». И может, неудачник будет неправ, не хватило знаний. Но как его переубедить?!
А.Ходжаев
