В эти дни исполнилось 120 лет со дня рождения выдающегося российского востоковеда Евгения Дмитриевича Поливанова (1891 – 1938), сыгравшего заметную роль в развитии науки в Узбекистане. Это была незаурядная личность, имя его еще при жизни было окутано легендами. Но если отвлечься от всего нереального, надуманного, внимательно изучить творческую биографию Евгения Дмитриевича, то пред нами предстанет фигура выдающегося ученого филолога, прекрасного организатора и общественного деятеля. В списке из почти 140 опубликованных научных работ, в том числе и 28 монографий, Е.Д.Поливанова встречаются исследования по языкознанию, истории, этнографии, литературоведению, педагогике, логике, социологии, психологии, статистике и театру. Он свободно говорил на 17 языках, знал особенности языков разных систем, написал о них десятки научных работ, в том числе по японскому, китайскому, корейскому, дунганскому, малайскому, ассирийскому, мордовскому, абхазскому, таджикскому, киргизскому, азербайджанскому и другим тюркским языкам.
В эти дни исполнилось 120 лет со дня рождения выдающегося российского востоковеда Евгения Дмитриевича Поливанова (1891 – 1938), сыгравшего заметную роль в развитии науки в Узбекистане.
Это была незаурядная личность, имя его еще при жизни было окутано легендами. Но если отвлечься от всего нереального, надуманного, внимательно изучить творческую биографию Евгения Дмитриевича, то пред нами предстанет фигура выдающегося ученого филолога, прекрасного организатора и общественного деятеля.
В списке из почти 140 опубликованных научных работ, в том числе и 28 монографий, Е.Д.Поливанова встречаются исследования по языкознанию, истории, этнографии, литературоведению, педагогике, логике, социологии, психологии, статистике и театру. Он свободно говорил на 17 языках, знал особенности языков разных систем, написал о них десятки научных работ, в том числе по японскому, китайскому, корейскому, дунганскому, малайскому, ассирийскому, мордовскому, абхазскому, таджикскому, киргизскому, азербайджанскому и другим тюркским языкам.
Много сделал Е.Д.Поливанов для изучения узбекского языка и его диалектов.
Осенью 1921 года Евгения Дмитриевича Поливанова командируют в Ташкент. До этого он читал лекции в Петербургском и Московском восточных институтах, хорошо был знаком с подготовкой специалистов в Японии, где он длительный срок собирал материал для своей магистерской диссертации.
В столице Туркестанской автономной республики он участвует в налаживании научных связей с российскими вузами и научными центрами, ведет большую научно-исследовательскую работу в области тюркской филологии, подготавливает местные научные и педагогические кадры. Он был зачислен профессором Среднеазиатского государственного университета и Восточного института, одновременно по совместительству исполнял обязанности заместителя председателя Государственного ученого совета при Народном комиссариате просвещения Туркестана.
Шел 1923 год. После изнурительных лет гражданской войны страна переходила к решению новых народно-хозяйственных задач. Нужно было в кратчайшие сроки решить не только экономические проблемы, но и приступить к решению задач культурного строительства, требовалось как можно быстрее преодолеть отставание в образовании, науке.
На огромном среднеазиатском пространстве в те годы в Ташкенте подготовку специалистов с высшим образованием осуществляли только два вуза: Средне-Азиатский государственный университет и самостоятельно существовавший Туркестанский Восточный институт. Нередко вспыхивали дискуссии: кого, для чего и как нужно было готовить специалистов с учетом специфических местных условий.
Особенно много споров шло вокруг Туркестанского Восточного института. Отчетливо просматривались два подхода. Свой проект подготовки специалистов выдвинул В.Н.Кучербаев, почетный член Совета Восточного института, который считал, что в институте студенты должны осваивать самую широкую программу, что позволяло бы выпускнику по окончании вуза работать юристом, финансистом, политическим агитатором, научным работником. Для того, чтобы выпускника можно было отправить работать в любой район, в любую страну Востока, студент должен за период своего обучения выучить иранский, арабский и тюркский языки.
Проект заманчивый, грандиозный, но вряд ли осуществимый за короткий срок обучения в стенах института.
Альтернативный проект подготовки специалистов в Восточном институте представил Е.Д.Поливанов, подготовив в Научный Совет большую записку «Еще раз о Туркестанском Восточном институте».
По мнению Е.Д.Поливанова, Туркестанский Восточный институт должен был стать институтом крае- или родиноведения, высшей школой изучения Туркестана, так как в других российских вузах специалистов по региону практически не готовили.
Восточный институт должен сочетать в своей работе два направления: 1)быть высшей филологической школой для местных народов: узбеков, киргизов, туркмен, и 2) быть орудием использования европейцев для плодотворной их работы в соответствующих государственных учреждениях республики.
«Контингент учащихся на этом отделении Института будет, естественно, главным образом из коренных народностей, – считал Е.Д.Поливанов. – Но куда же в дальнейшем пойдут эти слушатели по окончании института? Теперь, во время чисто деловой школьной политики, мы не имеем права думать ни об одном отделении вуза без того, чтобы не знать, к каким практическим функциям оно готовит. И здесь ответ ясен. Эти слушатели будут наивысшей квалификации работниками просвещения специально для Туркестана. Отсюда вывод: такое отделение (краеведение с филологическим уклоном – отделение культуры и литературы местных наций и ближнего Востока вообще) следует по функциональному признаку назвать отделением Наркомпроса. Я избегаю называть «Педагогическое отделение» потому, что объем функций его шире, чем педагогика. Конечно, главным образом, эти местные туркестановеды (из обширной категории человековедов, то есть гуманитаристов) будут преподавателями высшей и нужнейшей для края квалификации в разных учреждения просвещения (где они более всего нужны) до школ первой ступени. Но возможна и иная просветительная деятельность, в том же Наркомпросе или около него (Госиздате), например, в Национальных научных комиссиях Туркестанского Государственного Ученого Совета, авторство учебной, научной и научно-популярной литературы на местных языках, просветительская общественная работа на широкой арене и т.д. и т.д.».
Е.Д.Поливанов не соглашался с теми, кто высказывал мнение, что европейцев нужно готовить несколько в ином плане, чем представителей местных национальностей. Он полагал, что подготовка европейцев должна осуществляться с учетом задач краеведения, но представители любой национальности могут получить равную подготовку, например, для осуществления торговых и деловых контактов с Афганистаном, Китаем, Персией. В связи с этим предлагалось больше внимания при подготовке специалистов уделять чтению специальных курсов по политической экономики, истории и культуре стран Востока.
Учитывая сжатые сроки подготовки специалистов, Е.Д.Поливанов выступил против одновременного изучения студентами нескольких восточных языков. В записке он отмечал, что традиция «арабско-турецко-персидского отделения» с равными правами каждого языка не выдерживает критики.
Дело в том, что студенты Туркестанского Восточного института изучали сразу несколько восточных языков, в вузе не было узкой специализации.
«Когда я познакомил с нашей многоязычной программой Московский Институт востоковедения, – писал Е.Д.Поливанов, – и профессора и студенты ужаснулись: как у ваших студентов головы выдерживают. И научатся ли они. А сравним японский Токийский институт иностранных языков, где действительно хорошо обучают (европейскому или восточному, например, китайскому) языку, но только потому, что студенты фактически 60 часов в неделю посвящают одному своему языку.
Я слышал, правда, соображения, что турецким языкам нужно учиться после арабского и персидского, потому что в них много арабских и персидских элементов. Но это вздор: поскольку чужое входит в турецкий язык, это чужое можно преподать на уроках турецкого же языка. Ведь не требуем же мы от обучающегося русскому или другому европейскому языку, чтобы он сначала научился по-гречески и по латыни, – потому что в русском много латинских и греческих терминов (но познакомить с этимологиями иностранных слов на уроках русского языка полезно)».
Е.Д.Поливанов, таким образом, считал одной из главных задач высшей школы подготовку специалистов для решения кадровых вопросов молодой республики. К его мнению прислушались. Коллегия Наркомпроса республики одобрила его проект подготовки специалистов в Восточном институте, но практика одновременного изучения трех восточных языков была оставлена.
Через некоторое время после дискуссии Восточный институт вольется в Средне-Азиатский государственный университет как отдельный восточный факультет. В его стенах будет успешно готовиться научно-педагогические кадры по истории и филологии народов Востока. В годы независимости будет принято решение о восстановлении Восточного института, бесспорно являющемся крупным вузом по подготовке высококвалифицированных специалистов-востоковедов.
В 1937 году Е.Д.Поливанов разделил судьбу многих крупных ученых и активных политических деятелей своего времени – был репрессирован и 25 января 1938 году погиб в лагерях.
В 1963 году постановлением Пленума Верховного суда СССР дело Е.Д.Поливанова было пересмотрено и отменено из-за отсутствия состава преступления. Профессор Евгений Дмитриевич Поливанов был полностью реабилитирован.
В Узбекистане имя Е.Д.Поливанова не забыто. В 1964 году в Самарканде состоялась Межвузовская конференция «Актуальные вопросы современного языкознания и лингвистическое наследие Е.Д.Поливанова», на которой был раскрыт и объективно оценен огромнейший вклад ученого в общее и частное, в том числе и узбекское, языкознание.
Самаркандский ученый В.Ларцев в 1988 году издал в Москве монографию «Евгений Дмитриевич Поливанов. Страницы жизни и деятельности».
В 1990 году в Ташкенте прошла Республиканская научная конференция «Язык и словесность», посвященная 100-летию со дня рождения великого лингвиста Е.Д.Поливанова. Сбылись слова русского писателя Вениамина Каверина, сказанные им в 1984 году: «И сам Е.Д.Поливанов, и то, что он сделал, и его судьба – необыкновенны и должны войти в историю русской науки».
