Русский, как известно, входит в клуб мировых языков. Его образуют английский, немецкий, французский, русский и испанский, считает президент Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина, член попечительского совета фонда «Русский мир» академик Виталий Костомаров.
Русский, как известно, входит в клуб мировых языков. Его образуют английский, немецкий, французский, русский и испанский, считает президент Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина, член попечительского совета фонда «Русский мир» академик Виталий Костомаров.
По его данным, число изучающих русский язык за рубежом сократилось и составляет, по разным данным, 25-35 млн человек. Что немало, но меньше, чем было. Да, он сдал свои позиции, но вовсе не гибнет, а движется по восходящей.
Возможно, развитие языка опережает темпы развития общества. Сейчас невооружённым глазом видна массовая американизация русского языка, который просто не успевает переваривать новые слова и выражения. Надо признать, многие языковые процессы у нас идут по-русски – избыточно, вразнос, однако это не нарушает основную тенденцию поступательного развития. Для русского языка типичны заимствования, которые мгновенно входят в систему речи. Об этом писал ещё Пушкин: «Русский язык общежителен и переменчив».
С древнейших времён он испытывает на себе разные влияния. И какие! Греко-латинское, византийское, монгольско-тюркское, немецкое, голландское, французское. В последние десятилетия – массовую американизацию. Она связана с эффектом либерализации и развитием Интернета и высоких технологий. Переживём.
Кстати, влияние английского языка ослабевает. Постепенно интернет-термины русифицируются. В этом, пожалуй, ещё одна важная деталь – необычная гибкость русского языка, способного как впитывать иностранные заимствования, так и приспосабливать их под свой вкус.
Язык меняется по своим внутренним законам, от нас не зависящим. Если нас интересуют успех, счастливая жизнь, демократия, язык отразит эти тенденции. Если – секс, бандитизм, наркотики, то язык доступными ему речевыми средствами выразит то, к чему мы стремимся. Язык лишь отражает состояние общества, которое сегодня пользуется данным языком, к сожалению, убирая хорошее на периферию речи, а что-то скверное, например, просторечия и криминальные жаргонизмы, выпячивая, что мы, помимо иностранного влияния, и наблюдаем в родной речи. Так что спасать надо нас, а не язык.
Его меньше изучают, но изучают в количестве, сопоставимом с изучением немецкого и французского, и именно заинтересованные люди, а не те, кого этим заставляют заниматься. Это люди бизнеса, а также те, с кем мы вышли из одной империи. Или с кем строили социализм. Страны СНГ, Восточной Европы, а также Монголия, Китай и Вьетнам тяготеют к русскому языку.
Исторические связи не так легко порвать. В Индии, например, до сих пор не слишком любят британцев, но при этом – парадокс – уважают и знают британскую культуру и язык.
Влияние русской, российской культуры на постсоветском пространстве сопоставимо с влиянием британской культуры в Индии.
Ну а наша задача, пожалуй, в том, чтобы помочь тем, кто хочет сохранить эти связи. Но ни в коем случае ничего не надо навязывать. Просто надо правильно понимать историко-культурную ситуацию.
Русский язык на просторах Содружества хотя и уступил по многим позициям английскому, но в целом устоял. Наконец-то его авторитет в массовом сознании соседей связан не с политическим давлением, а с культурным влиянием и его достоинствами. Ведь даже многие английские или американские слова приходят в местные языки в русифицированном варианте. Это ли не признание гибкости русской речи?
Россиянам остаётся, не навязывая, но и не стесняясь, достоинствами «великого и могучего» пользоваться, продвигая русский язык и создавая тем самым дружественное окружение.
Не все, но большинство элит стран Содружества терпимо относится к доминированию русского языка, поскольку они понимают, что титульные языки развиваются медленно и пока не справляются с рядом своих функций, в частности, в области науки и технической терминологии. К тому же факт ориентации трудовых потоков СНГ на Россию вынуждает национальные элиты терпимее относиться к российскому гуманитарному влиянию. И тут как раз намечается баланс сил.
А вот Россия, её политическое руководство, раскачиваются, вместо того чтобы там, где закрываются русские школы, предлагать финансирование, свои или совместные программы. А как вы хотите?
И потом, много говоря о значимости «великого и могучего» как средства международного общения, Москва для поддержания его статуса почти ничего не делает.
Так, например, статус русского языка определён только в половине стран СНГ. Самый высокий – в Белоруссии, где он стал вторым государственным. Высок статус русского языка в Киргизии – «официальный язык». Ещё в четырёх странах – в Молдавии, на Украине, в Казахстане и Таджикистане – русский определён в качестве «языка межнационального общения». В остальных странах Содружества и Балтии, вопреки стремлениям большой русской диаспоры или тяге к нашей стране среднеазиатских республик, проблему статуса Россия пока держит про запас. Тем самым упуская время и целые поколения, которые скоро не будут говорить по-русски.
Леонид Павлючик
