Последние месяцы аналитики неизменно противопоставляли сравнительное благополучие Соединенных Штатов кризису, охватившему еврозону. Конечно, никто не отрицает, что американское хозяйство тоже переживает нелегкие времена, но оно все-таки удерживается на грани спада. Время от времени даже радует мировые биржи хорошими, хотя и малозначительными новостями.
Напротив, в Западной Европе и, особенно в странах еврозоны, спад стал реальностью. Из сколько-нибудь заметных экономик рост демонстрируют только Франция и Германия. Но и во Франции ситуация ухудшается день ото дня. Лишь Германия более или менее держится, но остается непонятно, сколько времени она сможет противостоять общей тенденции. За пределами еврозоны британская экономика переживает затяжной кризис, преодолеть спад не помогли даже Олимпийские игры в Лондоне, на которые возлагали большие надежды.
Но если приглядеться к ситуации повнимательнее, обнаруживается: разница между Европой и США не так уж и велика. Все те же тенденции, которые мы наблюдаем в Старом Свете, обнаруживаются и на другом берегу Атлантики. Главное различие состоит в том, что американская Федеральная резервная система может печатать деньги в большем количестве, нежели Европейский центральный банк.
У нас очень часто можно прочитать, будто американцы ничего не производят, кроме «зеленых фантиков». Если бы это было правдой, мировому господству США давно бы пришел конец. На самом деле, Америка остается мощной промышленной державой, не только обладающей огромным военно-промышленным комплексом, но и экспортирующей по всему миру высокотехнологичное производственное оборудование. На этом основано в значительной мере и «китайское чудо». В то время как технологически устаревшие модели поставляются за океан, в лабораториях и экспериментальных цехах Америки создается новая техника, которой еще предстоит сыграть свою роль в будущем.
В то время как либеральные экономисты упорно призывают нас не бояться деиндустриализации, в самих Соединенных Штатах принимаются меры к тому, чтобы сохранить промышленный потенциал.
Другой вопрос – всегда ли эти меры оказываются эффективными.
Современный капитализм столкнулся с той же проблемой, которая оказалась неразрешимой для Советского Союза при Л.И. Брежневе: нет стимулов для внедрения технических новинок, особенно таких, которые могут радикально изменить производство. Информационно-технологическая революция рубежа веков затронула, в основном, потребление. Труд в глобализированной экономике настолько дешев, что любые вложения в технические усовершенствования рискуют оказаться нерентабельными. Оборудование, отправляемое, например, в Китай, является устаревшим не потому, что кто-то специально придерживает новые разработки «для своих», но, прежде всего, потому, что использовать все эти технологии выгодно исключительно на основе сверхдешевой рабочей силы. В конструкторских бюро США, как и у нас в 70-е годы, скопилось множество ценнейших разработок, не находящих себе применения. Разговоры об «инновационной экономике» никак не отражают реального положения дел. «Инновации», в конечном счете, сводятся к изменению дизайна или ребрендингу товаров. Для действительно революционных технических новинок сегодня рынка нет.
Однако это — проблема завтрашнего дня. Пока же главным тормозом экономического роста является отсутствие спроса. Конечно, угасающий спрос на товары связан с низкой заработной платой и той самой проблемой дешевого труда: переход от одной системы к другой как раз и является в историческом смысле задачей и содержанием нынешнего кризиса. Но подобные радикальные перевороты требуют перемен в сфере социальной и политической. На данном этапе ни европейские, ни американские, ни китайские элиты так далеко идти не готовы. Отсюда – политика стабилизации кризиса, которая проводится почти исключительно с помощью финансовых инструментов.
Печатать деньги легче, нежели менять структуры.
Но именно тут и сказывается главное преимущество США. Ведь доллар является одновременно и национальной, и мировой резервной валютой. Потому обеспечен он вовсе не одной лишь американской, но и всей мировой экономикой. Многие экономисты делают отсюда вывод, будто благодаря этой уникальной – исторически беспрецедентной – ситуации Америка может рассчитывать на безграничный кредит. Это не так. В конечном счете, возможности доллара ограничены спросом на него в рамках мировой экономики. Печатая деньги, Федеральная резервная система отвечает не только на локальные потребности финансового рынка США, но и на этот глобальный спрос. По большому счету, ФРС может напечатать столько долларов, сколько готова без серьезных потрясений поглотить мировая экономика, и немного больше. Это «немного больше» и есть своего рода налог, плата за обслуживание, которую мы все отдаем ФРС США в обмен на обеспечение глобальной ликвидности. Масштабы «налога» могут колебаться, но лишь до определенного предела, пока не наступает дестабилизация всей системы. А в этом американские элиты ничуть не заинтересованы.
Напротив, ЕЦБ не может резко увеличивать эмиссию. Статус евро как второй резервной валюты предполагает заботу о поддержании ее обменного курса на достаточно высоком уровне, чтобы она могла при необходимости компенсировать ослабление доллара. Иными словами, чем больше американцы печатают «зеленых бумажек», тем больше в Старом Свете должны проявлять жесткость в собственной финансовой политике, тем сильнее давление на европейскую экономику.
Между тем, возможности ФРС тоже в значительной мере исчерпаны. Обесценивание доллара отнюдь не входит в задачи американских финансовых властей, даже если некоторое снижение курса вполне допустимо. Ведь доллар, как по отношению к американскому внутреннему рынку, так и по отношению к глобальному финансовому рынку выступает инструментом накопления капитала. Если эта функция будет подорвана, то придет конец не только американскому господству, но и вообще любому капитализму, по крайней мере, в его нынешней форме.
Проблема в том, чтобы понять, где находится та граница, за которую заходить нельзя. Она нигде не обозначена и никем не рассчитана. По большому счету, узнать ее можно лишь экспериментально — переступив и получив соответствующей силы удар. Но можно удерживать равновесие интуитивно, не заходя слишком далеко и не приближаясь к зоне риска. К которой, впрочем, американская и мировая экономики уже и так вплотную подошли.
Именно поэтому возглавляющий ФРС Бен Бернанке и его коллеги проявляют осторожность даже тогда, когда они решаются на очередную программу «количественного смягчения», делают паузы и стараются сдерживать аппетиты своих друзей с Уолл-стрит, мечтающих получить новые порции дармовых денег. Однако выборы американского президента усугубляют ситуацию.
Для демократов очень важно, чтобы до ноября в экономической жизни страны не было слишком плохих новостей.
И большая часть американской элиты, даже не слишком симпатизирующая Бараку Обаме, готова их в этом поддержать.
Митт Ромни непредсказуем, он не обладает ни знаниями, ни опытом, делающим его реальным претендентом на то, чтобы возглавить Америку. Но, не обладая качествами победителя, он все равно может выиграть — за счет общественного недовольства, вызванного экономическим кризисом. Митт Ромни опасен — он плохо сознает масштабы проблем, с которыми предстоит столкнуться руководителю Белого Дома, и он слишком радикален в предлагаемых решениях. Джордж Буш-младший тоже не отличался ни умом, ни компетентностью, но он был управляем. В том, насколько управляем Митт Ромни, у американских политических элит есть большие сомнения. Короче, правящий класс США не готов рисковать, поддерживая подобного кандидата. А потому финансовые и деловые круги сделают все необходимое, чтобы избежать непопулярных мер и плохих новостей до ноября.
В отличие от первых лиц нашей политики, Бараку Обаме не требуется вызывать к себе ведущих олигархов или руководство финансовых структур, чтобы давать им указания. Они сами все прекрасно понимают и безо всякой подсказки или принуждения все сделают как надо. Собственный, хорошо понятый интерес срабатывает куда лучше административного диктата. Но эффект получается примерно тот же. Непопулярные меры и неприятные решения будут отложены. Однако ненадолго. И после выборов настанет время платить по счетам. В прямом и переносном смысле.
После очередного смягчения финансовой политики придется снова натягивать вожжи.
Экономические трудности навалятся на Америку вскоре после того, как она в очередной раз изберет себе президента – скорее всего, продлив пребывание Барака Обамы в Белом доме.
Это неминуемо наложится на спад в еврозоне, который так и не был преодолен, на последствия летней засухи и на продолжающееся «замедление» экономики Китая. Мировой экономический кризис вступит в новую, крайне тяжелую фазу, когда распад еврозоны, скорее всего, окажется неизбежным, так же, как и новая череда потрясений в странах периферии.
Но это – позитивный сценарий. О том, что случится, если в Белый Дом попадет Митт Ромни, не хочется даже думать.
Борис Кагарлицкий – директор Института глобализации и социальных движений.
