-Я вырос в обычной советской семье, ходил в детский сад, учился в советской школе.
С одноклассниками Васей и Робертом мы были влюблены в рок-н-ролл, слушали Led Zeppelin и Pink Floyd, обменивались кассетами. Однажды в руки попала запись рок-оперы Jesus Christ Superstar с либретто на обложке. Английский толком не знал, поэтому стал переводить со словарем. Вопрос Иуды: «Кто Ты, Иисус?» – запал в душу. Помню, спросил у друзей:
– Где про это прочитать-то?
– Да в Библии.
– Прекрасно, несите.
Принести Писание никто не мог, ни у кого не было. Даже в храме не нашел. Школьный товарищ сказал, что у бабушки есть старая толстенная книга, наверное, Библия.
– Неси.
– Так она читает ее каждый день, не даст.
– Возьми, когда заснет, я за ночь прочту.
Друг притащил дореволюционную в синодальном переводе Библию. Всю ночь я читал Евангелие. Меня так зацепил текст апостола Матфея, что я решил переписать Нагорную проповедь. С культурно-исторической точки зрения читать Евангелие было интересно, но «Кто Ты, Иисус?» так и остался открытым и главным для меня вопросом. <…>
В нашем доме совсем не было книг. Появляться они стали, когда мне было лет пятнадцать. Мои родители родом из деревни. Папа – старший из десятерых, мама – вторая из шестерых в семье. Пережив послевоенный голод, они ушли на заработки в Москву, здесь и познакомились. В доме напротив Курчатовского института, в коммуналке, в которой был граммофон с пластинками, а книг не было, родился я.
Читать я любил, читал много. Был даже записан разом в четыре библиотеки. Настоящий восторг испытывал дома у друзей. Ребята были из московских интеллигентных семей, их квартиры были буквально завалены книгами: собрания сочинений Жюля Верна, Майн Рида, Фенимора Купера, Джека Лондона. А уроки литературы не любил.
Все, что было связано со школой, вызывало инстинктивное отвращение. Оно накладывалось на Гоголя, Пушкина, Толстого… Я их не читал.
Помню, летом в деревне взял «Преступление и наказание». Детективы меня увлекали, вот и решил прочесть. Июль, жара, пацаны прикатили на великах, на речку зовут, настроение отличное… Читаю: «В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, молодой человек вышел из своей каморки… проходя мимо, чувствовал какое-то болезненное и трусливое ощущение, которого стыдился…» Я понял, что заболеваю от этого текста. Зачем вообще такое читать? Больные люди пишут о чем-то нездоровом.
В другой раз в гостях увидел корешок книги.
– «Идиот». Что за странное название? Кто написал?
– Достоевский.
– А, понятно. С этим автором я уже знаком.
Когда стал студентом факультета прикладной космонавтики в МИИГАиКе, отправляясь на геодезическую практику в Серпухов, схватил с полки первую попавшуюся книгу. Ею оказался роман «Униженные и оскорбленные». Я ехал чуть меньше двух часов, не успевал дочитать до конца, но знаю точно: я вошел в электричку одним человеком – вышел другим!
Ни тогда, ни сейчас не могу объяснить, что именно произошло. Главное, ко мне пришло отчетливое осознание, что жить надо как-то иначе. За эти два часа я повзрослел. Я понял, что у меня есть вопросы, на которые я должен найти ответы.
