Сегодня исполнилось бы 60 лет Виктору Цою. Россия его не забыла, считая настоящим русским поэтом.
Сегодня в Питере — концерт «Кино» в Ледовом. Незадолго до начала мы сидим в кафе на Фонтанке с Каспаряном, гитаристом легендарной группы, который недавно, кстати, побывал в Ташкенте.
«Для меня самое печальное, что Виктор так и не захотел в 89-м поехать на Камчатку: два зала по 600 человек, но зато вас носили бы на руках за одну-единственную песню от одного горячего источника до другого. Но вы уже были тогда слишком великими для ДК рыбаков».
«Источники? Ого. В том возрасте про здоровье мы и не думали», — протягивает гитарист «Кино». Ему через неделю играть на одной сцене с Цоем, которому сегодня только по документам 60 лет, а так — навсегда 28.
Нет даже смысла вести разговоры на тему «А вот если бы Цой был жив, то как бы он отреагировал?..».
Скорее всего, точно не сидел бы в Лондоне или ЛА: он как-то не тяготел к чужим столицам. И достаточно посмотреть концерт именно в Донецке — это был мощнейший концерт.
В отличие от последнего, московского, где он был уже полуживой от бесконечного чёса по городам, который устроил им продюсер Айзеншпис.
Более того, мы же видели, как он менялся — от подростковой городской романтики (ок, new-романтики) в сторону мегаобобщений и глубоких размышлений о месте его поколения.
Вот только не надо про «хотим перемен». Спасибо Серёже Соловьёву за кинодокумент эпохи, но в питерском роке он так ничего и не понял.
Я даже не говорю о заезженной «Группе крови», от которой должен позеленеть каждый нынешний «пацифист». У него последние песни — вообще уход от нарратива в сторону реальных философских обобщений. А все эти образы типа «день вызывает на бой», «телефонный звонок как команда «Вперёд!» — они и внутренний конфликт, и внешний, вплоть до военного.
Он мог бы быть сегодня пацифистом, так как это вполне в природе рок-музыки, но вряд ли мог стать предателем. Уж больно точны его позиции в творчестве. Но это всё гадание на кофейной гуще.
Во всяком случае, остальные музыканты его группы — и Каспарян, и Титов, и Тихомиров — выходят на сцену именно в Питере, а не где-то ещё. И цифровой Цой — тоже тут.
Удивительный феномен — увлечение Цоем нынешних 40-летних, которым было по десять лет, когда Виктор погиб. Тогдашнее ТВ вдалбливало им в головы совсем другие песни, несмотря на суперзвёздный статус «Кино».
И вообще, в последние лет 30 невозможно сказать, что популярность лидера и группы как-то прогрессировала. Скорее наоборот. Натуральный всплеск состоялся года два назад, когда аудитории вернули цифрового Цоя на сцену. И тут поколение реальных детей перестройки вспомнило, что всю жизнь бубнит себе под нос именно его песни.
Слава богу, что именно его. Жаль, что никого больше за это время сравнимого по масштабу так и не появилось.
Ещё один феномен русской культуры: «И было на Руси два выдающихся песенника — и оба корейцы». То есть ни Юлия Кима, ни Виктора Цоя спросить, почему они русские поэты, никому даже в голову не приходило.
Виктор Цой в Ташкенте, 1990 год.
