Кто бы мог подумать: по данным исследований Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения, проведённого вместе с Высшей школой экономики (ВШЭ), россияне сегодня загружены работой больше, чем японцы.
Кто бы мог подумать: по данным исследований Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения, проведённого вместе с Высшей школой экономики (ВШЭ), россияне сегодня загружены работой больше, чем японцы.
На этом фоне показательны слухи о том, что сегодня, в Международный день охраны труда, или 1 мая тандем Дмитрия Медведева и Владимира Путина может возглавить марш «Даёшь справедливость!». И даже если слух не подтвердится, начало переосмысления 1 Мая как праздника бескомпромиссного отстаивания трудовых прав положено.
Ведь и царская Россия начала ХХ века, и даже СССР выглядят цветником демократии на фоне века ХХI: 8-часовой рабочий день, два выходных, гарантированный отпуск – всё осталось в прошлом.
По данным Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения, среднемесячная продолжительность рабочего времени с 1992 года по 2000-й увеличилась со 153 до 171 часа, а к 2011 году достигла 185-193 часов. Так Россия превзошла рекорд Японии, где ежемесячная продолжительность рабочего времени составляет 192 часа.
Почти у половины трудоспособных россиян в расцвете сил (мужчины от 18 до 55 лет, женщины от 18 до 50 лет) рабочая неделя в среднем составляет 43-45 часов. При этом рабочий день продолжительностью более 8-10 часов – норма для большинства. Несмотря на то, что в Трудовом кодексе жёстко установлена норма 40-часовой рабочей недели, значительная часть людей трудится ещё больше – от 12 до 14 часов в день.
При этом отпуск сократился с 24-28 дней до 20 и даже 12 дней в ряде частных компаний, присовокупляющих отдых к праздничным дням или под разными предлогами не выплачивающих отпускные. Законных компенсаций, по данным социологов ВЦИОМа, «работоголики» за переработку также не получают. Правда, многих устраивает иной бонус – рост зарплат и карьерный рост.
Тем не менее пока ситуация с переработками, которые не только в России никак не оформляются и не оплачиваются, всех устраивает.
Компании предпочитают сами мотивировать сотрудников с помощью бонусов, а не исходить из повышенных тарифов, которые государство обязывает работодателей выплачивать тем, кто трудится более 40 часов в неделю.
По закону же работодатель должен компенсировать нагрузки дополнительными выходными. Однако примеры забастовок рабочих завода Ford в России, шахтёров Кузбасса и Урала, таксистов Кубани, врачей «Скорой помощи» и железнодорожников Москвы, Екатеринбурга, Новосибирска показывают, что даже относительно высокая или стабильная зарплата перестаёт быть единственным критерием производственных отношений. После кризиса 2008-2009 годов в стране складывается иное отношение к труду.
Так, доля респондентов, которые сегодня хотят иметь небольшой, но твёрдый заработок и уверенность в завтрашнем дне (постсоветская модель трудовой мотивации), сократилась с 54% в 1994 году до 44% в 2011-м.
Возросла доля тех, кто готов рисковать ради того, чтобы много работать и прилично зарабатывать, – с 28% в 1994 году до 34% в 2011-м.
Стало также заметно больше тех, кто готов начать собственное дело. Их число с 6% в 1994-м возросло до 10% в 2011-м (средний мировой показатель – 11%). И что не менее важно, эти представители нарождающегося малого бизнеса создают рабочие места для примерно такого же числа рабочих.
И, наконец, процент приверженцев «постматериалистической» мотивации к труду – тех, кто согласен на небольшой заработок ради большого количества свободного времени, – стабильно мал – 3-4%.
Учёные полагают, что наиболее приемлемая модель трудовых взаимоотношений будущего – возрождение профсоюзов для постсоветской модели трудовой мотивации и рыночное регулирование с элементами профсоюзного движения для «белых воротничков».
Итак, не только улица, но и власть осознала: всевластию работодателя, не сдерживаемого устаревшим трудовым законодательством, приходит конец.
Работодатель опять настолько закабалил трудящихся, что наше бесправие тормозит рост производительности труда, способствует текучести кадров и повышает социальное брожение. При этом профсоюзное движение в России крайне слабо.
Как признают даже в колыбели профсоюзов – ФНПР, уровень развития профсоюзного движения таков, что многие его лидеры смысл профсоюзов видят не в отстаивании прав работников, а в оказании материальной помощи – в распределении путёвок, лечении, льготном проезде и т.д. Увы, непонимание профсоссов, как противостоять бесконтрольному росту рабочей недели, символично.
Ещё и потому, что профсоюзы почти везде, особенно в среде «белых воротничков», отсутствуют как таковые. А там, где они появляются, заражаются неизбежными болезнями роста – фрондой против закона и расколом внутри профсоюзного движения. Хотя все понимают: приходит время активного отстаивания трудовых прав.
