Российская несистемная оппозиция сохраняет определенную популярность.
Эксперты прогнозировали, что протестная активность будет резко снижаться – лето, люди уезжают на дачи. Однако «Марш миллионов» все же собрал несколько тысяч человек, причем часть из них оказалась настроена агрессивно и дралась с ОМОНом. Больше того, после этого всплеска недовольства состоялась «Контрольная прогулка», в которой приняли участие известные писатели Дмитрий Быков, Борис Акунин и другие. К ним присоединились более десяти тысяч человек.
Как видим, в Москве возник слой людей, готовых протестовать против власти на постоянной основе. Это удивительное явление, ведь всего год назад оппозиция считала крупным успехом, если удавалось собрать на митинг тысячу человек, а три тысячи казались огромной толпой.
В современной политологии принято считать, что люди начинают бороться за демократию, когда ВВП превышает 8-15 тысяч долларов на душу населения. Исключение составляют «нефтяные монархии» Персидского залива. Небольшое по численности население и сверхвысокий доход от экспорта нефти и газа позволяют королям и эмирам заткнуть рот недовольным с помощью финансовых субсидий.
Например, опасаясь народных выступлений, эмир Кувейта в феврале 2011 года распорядился единовременно выплатить всем подданным по 1000 кувейтских динаров (3500 долл. США) и даровал право на получение бесплатной еды в течение 14 месяцев.
Милость монарха обошлась казне в 4 млрд. долларов, деньги получили 1 150 000 подданных Кувейта. Кроме того, была отменена плата за ЖКХ.
Однако в России подобный аттракцион неслыханной щедрости невозможен. Нефтяных денег просто не хватит на всех. Ведь в нашей стране живет 140 млн. человек, а в Кувейте – три с половиной миллиона.
В 2000-е годы экономика России росла – резко повысились зарплаты, особенно в крупных городах. Возник феномен путинской стабильности и путинского среднего класса. Но доходов от экспорта сырья не хватает для того, чтобы сделать богатой жизнь всего населения страны. Экономический рост имеет ярко выраженный сырьевой характер и тесно связан с ростом цен на нефть и газ на мировом рынке.
Поэтому в середине 2000-х годов возник разрыв между богатыми городами, «жиреющей» Москвой и совсем не роскошествующей провинцией. Подобный раскол является обычным для стран, экспортирующих на мировой рынок энергетические ресурсы. Те, кому повезло устроиться поближе к «сырьевой трубе», живут на уровне развитых стран Запада. Остальные бедны и по доходам остаются в «третьем мире».
Обилие финансовых ресурсов привело к созданию модели сырьевого авторитаризма. Власть президента России, по Конституции и так весьма значительная, резко возросла. Было отменено прямое избрание губернаторов. Таким образом, регионы были поставлены под контроль федерального центра. Резко возросла роль партии «Единая Россия», которая превратилась в главную опору власти в парламенте страны и законодательных собраниях в регионах.
Однако эта политическая модель может существовать только в условиях высоких цен на нефть, а также сохранения гомогенности российского общества, доставшейся нам в наследство от советского периода истории.
Российская несистемная оппозиция сохраняет определенную популярность.
Эксперты прогнозировали, что протестная активность будет резко снижаться – лето, люди уезжают на дачи. Однако «Марш миллионов» все же собрал несколько тысяч человек, причем часть из них оказалась настроена агрессивно и дралась с ОМОНом. Больше того, после этого всплеска недовольства состоялась «Контрольная прогулка», в которой приняли участие известные писатели Дмитрий Быков, Борис Акунин и другие. К ним присоединились более десяти тысяч человек.
Как видим, в Москве возник слой людей, готовых протестовать против власти на постоянной основе. Это удивительное явление, ведь всего год назад оппозиция считала крупным успехом, если удавалось собрать на митинг тысячу человек, а три тысячи казались огромной толпой.
В современной политологии принято считать, что люди начинают бороться за демократию, когда ВВП превышает 8-15 тысяч долларов на душу населения. Исключение составляют «нефтяные монархии» Персидского залива. Небольшое по численности население и сверхвысокий доход от экспорта нефти и газа позволяют королям и эмирам заткнуть рот недовольным с помощью финансовых субсидий.
Например, опасаясь народных выступлений, эмир Кувейта в феврале 2011 года распорядился единовременно выплатить всем подданным по 1000 кувейтских динаров (3500 долл. США) и даровал право на получение бесплатной еды в течение 14 месяцев.
Милость монарха обошлась казне в 4 млрд. долларов, деньги получили 1 150 000 подданных Кувейта. Кроме того, была отменена плата за ЖКХ.
Однако в России подобный аттракцион неслыханной щедрости невозможен. Нефтяных денег просто не хватит на всех. Ведь в нашей стране живет 140 млн. человек, а в Кувейте – три с половиной миллиона.
В 2000-е годы экономика России росла – резко повысились зарплаты, особенно в крупных городах. Возник феномен путинской стабильности и путинского среднего класса. Но доходов от экспорта сырья не хватает для того, чтобы сделать богатой жизнь всего населения страны. Экономический рост имеет ярко выраженный сырьевой характер и тесно связан с ростом цен на нефть и газ на мировом рынке.
Поэтому в середине 2000-х годов возник разрыв между богатыми городами, «жиреющей» Москвой и совсем не роскошествующей провинцией. Подобный раскол является обычным для стран, экспортирующих на мировой рынок энергетические ресурсы. Те, кому повезло устроиться поближе к «сырьевой трубе», живут на уровне развитых стран Запада. Остальные бедны и по доходам остаются в «третьем мире».
Обилие финансовых ресурсов привело к созданию модели сырьевого авторитаризма. Власть президента России, по Конституции и так весьма значительная, резко возросла. Было отменено прямое избрание губернаторов. Таким образом, регионы были поставлены под контроль федерального центра. Резко возросла роль партии «Единая Россия», которая превратилась в главную опору власти в парламенте страны и законодательных собраниях в регионах.
Однако эта политическая модель может существовать только в условиях высоких цен на нефть, а также сохранения гомогенности российского общества, доставшейся нам в наследство от советского периода истории.